4

К "Улялюм"*, как и к прочим ooh-la-la, "Улялаевщина" отношения не имеет. Это эпопея о смутном времени: революция только что совершилась, по стране носится анархистское перекати-поле, сеет и пожинает пули. Вожак одной из группировок и есть Улялаев - "выверчено вiкo, дiрка в пидбородце тай в ухi серга". И не зря обвиняли Сельвинского в том, что вместо порицания романтизировал бандитский элемент. Меня в этом плане больше всего восхитил конец истории: мало того, что автор не позволил большевикам разделаться с Улялаевым, а отдал его в руки озлобленных бывших товарищей-бандитов, так еще и оставил финал кокетливо приоткрытым, что в твоем "Убике".

Вообще нужно отметить вот что: несмотря на то, что поэма была написана каких-то девяносто лет назад, Чосера и Эшенбаха читать легче, чем Сельвинского. Тот временной период, о котором он пишет, в определенном смысле отстоит от нас дальше, чем самое дремучее Средневековье; в первую очередь из-за непродолжительности и сумбурности - на безвластье власть сменяет власть. Зато экшн и юмор - это уже наш родной XX век: герой предъявляет постовому анализ мочи вместо документа, и тот, разобрав только "сахару нет", пропускает его - печать же стоит! Язык, которым написана поэма - кайф-марожено: глагольные рифмы уже изжиты, на арену выходят чудные звукоподражания (Чалая козлица с мокрыми ноздрями / Сапнула воздух и сказала: "Май") и иронические народные стенания (А спымали Артемия Иваныча / Комиссара правды пролетарскоей / Цедили ему груди красносокие / Пытали его точку поведения / Все его составы поворачивали / В обчем и целом дивствительно). И если вот, скажем, "летучую мышь ноздрей" я не понимаю совершенно, то "черное дырявое воронье знамя" - это ведь в точку.

"Улялаевщина" очень телесна, очень приземленна. Убитые не отделываются аккуратной дырочкой в груди. Есть и совершенно хтонический, памятный по "Песням Мальдорора" образ - Вошь:

А Вошь, обжираясь, пузырила пузо,
Дрыща яйцами в ямки сёл.
***
И когда по утрам из заглохших грядок
Багряное солнце лучи подъемлет:
Казалось, - кровавая Вошь из ада,
Карабкаясь ножками, лезет на землю.

И главное - никакой тенденциозности; идеология в "Улялаевщине" - на самых задворках. Зато собратьев по перу - конструктивистов - Сельвинский очаровательно обмазал дегтем: поэт-конструктивист читает в поэме стихотворение "Медный чайник" с духоподъемной концовкой: "Подумай - какая радость / Построенное ведро!" Вообще я впервые, взявшись за книгу, тем более - лирику, купила кота в мешке и совершенно довольна.

*Эдгар По, между прочим, упоминается в поэме - наряду с Гамсуном, Малларме, дадаистами и пр. Так-то: не едиными большевиками и казаками.