Изабелла вскинула голову так надменно, что вполне могла растянуть мышцу
на шее.
- Оттого, что Грэй не умеет себя выразить, вам кажется, что в нем нет
ничего хорошего.
- Вот это уж неверно, - перебил я. - Мне кажется, в нем есть что-то
очень ценное. Он умеет любить. Стоит только увидеть его лицо, когда он
смотрит на вас, сразу понимаешь, как беззаветно он вам предан. И детей своих
он любит куда больше, чем вы.
- Вы еще, чего доброго, скажете, что я плохая мать.
- Напротив, вы, по-моему, превосходная мать. Вы хотите, чтобы они были
здоровы и веселы. Вы следите за тем, как они питаются и каждый ли день у них
работает кишечник. Вы учите их правилам поведения, читаете им вслух и
заставляете молиться на сон грядущий. Если они заболеют, вы сейчас же
вызовете врача и будете прилежно их выхаживать. Но вы не боготворите их так,
как он.
- А это и не нужно. Я человек - и с ними обращаюсь как с людьми. Мать
только вредит своим детям, если ничем, кроме них, не интересуется.
- По-моему, вы совершенно правы.
- И они, между прочим, меня обожают.
- Это я заметил. Вы для них самая красивая, самая прелестная и
удивительная. Но с вами им не так просто, не так уютно, как с Грэем. Вас они
обожают, это верно, но его они любят.
- Его нельзя не любить.
Мне понравилось, как она это сказала. Она никогда не обижалась на
правду, это было одно из ее самых привлекательных свойств.