вообще ужасно впечатлительно-чувствительный человек, после прослушивания или просматривания народных ансамблей, песен или танцев, ловлю себя на том, что промакиваю платочек, ибо слеза нет-нет, да и навернется. Вот нравится мне щемящая нота любви народа к своему искусству, прошлому, будущему. Встречаю и такие книги, после которых говорю: все, точно хочу быть чукчей или финном или вставьте любой народ, про который я только что прочитала эпос, сказку, роман или повесть, просмотрела ролик, прослушала песню. Мне нравится это ощущение, я его берегу, холю и лелею. Для меня возникновение такого чувства означает, что автор или исполнители донесли до меня свой посыл, даже если это была какая-нибудь "ла-ла-ла, собирала я цветы, увидала мужика". И вот попадает в руки повесть признанного еврейского писателя
и я, конечно, в предвкушении. Но меня постигло странное разочарование.
Книга, конечно, про евреев, с еврейскими персонажами, с подобающими именами и всеми соответственными и вытекающими праздниками и обрядами, но как-то уж по-европейски написано, причесано как-то. Не почувствовала я ни тонкости, ни глубины, ни тоски ни веселья. Ну как можно не почувствовать веселья во время свадьбы? Или грусть и скорбь при расставании с родными местами, могилами, соседями и синагогой? Ну вот как-то так, можно, оказывается. Больше повесть похожа на лубок. Вот, смотрите, какой это народ. Тут нет ничего, что можно бояться или ненавидеть. Они такие-же, как и все, тут нет угрозы или чего-то неподобающего для нас, ну, кроме, бороды. Ну так мы ее сбреем, подгоним под себя. Вот такое впечатление на меня произвела эта маленькая повесть.
Все течет, все меняется и с каждым годом становится все сложнее жить по заветам отцов, изменения вкрадываются не только в предметы, окружающие нас, но и в сознание людей, меняя их потихоньку, не одним махом. Исподволь, украдкой, но с неизменным постоянством и упорством. А как можно жить по заповедям отцов, если ты даже страну сменил. И тебе приходится теперь подстаиваться под другую историю и другую ситуацию? И в один момент ты уже чувствуешь себя выкинутым за борт жизни, совершенно покинутым всеми и жизнь превращается в какое-то несопоставимое странное пятно. Мне кажется, что большая часть персонажей этого произведения так себя чувствуют. Если это не так, то, видимо, я сильно глубоко копаю.
Критики называют его еврейским Марком Твеном. Позже, при встрече, Марк Твен заметил, что считает себя американским Шолом-Алейхемом. ВОзможно, это уместное сравнение, но для меня Твен - оптимистичный весельчак, который видит глубокий смысл через призму смеха и любви к людям и своим героям. А Шолом-Алейхем через ту же самую призму видит тот же самый смысл, на первый взгляд, но впечатление при этом остается другое. Легкая грусть, которая только нарастает с каждой смешной историей. Если честно, я смеялась только один раз, в самом начале, когда Мотл бегал с теленком. Дальше закрутило, засосало в водоворот грусти. Хотя и их тех, кому только пальчик покажи, можно и не показывать, все равно смеюсь. Но не в этот раз. Во всей короткой повести чувствуется только скорбь, но никакого веселья. Вот от этого мне и грустно.
Читать рекомендую тем, кто хочет познакомиться с традициями другого народа, обрядами, характерами и нравами. Посмотреть на мир сквозь призму беззаботного ребенка - мальчика Мотла, на долю которого выпало много испытаний, но он все равно остался таким же веселым и любящим игры парнишкой.
