4

«Я люблю нашу улицу».
«Как найденное потерянное счастье и…»
Небольшой, слегка ностальгический рассказ, как-то ладно обьединил несколько тем: школьные годы, первую любовь, семейные отношения, размышления о жизни, любовь к вещам, которые тебя окружают.
Юному, наивному герою трудно понять некоторые вещию и всё же он пытается: «Можно ли любить школу? Я люблю школу, класс, уроки, учебники, отметки… Смешно, верно! Я люблю, он любит, ты любишь… Надо, просто надо, и все тут. Это не кино какое-никакое и не футбол или хорошая книжка!
И дом? Тоже смешно — любить дом! Хотя дом не школа, и, может быть, мне даже нравится дома, но любить?
А улицу — любить?
— Все-таки больше всех люблю нашу улицу! И какие мы мудрецы, что тогда на Ломоносовский не поехали!
Это отец говорит матери. Уже много лет говорит.
А по мне, хоть и Ломоносовский. Был там. Тоже улица. И ничуть не хуже нашей.
— Я вечером, как сверну к нам, так вся усталость исчезает. Честное слово, лучше нашей улицы нет!
Это уже мать говорит отцу. Тоже много лет подряд.»
Оказывается, это так легко любить то место, где ты вырос. Стоит только взглянуть на него по-другому.

«Она такая».
«Может быть, конечно, это очень плохо — судить о людях по белью — по чистому или грязному, может быть…»
Лёля работает в прачечной. Принимает грязное бельё, развозит по квартирах чистое. Ей всего семнадцать, и она сирота. Так сложилось. Но Лёлю вполне устраивает её спокойная, налаженная жизнь. Чистая, опрятная квартира, чтение по вечерам, работа, которую трудно назвать скучной. От вопросов окружающих она отмахивалась.

— Нет, ты со мной не спорь, а скажи, зачем ты живешь? Вот ты — зачем?
Перед этим у них спор был. Тетя Паша спорила и за себя и за Лелю, а Леля молчала.
— Живу, — наконец сказала Леля. — Вот живу и… Не помирать же! — Она рассмеялась.
— Не о том я, Леля! Пойми, не о том вовсе!

А потом вдруг произошло неизбежное. Однажды, в одной из квартир двери ей открыл он. И, оказалось, «хорошее труднее скрывать, чем плохое.»

«Рождение Караваева».
«Вот и в документах все отражено: «фамилия — Караваев, имя, отчество — Олег Константинович, год рождения…», и так далее, и тому подобное. Все вплоть до графы «примечания», записи в которой и послужили поводом для этой, такой скоропалительной и необычной даже для них, акции: отправки одного мальчика, да еще на санитарной машине, вместе с сопровождающим педиатром, далеко от Москвы, в один из лучших лесных детских домов.»
Вот прочитав этот рассказ, я поняла, что С. Баруздин не так прост, как кажется. Вот вроде бы драматичная история о мальчике с тяжёлой биографией. О том, как его приняли в детском доме, как старалась для него воспитательница, чтобы он чувствовал себя легко и непринуждённо, как дома. Изо всех сил и искренне старалась. А сама ещё почти девчонка. И в людях не разбирается. Вот и наткнулась на доброго «Дедушку Мороза». Хорошо, всё обошлось. А если я нет?
Баруздин не драматизирует и все выводы отдаёт на откуп читателя.

«Просто Саша».
«Говорят, что до тридцати – все просто в жизни, если, конечно, не война или что-нибудь такое, особое.»
Это рассказ о хороших людях. Простых хороших людях. Они живут, работают, учатся, общаются, делают ошибки и исправляют их. Они влюбляются, мечтают, боятся признаться в чувствах и всё же признаются, просто потому что не могут не любить.
Просто Саша - обычная медсестра. И это история о ней.
О её любви к людям, к жизни, о поисках себя. Она, как солнышко, с её появлением люди оживают, стремятся стать лучше и добрее.

«Её зовут Ёлкой».
«Нет, оказывается, Лёнька никогда прежде не знал, какая она. А она была и ёлкой и берёзой сразу. Как те у их дома в Москве. Как те на берегу Нары у моста. Непохожие и одинаковые. И растущие как бы от одного корня.»
Её зовут Ёлкой. Звали, вернее. И она отличалась от других девчонок. Всем. Было в ней что-то такое, притягательное, родное.
Её звали Ёлкой. И была она совсем девчонкой. И не струсила. Не подвела.

«Новые дворики».
«До чего же много в жизни непонятного! И верно, мал еще… А понять все ох как хочется!»
Мальчик Сеня познаёт жизнь. Что такое хорошо, что такое плохо он узнаёт не по книжкам и рассказам взрослых, а наблюдает и делает выводы сам.
Но сам рассказ - явная агитка против спекуляции, хотя какая же это спекуляция, когда продаёшь своё, кровно и любовно выращенное. Да сейчас за такой органикой очередь станет больше, чем к Мавзолею. Да, времена меняются. И здесь это очень заметно.

«Мама».
«И может, впервые сейчас Зина подумала о времени. Как медленно и как быстро идет оно. Кажется, еще только вчера ходила в первый класс, а теперь скоро кончать школу. Кажется, еще только вчера дома все было так хорошо, а сейчас вот и папы нет.»
… И мамы нет тоже. Остались только воспоминания. И это чужой, но такой родной человек, который отныне и будет Зинина семья. Он и его дочь Маша.
Так много осталось недосказанного, не сделанного. И от этого ещё больнее.
Как много мы не успеваем.
Время… как медленно и как быстро идёт оно.

«Тринадцать лет».
«Люди тянутся к морю, улучая каждую свободную минуту. Люди тянутся к морю, которое дольше всех сохраняет в себе тепло. Тянутся к морю, потому что оно, море, похоже на жизнь. А людям очень нужна она, жизнь!..»
Грустный рассказ. О семье, о жизни, о любви, о смерти. О том, что терять близких очень страшно.
Много размышлений, отвлечённых, казалось бы ненужных. Но на фоне этого нет-нет, но проскакивает горе, тяжёлое, чёрное, беспросветное.
Пёсик делает картинку немного веселее. И всё же грусти злесь больше.

Очень разные рассказы, и по теме, и по настроению, и по построению. Разные мысли доносит до нас автор, показывает разные ситуации и разных людей. Интересный опыт. Даже не ожидала.
А ещё у Баруздина красивый слог и великолепные описания природы.

Для клуба ПЛСЛ