Он так долго хотел, что Ганси смотрел на него как на равного; но, возможно, единственным, кто должен был усвоить эту мысль, был сам Адам.
Теперь он понимал, что Ганси предлагал не благотворительность. А правду.
Он так долго хотел, что Ганси смотрел на него как на равного; но, возможно, единственным, кто должен был усвоить эту мысль, был сам Адам.
Теперь он понимал, что Ганси предлагал не благотворительность. А правду.