Знакомый аэродром Орли. Живая французская речь. Приветливые и расторопные люди в темных беретах.

Встретивший нас работник консульства извещает, что жить нам здесь в ожидании парохода два дня, что места забронированы в гостинице со звучным называнием "Пале-рояль" на улице Валуа в центре города, возле Лувра, и с улыбкой добавляет, что дом, где сия гостиница расположена, построен будто бы в давние времена и будто бы даже небезызвестным кардиналом Ришелье.

Впрочем звучное название и роскошное историческое прошлое не искупают неудобств гостиницы. Она старенькая, тесная. Дом, должно быть, переоборудован под гостиницу если не при Ришелье, то, вероятно, при Наполеоне Третьем. Да так к нему с тех пор никто и не притрагивался. Из маленьких номеров так и шибает в нас запахом сундука. Медные замки в дверях такие мудреные, что сразу, не примерившись, их и не откроешь. Окна, а в моей комнате балконная дверь, выходят на сырую, серую, скучную стену, которую время и дожди расписали таким причудливым рисунком, что лопнет от зависти любой сюрреалист.

- Букет моей бабушки, - подытоживает Алексей Аджубей наши впечатления о новом жилье.

Но оттуда, из-за окна, вместе со свежестью ночной прохлады вливается шум Парижа, который не спутаешь с шумом ни одного города в мире, в котором, прислушиваясь, можно уловить и обрывки далекой песни, и женский веселый смех, и чье-то бесшабашное насвистывание.