3 Откуда приходят тучи

Перетягиваю свой отзыв с Букмикс.

Давайте представим себе одну из комнат второго этажа в особняке Юкио Мисимы. Стремительно сгущается сумрак — свет от лампы лишь номинально разгоняет тьму, и предметы в комнате всё явственнее лишаются очертаний. Сам господин Юкио Мисима стоит у окна, спиной ко мне, рассказывающему о впечатлениях от его книги, он смотрит в окно, на суетливый мир, изредка сигнализируя ему тлеющим концом сигареты.
Трудно понять, слушает ли он меня вообще, но я говорю, говорю ему о том, что его новая книга значительно ниже его таланта (никакой реакции), что чем дольше её читаешь, тем больше крепнет впечатление, будто она писалась не от сердца, а в лучшем случае ради пробы пера, изящного упражнения в мастерстве, а то и вовсе была выброшена прожорливым, охочим до пошлого эпатажа, критикам, исключительно ради удовольствия наблюдать их возню, когда они, благонравные лишь на словах, будут мусолить, например, сцену убийства котёнка. Как так, господин Юкио Мисима? Не пошутили ли вы над нами, вашими читателями? Ибо мне гораздо ближе мысль, что вы, с вашей склонностью к эпатированию публики (никакой реакции), издеваетесь над нами, чем мысль, что вы в каком-то странном порыве снисходите к нам, пытаясь объяснить «несмышлёнышам» свою философию, сделав ради этой цели историю сознательно приземлённой (а ведь такой подход — написание книг для публики, - неизменно ведёт к ухудшению качества; вспомним же «Демонических женщин» Захер-Мазоха).

Ну в самом деле, господин Юкио Мисима, возьмём хоть пресловутое убийство котёнка и связанный с ним круг идей. Уже в «Смерти в середине лета» вы допустили эту прямолинейную вульгарность (тут мне вспоминается Бергман и его «Из жизни марионеток», но я продолжаю), но тогда вы были сравнительно молоды и только пробовали жизнь на вкус, тогда, ударив публику по зубам, вы только присматривались с интересом, а что будет, а как отреагируют, но зачем вам понадобилось это в «Моряке, которого разлюбило море»? И пускай критики в нашем времени назовут эту книжечку яркой, а финал её «внезапным» и «невообразимым» (и пусть его, этот финал, предугадываешь заранее, но к чести вашей нужно сказать, что финал этот вполне способен измотать всю душу), но отбросим, так сказать, «пиковые точки», моменты наибольшего напряжения, и что же останется в вашем скромном романчике, господин Юкио Мисима: утомительная, служащая лишь фоном для действа, которого практически не было, история моряка Рюдзи, который сошёлся на почве полового интереса с Фусако, и который немного порефлексировал относительно своих мечтаний? А может, утомительная история Нобору? Или метания Фусако, - не очень примечательные и не очень интересные?!

Ведь можно сказать, что вы даже изменили себе здесь в том, что сами всегда почитали главным: в идее нерасторжимости (героической) смерти и красоты. Я утверждаю, господин Юкио Мисима, что здесь эта ваша идея (или мне это только показалось?) окарикатурена и выставлена в самом отвратительном свете. Простите меня, но неужели эту книгу написал тот же Юкио Мисима, который столь изящно показал нам мрак человеческой души в «Золотом храме»? Действительно ли это тот Юкио Мисима, который, проявив подлинное мастерство, в будущем напишет «Море изобилия»?

- Так зачем же, господин Юкио Мисима, вам эта странная и никудышная история? Ведь вы можете лучше.

- Да, могу.