3 Книгу хреном не испортишь?

Какой же он почтальон, скорей уж писарь. Небесный писарь Федя Булкин.

Шестилетний мальчик Федя остался сиротой. Его родители погибли, но когда и при каких обстоятельствах история умалчивает. Теперь он живёт с бабушкой и каждый день ведёт с ней долгие душещипательные разговоры о Боге, смерти и вечной жизни, а потом с какого-то перепугу записывает их в тетрадку.

Как оказалось, ребёнок до школьного возраста неплохо владеет нормами русского литературного языка, и в своих прозаических опытах опирается на сказовое повествование.

Федя с бабушкой живут в Москве. По крайней мере, так написано в Фединой тетрадке. Но это не имеет никакого значения, с таким же успехом они могли бы жить в любом другом городе.

Вообще, вся книга — и Федя, и бабушка, и окружающий их мир — одна сплошная литературная условность, и не более. Назовите Федю Машей, а бабушку — дедушкой, и ничего в романе существенно не изменится. Ну, разве что дедушка решит обзавестись усами, а Маша вместо лунохода попросит купить ей большую красивую куклу.

Всё дело в Фединых рассуждалках.

В инете можно влёгкую отыскать целую кучу смешных детских рассуждалок. Например, таких:

- Мамочка, а тебя в садик не возьмут!
- Почему?
- Потому что ты на горшок не поместишься!

- Мама, я так хотел увидеть динозавров. Вот почему ты не родила меня раньше, а?

- Мам, а деревенский мышонок, он из дерева?

- Мамочка, спасибо тебе такое большое за то, что ты моя мама. Если бы у меня была другая мама, я бы от неё убежал и пошёл искать тебя.

Они, конечно, очень милые, забавные, но... хрена к ним не хватает (чтобы рассуждалки стали не просто смешные, а трагикомичные, как у Феди).

И Николаенко не поскупилась, накормила хреном вдоволь.

Кушай хрен, Феденька, кушай. Да не морщись ты так — он, конечно, горький, но полезный, у читателя слёзки потекут, да не простые слёзки, Феденька, а золотые. Ну давай, хороший мой, давай, ложечку за маму, ложечку за папу, за соседку с четвёртого этажа — упокой, Господь, её душу, за кошечку Пуню — собаками в клочья разорванную, за дворника Николая — наложившего на себя руки, за любимых ушастых кроликов — соседом по даче зарезанных, за курочку-пеструшку — угодившую в суп к кому-то из дачников, за людей несчастных из окон горящего дома выпрыгивающих. Кушай, Феденька, кушай. А вы плачьте, читатели дорогие, плачьте, это хорошие слёзки, добрые.