...я снова и снова поглядываю на лежащий передо мной обширный лист, где не указан срок окончания действия, и, касаясь пальцами прочной желтоватой бумаги, кажется, слышу, как шумят наполняющиеся ветром паруса, вдыхаю аромат кофе, который на едва забрезжившем рассвете приносит кок на кренящуюся, влажную от ночной сырости палубу, когда после долгой погони стараешься обойти жертву с наветренной стороны. И мне приходит в голову, что было бы неплохо послать подальше и моего соседа, и моих издателей, и "Эль Семаналь", и всех их предков женского пола, вписть в эту белую, как искушение, строчку своё имя и название своего парусника, оснастить для похода всю его десятиметровую палубу до последнего сантиметра и позвонить трем-четырем старым друзьям - из тех, у кого есть шрамы на лице и татуировки, - выбрав лучших из каждой семьи. А потом, в безлунную ночь, тихо выйти в открытое море и под шепот запутавшегося в снастях юго-западного ветра на всех парусах ринуться вперед. С бумагами по всей форме и подписью короля.