Мой верный старый друг похрустел пальцами. Негран процветает! Он получил в наследство всё состояние отца Казимиро, чей прах покоится на Алто-де-Сан-Жоан, а душа — в лоне божием. Затем он свёл дружбу с отцом Пиньейро, не имеющим наследников, и увёз старика в Торрес, «чтобы подлечить его». Пиньейро совсем плох. Негран пичкает его своими жирными обедами, и бедняга ходит от зеркала к зеркалу с высунутым языком. Он недолго протянет! Тогда Негран заберёт в свои лапы всё состояние Г. Годиньо за исключением доли, доставшейся господу Крестного пути, покровителю церкви Благодати божией, который никогда не умрёт.
Побледнев от ненависти, я прошипел:
— Скотина!
— Можете ругаться сколько угодно, дружище… Он держит свой выезд, имеет дом в Лиссабоне и взял на содержание Аделию…
— Какую Аделию?
— Очень и очень миловидную женщину; раньше она жила с Элеутерио. Потом у неё была тайная связь с каким-то губошлёпом, бакалавром, что ли… Не знаю, кто это такой…
— Это я.
— А!.. Вот как!.. Так теперь её содержит Негран. Роскошный дом, ковры на лестнице, парчовые портьеры и все такое… Он отъелся, раздобрел. Давеча я встретил его. Он сказал, что «только-только окончил проповедь в соборе святого Роха и совсем выбился из сил, расточая любезности этому сатане святому»: Негран любит иногда пошутить. У него прекрасные связи, отлично подвешенный язык, в Торресе с ним считаются… Он еще будет епископом!..