Я ушёл домой в раздумье. Всё, к чему я стремился, всё, что любил (включая Аделию), теперь законным порядком досталось негодяю Неграну. Сокрушительное поражение! И в основе его вовсе не подмена свёртков и даже не промахи моего лицемерия. Я отец семейства, командор, помещик, взгляды мои на жизнь стали положительней, и теперь мне ясно: я потерял миллионы Г. Годиньо единственно потому, что в тот день, в тётушкиной молельне, не набрался смелости утверждать невероятное!
Да! Когда вместо тернового венца на алтаре очутилась дамская сорочка, я должен был смело закричать: «Вот моя святыня! Я хотел сделать вам сюрприз!.. Это не терновый венец! Нет, это гораздо больше: перед вами сорочка святой Марии Магдалины! Святая собственноручно подарила мне её в пустыне!..»
И в доказательство я предъявил бы визитную карточку с красивой надписью: «Моему могучему португальцу, в память о дивных часах, проведённых вместе». С этим посланием святая и вручила мне сорочку. И тут же подпись; «M. M.». В записке ясно, недвусмысленно сказано: «В память о дивных часах, проведённых вместе». То есть о дивных часах, когда я возносил Марии Магдалине молитвы, а она принимала их на небе!
Кто посмел бы усомниться? Разве благочестивые миссионеры Браги не демонстрируют на проповедях письма, пришедшие без почтового штемпеля с неба от самой пресвятой девы? И разве газета «Нация» не подтверждает подлинность этих божественных посланий тем, что от них ещё веет благоуханием райских садов? Оба священнослужителя, Негран и Пиньейро, сознавая свой долг и полные готовности поддержать устои пошатнувшейся веры, провозгласили бы новый, сверхъестественный триумф церкви, воплотившийся в сорочке и записке. Тетя Патросинио упала бы мне на грудь и назвала бы «своим истинным сыном и наследником». Я стал бы богат! Я был бы канонизирован! Мой портрет повесили бы в ризнице Кафедрального собора! Сам папа римский, возможно, прислал бы мне по телеграфу своё апостольское благословение…