4 Чувства верующих

Хочется быть максимально беспристрастным в оценках, как сам автор, но когда на ринг выводят двух тяжеловесов – кажется надо выбрать за кого болеть. Эти две фигуры мне видятся не сопоставимыми. Автор, конечно, обосновал свой выбор грамотно и логично. Но выбирать между героями обложки мне не хотелось. Тем не менее, в процессе чтения я поняла, за кого именно в контексте этого исследования все же болею.
В книге подробное быто - и жизнеописание дает полное понимание того, что руководило жизненным выбором и Толстого, и отца Иоанна. Даже в проблемных и спорных периодах развязаны, кажется, все узелки. Тщательно проводятся параллели там, где их казалось не может быть. Совсем разные жизненные сценарии нарочито выводятся как не случайное противопоставление их великих судеб.

Тема религиозных метаний Толстого в этой книге выдвинута на первый план. Удивительно, что литературный талант Толстого не позволил ему разглядеть драматического накала, ювелирного построения литургии. Кульминация церковной службы – Евхаристия стала камнем преткновения для писателя, который до этого еще был готов мириться с обрядовой стороной веры. Но это внутренняя задача каждого верующего – открыть для себя Причастие в духовной плоскости, а не в плоскости разума. Почему же глубины его гения, который вместил в себя «Войну и мир» оказалось недостаточно, чтобы вместить в себя главное Таинство? Пожалуй, сам Толстой не прочь был бы узнать ответ на этот вопрос.

В целом, людей склонных к антиправославной аргументации идей Толстого действительно немало – почему же именно его фигура так громко прозвучала в религиозных кругах? Здесь Басинский выстраивает очень ясную линию историю его жизни от самого рождения, которая вводит меня в соблазн поступить совсем по-фрейдовски и назначить всему причиной раннюю смерть матери, условия воспитания, постоянную смену семейного окружения. Глубокая непроработанная детская обида, мучительное внутреннее неустройство, к которым вдруг присоединился гений, становятся основанием для того, чтобы делать многие инфантильные заявления. Но здесь нет желания с ним спорить, а только есть желание посочувствовать, как сироте.

Пока Толстой искал способы избежать своей боли, Иоанн Кронштадтский более мужественно шел непосредственно в ее эпицентр. Не откладывая на потом с детства боролся с самыми трудными для себя задачами. Без резких движений, трудолюбиво, методично и аскетично шел к Богу. Если отбросить здесь разговоры о Промысле Божьем, то именно этот труд ежедневных маленьких шагов, доступный цельной личности и сделал его подвижником. В конечном итоге он идет в сердце проблем – к отбросам общества, беднякам и прокаженным. И не на бумаге, а на деле проявляет свою нравственную позицию.

Ознакомившись с трудом П. Басинского, остановилась на мнении, что рассуждать надо «по делам». Каждая значимая личность – клубок противоречий. Простые люди не вершат великих дел. И если смотреть на героев книги, как на представителей той или иной нравственной и религиозной идеологии – то простой математический результат показывает, насколько рассуждая о добре, Иоанн Кронштадский вышел вперед. За его плечами реальные социальные подвиги. В наследство же от Толстого – куча писанины (не имею в виду его выдающиеся литературные труды) и нудная демагогия, хотя в основе его жизненной позиции декларируются все те же добро и любовь.

Главное, что нас должно интересовать в этих гигантах своего времени – не их противостояние, которого как такового и нет, а то, как через их личности отразилось состояние общества второй половины XIX века. Делая срезы населения через призму личностей Льва Толстого и Иоанна Кронштадтского - обозревая проблемы, которые люди им приносили, письма, которые им писали - не трудно разглядеть, почему народу нужны были именно такие точки опоры, как Толстой и отец Иоанн и что привело жителей этой страны к кровавым событиям XX века.