И не один Ростовцев мог... «Жизнь Арсеньева»

И не один Ростовцев мог гордо побледнеть тогда, повторяя восклицания Никитина: "Это ты, моя Русь державная!" - или говоря про Скобелева, про Черняева, про царя-освободителя, слушая в соборе из громовых уст златовласого и златоризного диакона поминовение "благочестивейшего, самодержавнейшего, великого государя нашего Александра Александровича", - почти с ужасом прозревая вдруг, над каким действительно необъятным царством всяческих стран, племен, народов, над каким несметными богатствами земли и силами жизни, "мирного и благоденственного жития", высится русская корона.