– Просыпайся!
– Нет, – Темпл попытался натянуть на голову жалкое подобие одеяла. – Ради Бога, нет…
– Ты должен мне сто пятьдесят три марки, – проговорила Шай, глядя сверху вниз.
Каждое утро одно и то же. Если позволительно назвать это утром. В Роте Щедрой Руки, если не маячила близкая добыча, немногие пошевелились бы, пока солнце не встанет достаточно высоко, а уж стряпчий поднимался одним из последних. В Братстве все было по-другому. Над головой Шай мерцали яркие звезды, небо едва-едва начало светлеть.
– А начали с какого долга? – прохрипел Темпл, пытаясь вычистить из горла вчерашнюю пыль.
– Сто пятьдесят шесть.
– Что?
Девять дней вынимающего жилы, рвущего легкие, растирающего задницу в кровь труда, а он сумел уменьшить долг всего на три марки! И не надо врать, что старый ублюдок Никомо Коска был никудышным работодателем.
– Бакхорм накинул три марки за ту корову, которую ты вчера потерял.
– Я хуже раба… – пробормотал Темпл с горечью.
– Конечно, хуже. Раба я могла бы продать.