Они долго сидели так вместе. Она могла бы сидеть на клочке бетона, где угодно, только бы он был рядом- ее сын, яркий маячок, покачивающийся на волнах в бухте ее собственного тихого ужаса.
Они долго сидели так вместе. Она могла бы сидеть на клочке бетона, где угодно, только бы он был рядом- ее сын, яркий маячок, покачивающийся на волнах в бухте ее собственного тихого ужаса.