3 Естество семьи

Роман традиционный и необычный одновременно. И потому довольно спорный с точки зрения принятых автором решений. Традиционность в следовании толстовской формуле семейного несчастья по-своему. История одного инициированного семейного обеда превращается в рассказ о том, почему идея этого обеда – вещь совершенно фантастическая (слишком много всего накопилось) и все же, осмелюсь предположить, вполне возможная в перспективе (семья остается семьей).
Собственно в самой истории одного сборища нет ничего оригинального. Энн Тайлер в своем давнем романе «Обед в ресторане «Тоска по дому» уже протоптала эту тропинку с присущей для себя классической ясностью.
Однако там все же Америка и многое наглядно-очевидно. Французы люди не такие простые. Дель Амо, склоняется не к объективному повествованию, а к истории переживаний и обид. Их тяжесть и запутанность сообщает книге некую вязкость. Страница за страницей мы все глубже уходим к истокам, к объяснению того, почему пожелание Луизы собраться с детьми вместе окажется невыполнимым. Причинная нить уводит нас дальше и дальше к деду семейства и мы понимаем неизбежность печального промежуточного итога и неумирающую надежду, что воссоединение возможно (хотя бы потому, что времена меняются и следующее поколение становится все более терпимым и гибким). Да это вновь роман о так называемой агрессии, но он и о ее причинах и той неясности истоков поступков и выборов, которые совершает другой, о различии поведения и внутренней мотивации. О таинственной невидимой предыстории происходящего в душе каждого. О той неведомой истинной стороне происходящего, из которой составляется нездоровое семейное бытие, но и благодаря которому она продолжает существовать.
«Фанни ничего не знала о той, что была ее матерью, о ее былых мечтах, смутных желаниях, безумных любовях, и об ее жизни без больших дел, которым она хотела когда-то себя посвятить, об этой тысяче жизней, от которых она отказалась ради Армана и детей, судивших теперь ее в лице ее дочери, сидящей за кухонным столом».
Собственно этой сложной диалектикой, перебором мельчайших чувствований роман и привлекает. Перед нами генеалогия внутрисемейной неприязни. Однако она не столь депрессивна, как можно было бы подумать. «Соль» - роман не только о концентрации насилия и взаимного отвращения, но и об их истончении, утончении и деградации.
При этом, «Соль» роман не столько психологический, сколько физиологический. Плотского здесь хоть отбавляй. Морские брызги, слезы и пот, сперма, слюна, моча и фекалии – тот еще коктейль.
Печально, но попытка выписать наряду с психологией семьи еще и ее физиологию вылилась у автора в нездоровую увлеченность описаниями половых актов всех видов и сортов и какую-то невероятную зацикленность на мастурбации. Не то он посчитал это единственным средством поддержания читательского внимания (на самом деле нет), не то не нашел других средств, для того чтобы подчеркнуть зарождение и умирание влечения, противоречивую тягу к слиянию и невозможность его осуществление на практике.

Ода издыхающей лягушке