4 Античный сюжет, современная трагедия

«Домашний огонь» - это, конечно, никакая не «Антигона». От Софокла остались труп молодого человека, да скорбящая девица. И все.

Вполне естественный оборот. Столько времени утекло. Царства пали, религии тоже неактуальны. Кому тут с кем бороться?

Поэтому с самого начала следует отбросить вполне естественный соблазн глядеть на происходящее глазами Терри Лоун, жены главного нехорошего человека: «Ты с кем связался? С девочкой, обезумевшей от горя».

Как ни плох Карамат Лоун, поневоле с ним согласишься: политический инстинкт его жены притупился.

Всем известно, подлинная трагедия возникает тогда, когда одна правда сталкивается с другой. Но что получается, когда (обычная теперь ситуация) неправы обе стороны?

Не дай себя одурачить молодости и красоте. Любовь не всегда бывает права. Да и любовь ли это? Взаимные чувства Аники и Эймона провозглашены, но не подтверждены. Красивые жесты – одно, но главное-то как заметила мудрая миссис Рахими, в мелочах. Стадию совместного просмотра передач по ТВ сюжет романа не захватил. Мы остаемся в самом начале, на уровне завязи любви, полный цикл просмотреть нам не удается.

Все познается по плодам. «Только утро любви хорошо» - так считают дураки и поэты. У любви все должно быть прекрасно - и утро, и день, и вечер. О любви четы Лоунов как о чем-то состоявшемся сказать можно, а вот о молодых людях нет.

К чему это я? Да кто к тому, что разница между Аникой Паша и Карматом Лоуном не так велика, как это может показаться. Перед нами сильные натуры, индивидуалисты, эгоисты, способные с легкостью перешагнуть через свою семью, отбросить ее во имя собственных убеждений.

Вообще большое заблуждение видеть в Анике перенесенное из античной трагедии начало традиции и гуманизма. Она действует не во имя традиций, а им наперекор. Добрачный секс, вот это понравившееся Эймону «шагнула от Бога к нему», искушенность в юридических тонкостях в полном согласии с современным каноном «знать законы, чтобы уметь обходить их». Разве не Аника задает правила игры Эймону? Наконец, для чего она едет за Парвизом. Не оттого ли, что просто хочет? Сильная женщина современной эпохи.

От имени ислама в романе выступает в большей степени Исма. Она единственная настоящая мусульманка, которой так трудно быть немусульманкой в современном мире. Изменой в современном мире является традиция.

Но вернемся к любви. Многих пленяет поэтическая красивость, слова, брошенные Аникой полицейским: «Видимо, вы никого не любите достаточно сильно, если для вашей любви необходимо, чтобы человек никогда не менялся». Любовь должна менять. Это верно. Но для чего? Не слишком ли бесцеремонна и прагматична Аника в своей любви? (Тема сопряжения любви и пользы вновь всплывет в ее споре с Исмой). Кого все-таки любит Аника – Парвиза или Эймона?

Это центральный вопрос для выстраивания всей системы координат. Кто входит в семью: брат или любимый? Это одна семья или разные, два гражданства или одно? Следует сделать выбор, расставить приоритеты. Так требует классический конфликт. Но ситуация выбора есть, а сам он не совершается. Вместо него спорадические, импульсивные действия.

Молодые герои слишком инфантильны, у каждого из них своя правда – и современная ценностная и нравственная неразбериха создает тот фон, на котором разыгрывается трагедия. Когда каждый считает, что абсолютная истина у него в кармане, можно говорить о полной утрате всех ориентиров. Это значит, что истиной не обладает никто.

Сама композиция романа в какой-то мере свидетельствует об этом. Нет удобной единой точки зрения, нет позиции, позволяющей видеть все. Герои отражаются в сознании друг друга, как в кривых зеркалах. У каждого своя Исма, Аника, Парвиз, Карамат. Читателю приходится складывать пазл, отбрасывая неподходящие детали

Поэтому от романа, воспроизводящего ситуацию растерянности и хаоса, не следует ждать ответов. «Домашний огонь» предполагает дискуссию.

Она вынесена Шамси в само заглавие. «Домашний огонь». Что это? Огня в мире хватает, Карамат обещает подпустить еще больше. Но где он – дом? В Америке, в Англии, Пакистане, Боснии или, может быть, Чечне?

«Почему вы выбрали социологию?» - спрашивает Карамат у Исмы. «Я хотела понять почему мир так несправедлив». О несправедливости, отождествляя ее с законом, говорит и Аника. Но что такое справедливость? В романе ответа нет.

Спор идет о семье и государстве. При этом только кажется, что у нас здесь классическая оппозиция: родственные связи, кровное родство против бездушных юридических статусов. Спор о гражданстве – один из центральных в романе. Карамат в своей политической философии предлагает порвать с долгой философской традицией рассматривавшей государство (общество) как расширенную семью. Гражданство по рождению – атавизм кровнородственной связи. Граждане – не дети. Поэтому вопрос Исмы: «А вы любите своих детей, лишь тогда, когда они вас слушаются?» подводит нас вплотную к дискуссиям о государственном тоталитаризме и патернализме, к такой скользкой, амбивалентной теме как государство – родитель и воспитатель. За ними открывается пропасть проблем, принципиальная незавершенность дискуссий.

Да, конечно, можно вспомнить о милосердии. Но насколько милосердна в своих необдуманных действиях по отношению к окружающим Аника? Какова цена милосердия к одиночке в мире и без того уже стонущем от эгоизма?

Здесь не может быть односложного ответа.

В романе все не так просто как выглядит на первый взгляд. То, что кажется не раз уже описанной в романах о мигрантах отвратительной привычкой прогибаться, в случае с Исмой оборачивается ответственностью. Она не просто сестра, она взрослая, почти мать, приглядывавшая за Аникой и Парвизом после смерти их общей матери и бабушки. Но наследие женщин проигрывает наследию мужчин, предлагающих вместо мерного мерцания домашнего очага буйство открытого огня. Прожигать мир огнем интереснее, чем готовить на нем пищу. (Здесь опять можно поспорить с неявным авторским упрощением)

«Домашний огонь» Шамси полон неявных вопросов. Но вся эта теоретическая говорильня о государстве, семье, законе и справедливости меркнет перед практической деятельностью. Пока нерешенные вопросы повисают в воздухе, пока большинство воюет в СМИ и Твиттере, другие берутся за настоящее оружие. Это и составляет суть современной трагедии.

Жесткий переплет