3 Париж уже не тот…

Париж не весь в домах, и в том иль в этом лике:
Он часть истории, идея, сказка, бред.
В. Брюсов, «Париж»

Читая роман, я постоянно думала о том, что я всё это уже где-то читала. Резерфорд рассказывает нам историю Парижа, сплетая в повествовании романа судьбы героев, проживающих свои жизни, тесно связанные с жизнью великого города. Они гордятся своей страной и её столицей, культурным и интеллектуальным центром, величием своей нации, чувственность которой они так любят подчеркнуть. И в Париже каштаны цветут по весне, и в его истории столько знаменитых людей, и этот отзыв можно было бы продолжить бесконечными, доходящими у некоторых критиков до экзальтации, восторгами в адрес столицы Франции, перечислением исторических личностей, упомянутых в романе, аплодисментами в адрес автора и его героев, но тут мне всё портит состояние дежавю.

Нет, герои романа не вызывают неприязнь, но и особой симпатии к ним не чувствуешь. Они безликие, типичные представители своих классов. Всё слишком прилизано, ровно, и иногда вызывает скуку. Вместо красивой мечты, вместо страсти или высоких стремлений, именно того, чего я ждала от парижан, - вялая матримониальная возня с расчетом профита и смысла. Все эти семейные перипетии, разворачивающиеся на фоне тех или иных исторических событий, очень напоминают женский роман. Да, он написан увлекательно, кому-то могут понравиться его сюжетные повороты, но проблема в том, что он не задевает, не трогает, не заставляет переживать или думать. Роман занимательный, содержит много исторической информации, но он не захватывающий! Конечно же, в книге о Париже обязательно должен быть рассказ об Эйфелевой башне, и история её строительства занимает почти треть книги. И, конечно же, аристократический Париж, со своим снобизмом, вкусом, стилем. Город не был бы собой без еврея-ростовщика и истории мытарств его семейства. Ну, а что за Париж без ни к чему не обязывающих романчиков, внебрачных детей, адюльтеров, а также без рассказа о сказочно красивой и дорогой куртизанке, при мысли о которой трепещет всё мужское население города? Писать о Париже и не вспомнить о борделях, это всё равно что не закинуться таблеткой на Ибице.

Меня не оставляет ощущение, что всё это уже читалось, и, наконец, я понимаю, что где-то рядом невидимо витает тень Бальзака, негодующего и рвущего на себе волосы. Ибо не для того писалась великая «Человеческая комедия», чтобы спустя пару столетий кто-то мог так упростить суть парижан, историю и магию Города Света… Ни живых характеров, ни глубины, ни драмы… Да, сцены частной и парижской жизни по Резерфорду уже не те, и другой на его месте десять раз бы подумал, прежде чем браться за эпический роман о Париже, не оглядываясь на Бальзака, ведь это уж очень амбициозно и чревато банальностями.
История Луизы, например, выросшей в приёмной семье и разыскивающей своих настоящих родителей, могла бы быть трогательной, но опошлилась ситуацией, когда девушка чуть не переспала со своим физиологическим отцом…
Глава о Великой французской революции начинается так: «То была эпоха надежды. Эпоха рационализма. Рассвет Свободы, Равенства и Братства. Время единения всех людей. А затем настало время Террора». Читать это было как-то неловко… «Это было лучшее из всех времен, это было худшее из всех времен…», - помните красивое начало «Повести о двух городах»? Это уже Диккенс, дух которого возмущённо колышется в углу моей комнаты, пытаясь обратить на себя внимание. А нарисовавшийся позже призрак Гюго, презрительно кинул через плечо своё мудрое «Идеи – редкая дичь в лесу слов», и, скорчив надменную мину, растаял.

Если уж автор ушёл от сложностей языка, сюжета и характеров, то почему бы ему не быть кратким, а не растягивать повествование на несколько столетий и сотни страниц? Резерфорд в одном из интервью ответил на это вполне откровенно: «Я думаю, что я популяризатор истории, коммерческий писатель, и я не считаю, что с этим что-то не так». Бальзак в шоке, Гюго хватил удар. Теперь я смело могу сказать, что роман – это коммерческое чтиво, а почитатели серьёзной литературы его вряд ли оценят. Но роман будет интересен любителям истории и большим поклонникам французской столицы. Тем более, как я узнала, тексты Резерфорда используются на уроках истории в школах, что обусловлено именно лёгкостью подачи исторического материала автором. Буду объективной: исторические исследования Резерфорда обширны, он также блестящий знаток истории архитектуры, и рассказ об истории Парижа у него довольно гармонично проступает в описаниях того или иного исторического памятника. Но при этом я не почувствовала атмосферы старого Парижа, потому что отсутствуют детали, сопутствующие историческим периодам: описание эпох слишком бегло и абстрактно, и в этой обобщённости теряется главное. Единственное место, в котором передаётся характер времени, это рассказ о средневековом Париже, пришедшем в упадок после эпидемии чумы, который имел говорящие сами за себя названия улиц: «улица Ленивой Шлюхи, Дерьмовая, Воровская и другие, еще хуже».
Довольно интересен созданный автором образ Густава Эйфеля, отрицавшго уродство построенной им башни, на котором настаивали многие парижане:

– Искусство и литература стоят на вершине развития человеческого духа. Но слишком часто те, кто занимается ими, слабо разбираются в математике и совсем ничего не понимают в технике. Они видят фаллос своим поверхностным взглядом и думают, будто что-то поняли. Но ничего подобного. Они не представляют, как устроен мир, какова его структура. Они не способны воспринять ту истину, что моя башня выражает математические уравнения и конструктивную простоту, куда более прекрасную, чем они могут себе представить.

И только последняя, довольно динамичная и живая часть книги, посвященная трагическим событиям оккупированной немцами Франции, участие героев в движении Сопротивления, позволили хоть как-то раскрыться их образам. Война, общий враг объединили их одним сильным чувством патриотизма и стремлением победить. Но и тут автор не обошёлся без штампов, задействовав банальное трио: Коко Шанель – связи с оккупантами – бордель.

Резерфорд написал цикл романов, в которых вымышленные герои живут в том или ином городе, и, повествуя об их жизни, автор раскрывает историю места, города. Не думаю, что этим он привнёс в литературу что-то новое, но как коммерческий проект эти романы вполне состоялись. Однако, писатель сумел меня заинтриговать, и когда-нибудь я обязательно прочитаю роман «Нью-Йорк». А пока меня волнует только один вопрос: что такого он написал о России, если роман «Russka», вышедший в 1991 году, до сих пор не переведён на русский язык?

Долгая прогулка - 2018. Октябрьский бонус. Команда "Кокарды и исподнее".