Великие книги, как и великие города, позволяют нам отыскать вещи, которые, по-нашему мнению, существуют только внутри нас и не имеют иного пристанища, — а потом выясняется, что отсвет их уже лёг на всё, на что мы смотрим.
Великие художники, по сути, даруют нам то, что мы уже считаем своим. Неважно, что мы никогда не видели, не ощущали, не переживали ничего даже отдалённо подобного.
Художник нас преобразует, он крадёт и переиначивает наше прошлое и, подобно песням нашей юности, выдаёт нам картину прожитой молодости в том виде, в котором нам хотелось бы видеть её в те дни, — но никогда не в истинном. Мы получаем от него плёнку, где отсняты наши тайные желания.