5

Как всегда, Кутзее показывает себя тонким интеллектуалом, читать которого как минимум интересно. "Бесчестье" - огромный триптих, не хуже босховского "Сада земных наслаждений", где главной темой становится disgrace - не только "бесчестье", но и "опала", "немилость", "позор", "бесславность", "срам", "унижение" и "безобразие". На боковых створках - два зеркальных эпизода "безобразия", в какой-то степени оправданного, средой, обстоятельствами, самой жертвой и/или самим угнетателем. Если слева это стареющий мужчина (с печатью усталости на лице), ведомый Эросом - а проще вожделением, посягающий не только на молодое тело, но и (духовную) жизнь в нем (вспомним эпизод с проституткой в самом начале, появление в театре и пр.), то справа - молодой афроамериканец (с печатью отсталости на лице), насилующий белую женщину. Общественная мораль подвижна и зависит от контекста - разве грубое вторжение в дом семьи Исаак не может быть зеркальным отражением бесцеремонного появления молодого насильника на общем празднике почти сразу после нападения? Эпизод на ферме кажется вопиющим, в то время как (настойчивые) ухаживания профессора-интеллектуала до определенной степени приемлемыми - в конце концов, никто как будто не заставлял молодую студентку отдаваться или тем более добровольно приходить в гости, не правда ли? Однако в действительности это суть одно - насилие власти обстоятельств над тем, кто этой власти не имеет. В первом случае - власть статуса, возраста, интеллекта, собственной общественной значимости и признания (+Байрон), во втором - власть умственного несовершенства, семейных и дружеских уз, а также доминирующего цвета кожи.

Центральный сюжет триптиха - череда животных, ведомых на заклание, обреченных на "бесчестье смерти", как называет это сам Кутзее. Эти животные - собаки, кошки, козлы, овцы (в зависимости от эпизода) - оказались неугодными своим хозяевам, они - в опале, они не нужны, от них нужно избавиться. Этой смерти и этому унижению также есть свое оправдание, весьма условное и обычно фальшивое. Мы все живем в позоре, приемлемом в тех или иных обстоятельствах, готовы заклеймить тех, кто в эти обстоятельства не вписывается, мы - звери, обреченные на опалу смерти, уныло дергающие четыре струны примитивного банджо, искалеченные, озлобленные, самовлюбленные и уверенные в своей правоте. Отличная книга, настоящий masterpiece - то есть штучный товар большого мастера.