Иван Антонович Ефремов (1908-1972), как известно, был не только выдающимся русским мыслителем и знаменитым писателем-фантастом, но и видным ученым-естествоиспытателем. В разбираемой книге приводится характерный эпизод, когда И.Ефремов резко возражал против вторжения в свой текст со стороны некомпетентных редакторов-корректоров и настаивал на точности тех, фактов, которые он описывает. В том конкретном случае, речь шла об организации слоновьего стада, которым руководит опытная самка, а слоны-самцы держатся в удалении. В естествознании мы разбираемся слабо, но описанный эпизод при знакомстве с монографией С.А. Сергеева напомнил известную поговорку «а слона то и не заметил» - и даже не «слона», а «слонов», которые вроде бы должны обязательно быть в тексте (исходя, прежде всего, из названия исследования), но которых нам, читателям обнаружить так не удалось. Одновременно, то, что удалось прочесть, вызывает наш немалый энтузиазм, но подчас также критику и недоумение. Но, обо все по порядку.
Иван Ефремов по нашему мнению – трагически одинокая и до конца не понятая фигура, причем как при его жизни, так и после смерти, вплоть до наших дней. (Кстати, С.Сергеев добросовестно цитирует наше замечание об «одиночестве Ефремова» в предисловии). Многие старые и новые тексты по поводу жизни и творчества И.Ефремова не вызывают у нас ничего кроме раздражения и недоумения. Авторы просто подверстывают к своим взглядам те или иные цитаты и насильственно делают прославленного писателя своим «союзником». Доходит до немалых курьезов, к примеру, один из докторов философских наук связывает ИАЕ с… русской религиозной философией, хотя сам фантаст попов, христианство и то, что с ними связано, мягко говоря, не жаловал. Другие образчики «ефремоведения», возможно, даже хуже: это когда идут бесконечные «охи» и «ахи» - «ох, великий», «ах, показали предсказал». Насчет величия и предсказаний все верно, но вряд ли человек, которому ефремовское наследие не интересно станет тратить на него время. Апологетику и восторги стоит давно уже оставить за скобками и сосредоточиться на критике и анализе. Так, как поступил автор разбираемой работы о Ефремове – за что ему наши искренние похвалы и благодарности.Первыми чувствами были «белая зависть», что вот человек написал целую книгу о любимом писатели и – почему сам такого не сделал. Обобщающей и аналитической работы о творчестве и взглядах Ефремова, не хватало и не хватает. Как говорится «хоть сам пиши». Воспоминания коллеги Чудинова делают упор на биографию. Вышедшая в серии ЖЗЛ книга О.Ерёминой и Н.Смирнова, на наш взгляд, изрядно скандализировала тему. Если кратко, то по нашему мнению (разумеется, одностороннему и субъективному) этот большой текст был написан хотя и с энтузиазмом, но по-дилетански и дилетантами. Авторы просто не смогли подняться до уровня своего «Объекта», хотя старательно собрали и систематизировали очень большой материал, весьма интересный сам по себе. Скандальность данной работе придает и резкий крен авторов к рерихианство и т.п., что спровоцировало резкий протест наследников писателя. При этом сами усилия добровольных биографов писателя, конечно, достойны уважения и благодарности. Так, (Еремина проделала) большой труд, собрав и опубликовав переписку Ефремова, но анализ рукописного и эпистолярного наследия писателя также далеко не закончен. Парадоксально, но на наш взгляд, лучшей книгой о Ефремове до сих пор остается работа Брандиса-Дмитриевского «Через горы времени», вышедшая в 1960-е годя, несмотря на понятные ограничение той эпохи… В целом, зависть, запреты и невежество мешали и мешают представить ефремовское духовное наследство во всем его богатстве и многообразии, хотя поклонники писателя предпринимают порой важные усилия в этом направлении. Монография Сергеева – тому пример.
Наши мировоззренческие и идеологические расхождения с автором видны, как говорится, невооруженным глазом. По мнению рецензента глава о «тесной стороне» Ефремова продиктована именно крайне несимпатичными нам идейными установками (и зашоренностью автора в духе тоталитарной политкорректности и репрессирующий толерантности). В иных подобных случаях я бы решил, что спорить здесь совершенно бесполезно. Но с Сергеевым, при всем несходстве изначальных установок спор-диалог вести можно и полезно. Основой для такого общения является явные любовь и интерес к творчеству Ефремова. Я не знаю, как к этому пришел Сергеев, но мне в юности посчастливилось найти на нижней полке районной библиотеки полузапрещенный «Час быка», и эта книга перевернула многое в моем мировоззрении. Несмотря на тысячи прочитанных после этого книг, я до сих пор часто размышляю об этой ефремовской антиутопии и других его романах. И.А.Ефремов – один из главный авторов, которых я прочитал.
Но исходя из модной концепции «смерти автора» (не только в физическом смысле), читатели свободны в интерпретации его текстов; короче, «красота в глазах смотрящего», а красоту мы видим разную и по-разному.
Это касается, прежде всего, методологии. Сергеев, как положено в научном исследовании, ссылается вначале на «инструменты», которые он использует и на модные нынче авторитеты: Фуко, Деррида и т.п. Нам не совсем понятно по прочтении, такая ссылка – это дань моде ил можно было написать то, что написано без этих модных «мулек». Неужели «Деррида» может помочь по существу понять что-то и где-либо вообще и в изучении ефремовского наследия в частности. Вероятно, мы безнадёжно старомодны и консервативны, но до сих пор продолжаем считать, что анализ философского и социально-политического проблемного поля фантастики (написанной не просто для развлечения и убивания времени, но даже и для такого чтива) продуктивнее всего можно анализировать через призму утопии и дистопии. Так как это делали, например, эмигрант Леонид Геллер или советская исследовательница Виктория Чаликова. Тем более, что в случае Ефремова два его романа о будущем практически идеально выполняют роль полюсов в этом «единстве противоположностей». (Разумеется, обществоведам нужно учитывать и литературоведческие и текстологические изыскания, в случае «исторических» романов ИА полезно почитать статьи Е.К.Агатиповой). Конечно, автор волен в выборе приоритетов и о проблемах (анти)утопии написано уже море всего, и вообще хочется предложить что-нибудь новенькое. Но как в случае Ефремова обойти обсуждения проблем утопического коммунизма?!
Время, когда читается то или иное произведение, накладывает на его восприятие серьезный отпечаток. Это совершенно банальное утверждение, тем не менее, надо всегда помнить. Так многие советские (по)читатели Ефремова искали в его книгах описание коммунистического идеала, а когда страна перестала к нему стремиться, то вдруг (как, к примеру, незадачливые авторы ЖЗЛ-ки) в Ефремове нашли апологию «Агни-Йоги». Из песни слова не выкинешь, и, судя по всему, ИАЕ действительно отдал дань этому увлечению, хотя надо здесь быть осторожным в оценках и помнить о соразмерности «эзотерических» и иных элементах ефремовского мировоззрения. Также, к чести писателя, он довольно скептически относился к ряду моментов в писаниях Е.Блаватской, Е.Рерих и т.д.
Такой сдвиг оптики в восприятии текстов совершенно закономерен и зависит от контекста и «духа времени». Понятно, что при жизни И.Ефремов тщательно «шифровался» и сегодня можно про ту же «тантру» прочесть неизмеримо больше, чем в советские 50-е года (когда полетала «Тантра» из ТА). Но мы предложили бы рассмотреть здесь проблему несколько под другим углом. Почему многие, указав на эзотерическую и «оккультную» подоплеку ряда сюжетов фантаста, ограничиваются этим как «последним слоем». Дескать, дошел до основ, приобщился к тайному знанию. Однако кто создает эти «тайные доктрины». Видеть среди авторов только чудаков-энтузиастов, по нашему мнению, наивно. Были ли у международной авантюристки Блаватской контакты с разведкой РИ и другими спецслужбами? Кто и зачем раскручивал А. Безант? Или вот упоминается о том, что ИЕ одобрительно отзывался об «Острове» - романе, где автор поставил плюс многому из того, что едко критиковал в «Бравом мире». Можно ли поверить, что представитель клана Гексли-Хаксли оставался без внимания и влияния спецслужб. Масштабная операция по популяризации мультикультурализма и распространении в молодежной среде наркотиков кем была проведена? Это, может быть, и «тайна», но не секрет, чьими руками – О.Хаксли, К.Кизи и им подобных!
В условиях жесточайшей цензуры и драконовских информационных ограничений в ССССР многое принималось за чистую монету. В том числе и «эзотерика» с естественным человеческим сочувствием к чудом уцелевшим адептам. В нашей стране притягательным полюсом Тайны был Рерихи. Но ведь сегодня желающие могут узнать, что на этих Рерихах, что называется, клейма ставить негде. С тайными отделами скольких спецслужб они имели контакты. Кто и как их использовал, и кого использовала эта семейка. Что транслировалось через «загадочные» рериховские тексты помимо «послания махатм Ленину» и пр.? На эти вопросы в какой-то степени отвечает журналистское расследование Шишкина (про НКВД. Гималаи, магию и шпионаж, в частности широко известен факт приезда Рериха в Москву и его контакты к кровавой чекистской верхушкой в 20-е годы, а смерть патриарха» была совершенно естественной?). Не то, чтобы мы были здесь энтузиастами, но и оставаться наивными «рериханутыми» тоже как-то не хочется.
Кстати, если бы мне пришлось развивать «эзотерический» сюжет в творчестве ИАЕ, то я бы привлек еще пару имен. Одно имя – это Барченко, тоже, среди прочего, писатель фантаст. Помню, как меня поразило, когда я читал роман «Доктор Черный» и его «индийское» продолжение, поразительное сходство некоторых героев и сюжетов с том, что описано в «Лезвием бритвы» (наоборот, конечно). Барченко состоял в некой тайной организации эзотерического толка, за что и был репрессирован в СССР. Схожей группой был упомянутой в исследовании «Орден российских тамплиеров». Здесь я бы использовал имя В.Налимова – тоже был философ…
И - ведь метод поголовного вылавливания и уничтожения эзотериков, который практиковался в сталинском СССР – это далеко не единственный и не самый продуктивный способ отношений правителей и тайной полиции с «оккультистами». Использование их в виде передатчиков трансляторов и оказания косвенного влияния – более изощренная и распространенная практика. То же самое относится и ко всем, ступившим на тропу иррационализма: сектантам, церковникам, «истинно верующим», членам «тайных орденов», фанатикам, их гуру и т.д. и т.п. А через массовую литературу, популярное кино и пр. ничего разве не сливается» в качестве незаметных установок в сознании обывателей?
Этот сюжет может быть (а может и не быть) интересен в связи со странным и диким сюжетом, касающимся обыска в квартире Ефремова после его смерти. Об этом уже многое написано и предположения высказывались самые фантастические (вплоть до того, что Иван Ефремов – это агент инопланетян). По-человечески страшно даже представить себе, что чувствовала вдова писателя Таисия Иосифовна, когда после смерти мужа у ней вломились «опричники»! Но они проявили «гуманизм», а могли ведь убить или в концлагерь отправить. Каким-то чудом писатель избежал этой участи при жизни!
Чтобы не ходить вокруг да около после весьма затянувшейся «присказки», обозначим, что мне, как и почитателю Ефремова и читателю этой книги о нём, «не хватает» в ней обсуждения сюжетов, связанных с коммунизмом, «пристегиваемыми» к нему космическими полетами и прогнозом глобальной катастрофы в ефремовском творчестве. Именно с этими сюжетами, на наш взгляд, связаны основные духовные конфликты ХХ века, по крайней мере, с тем его отрезком, когда жил и творил Иван Антонович Ефремов.
Конечно, времена изменились, да и каждый может искать и находить в ефремовском наследие то, что ему по душе. Безусловно, найдется группа людей, которых будут интересовать у ИАЕ вопросы, которые ставил в свое время одиозный публицист М.Агурский. Нет сомнений в том, что если в советские времена многие читатели искали в романах Ефремова описание коммунизма, то теперь многие (числом поменьше) находят там «Агни-йогу». И, как говорится, на здоровье. О вкусах не спорят, так ведь. Но если речь идет об анализе ефремовского творчества, взвешенном и не искажающем его наследие, то мы уверены, что «коммунизм» там важнее «агни-йоги» и без подробного разговора о нем в аналитическом материале никак не обойтись, каковы бы ни были пристрастия автора и текущая конъюнктура.
Мне, как почитателю Ефремова и читателю этой книги о нём, «не хватает» в ней обсуждения сюжетов, связанных с коммунизмом, «пристегиваемыми» к нему космическими полетами и прогнозом глобальной катастрофы в ефремовском творчестве. Именно с этими сюжетами, на наш взгляд, связаны основные духовные конфликты ХХ века, по крайней мере, с тем его отрезком, когда жил и творил Иван Антонович Ефремов. По нашему мнению, по сравнению с проблемами достижения совершенного общества, все остальное в утопиях Ефремова с точки зрения идейного содержания, второстепенно.
Это, впрочем, не значит, что многочисленные повороты и загадки ефремовского творчества не достойны внимания и тщательного разбора исследователями.
