5 Мир в котором хочется жить

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины и вообще всего мира одна мне поддержка — хорошая утопия. Что мне за дело, что слово “утопия” в одном из вариантов перевода означает “место, которого нет”. Что мне за дело, что все антиутопии начинаются с попыток построить идеальное государство. Хочется хотя бы ненадолго погрузиться в уютный мир.

Цикл повестей “Евразийская симфония” — такой мир предлагает. История пошла по альтернативному пути и Александр Невский не погиб в Орде во время политической борьбы, а заключил с ханом Сартаком договор о дружбе и начал строить совместное государство, которое теперь и простирается от Александрии Невской (альтернативная версия Санкт-Петербурга) до Китая.

И вот спустя без малого восемьсот лет после этих событий живут в одной из столиц этого государства почти наши современники. Богдан Рухович Оуянцев-сю и Багатур Лобо. Представители не самых приятных по нынешним временам профессий — прокурора и офицера чего-то среднего между ФСБ и МВД. Конечно, никаких негативных смыслов в романе их служба не несёт. Наоборот, они — представители не правоохранительных, а человекоохранительных служб.

“Дело лис-оборотней” — это “экватор” цикла. Богдан пытается решать проблемы своей несчастной любви к младшей жене, брак с которой развалился из-за несовместимости культурных традиций. Багатур пытается научиться жить без принцессы, в которую он неосторожно влюбился во время одного из предыдущих дел. Разными путями душевные метания заносят их на Соловки и весь этот роман, помимо детективной линии посвящён именно мирному сосуществованию религий.

“Люди, у которых есть что-то святое, всегда поймут друг друга”, поэтому на островах мирно вместе живут православные и буддисты, возжелавшие более сурового климата для испытания себя. Представители обеих конфессий подвизаются в своих собственных монастырях, но всех их объединяет строительство планетария — места, где каждый может увидеть красоту созданного Творцом мира, в котором находится место всем. Сцены этого совместного труда и бесед духовных лидеров обеих конфессий — удивительный пример того, как, не поступаясь догматами и правилами своей веры, где-то в глубине души всё-таки считая другого заблуждающимся, люди всё-таки умудряются ценить и уважать друг друга.

В книге не обошлось без немного ироничного взгляда на Запад, ведь как и реальная Россия, Ордусь привыкла считать себя окруженной, только не врагами, а варварами, странными и непонятными, которые живут по каким-то странным законам и правилам, которые кажутся дикими жителям Ордуси. Любопытно, что, хоть и приправленные пышными китайскими метафорами, эти претензии едва ли сильно отличаются от тех, которые может предъявить сферическому в вакууме Западу средний российский обыватель. Но секрет успеха здесь в том, что кроме этого мягкого ироничного взгляда жителями фантазийной Ордуси есть что предложить взамен западных обычаев.

Как всегда бывает, когда владеешь материалом хуже чем автор, сложно понять, когда автор иронизирует, а когда искренне восхищается придуманным миром, пряча за пышным китайским антуражем опознаваемые и не опознаваемые реалии. Но всё-таки главная мысль всего цикла чувствуется очень отчётливо: стремление к самосовершенствованию и почтительность ко всему живому может стать прочным основанием, на котором можно строить всё, вне зависимости от места жительства и религии.