4

— Что имеете предъявить?
— Крылья.
— Ношеные?
— Конечно.
— Тогда всё в порядке. Проходите.

Кажется, чем меньше автор утверждает принадлежность своего произведения к какому бы то ни было жанру/руслу/течению, тем лучше оно ему удаётся. Помнится, читал я книгу выскочки Кузнецова под названием «Калейдоскоп» — озаглавленную им так потому, что он, видите ли, постмодернист, и провернул в 200* году штуку, какую до него делали тысячи раз — коллаж составил… Могу перечислить дюжину до него написанных книг, озаглавить которые этим словом было бы куда более логичнее — и по форме, и по сюжету. Этой книжке тоже бы вот очень даже подошло, всё рябит, мелькает — и, главное, как в настоящем калейдоскопе, эта пестрота приедается и осколки пятен образуют в итоге унылую серую картину. Выразительную — не как у Кузнецова!
Далее, в отличие от только что прочитанного Маркеса, который на десятке страниц распинался о своих «сценариях для фильмов», у этой книжки вообще не имелось никакого предисловия, ни пролога, давших бы Во шанс запороть весь роман. Есть в ненаписании предисловий некая мудрость, м?

Некогда мне в руки свалилось несколько книжек Во (как самого интересного в списке обмена чувака, который очень хотел что-то у меня выменять), из всех них, как я полагала, эту я взяла бы читать в последнюю очередь. Название, знаете ли, аннотация, иллюстрация… всё говорило о том, что грянут штабелями голые девки и да пребудет разврат.
Беру по случаю, однако, первой, жмурясь в ожидании мерзостей… а тут тебе даже не сатира, даже не комедия, а и вовсе фарс, да и совокуплений чо-то не предвидится… ау, совокупления?.. нет их, да и появятся нескоро, да и после первого же наитупейщая гг заявит во всеуслышание о своей фригидности — мне бы такую, что ли — и вопреки логике посезонно начнёт изменять двум товарищам — продолжив тусоваться с ними потому только, что так принято? Что это даёт определённый статус? Вес в обществе? В этом новом обществе, где старики, честя молодёжь на чём свет стоит, честили бы её в разы больше, будь она безгрешней их. Китти, милочка, так ведь?

По существу это можно сравнить с горячо любимым мной «Кораблём дураков» К. Э. Портер, с оглядкой на то, что, безусловно, тот гораздо вместительнее, и поддерживает на плаву массу психологизма и множество более противоречевых фигур, нежели те черты, которые так нещадно высмеивает здесь Во, наделив ими практически всех своих персонажей. Все фарсово легкомысленны, фарсово беспечны, фарсово чопорны, фарсово щепетильны, фарсово-с-придурью и в то же время фарсово ненатуральны.
Общность эта настолько одинакова (господи, ну что-то же кроме приёмов, читай попоек, должно быть людям интересно? Сколько раз гг говорит «Скучно!» — впрочем да, её отец интересуется, и потуги его столь нелепая профанация, что ой, лучше бы не интересовался.), что лица стираются, да и не нужны конкретные лица там, где демонстрируются пороки всего общества, там, где все добровольно-принудительно зачёсываются под одну гребёнку по прихоти автора, пусть даже всегда и везде можно сыскать исключения. «Вопреки всему я до сих пор верю, что в глубине души люди прекрасны» — попадается мне на глаза цитата из Анны Франк, взятая эпиграфом к книжке Воннегута, кстати, тоже сатирической, полагаю. Какова разница взглядов на сатиру… Не плохо то, что Во всех равно уничижает — таков запрос эпохи (да и любая эпоха снабдит запросами на разные сатиры) — и как ответ на запрос произведение оч хорошо улеглось в отведённую для него нишу.

Да, надо бы помянуть отдельно о журналистике на страницах — так вот, Бальзак, не иначе, в гроб сойдя, благословлял.