Продолжаем ковыряться в страницах истории, помеченных скрепным грифом «великие». На этот раз попробуем еще раз взглянуть на отдельные эпизоды русско-турецких войн, в частности морские сражения, репродукции коих можно встретить в большинстве музеев. Автор книги, Евгений Викторович Тарле, к сожалению, не сильно удивил своим типичным советским научным подходом в написании сего труда. Он сразу заходит с крапленых козырей и заявляет о России как о некоем субъекте геополитики тех лет, способной разыгрывать и выигрывать свои сложные игры на вражде между Англией и Францией. «Величие» России, которая тогда не имела нормального флота, и которая никак не могла быть торговым конкурентом Англии ни в Турции, ни в Европе, заключается во внезапном решении слегка помочь Англии в ее борьбе с Францией. Сырьевой придаток Англии - поставщик превосходного корабельного леса, пеньки, льняной пряжи, смолы и других видов сырья – захотел влезть в политику. И влезла таки в союз с Англией и Пруссией. Здесь Евгений Викторович малодушно срывается на колкие замечания в адрес историка Соловьева, который утверждал в своих работах, что автором идеи данного союза была непосредственно Россия. А за Соловьевым потом повторяет это все Н. Д. Чечулин в своей диссертации. Тарле указывает, что Англии было бы очень выгодно втравить поскорее Россию в войну с Францией. За это они даже готовы были подарить России остров Минорку с захваченным ими Порт Магоном, чтобы дать русскому флоту нужную стоянку на Средиземном море, заманить в это море на постоянное пребывание русский флот. А еще англичане хотели стравить Россию не только с Францией, с которой Екатерина ссорилась из-за польских и турецких дел, но и против Испании, с которой Россия никогда не ссорилась и не имела ни малейших мотивов к ссоре. В данном месте товарищ Тарле сломался, как историк. Сломался потому, что он начинает хвалить Екатерину, расхваливать ее политическую интуицию. И именно потому, что она клюнула на происки англичан. «Хитрый» план Екатерины заключался в том, чтобы организовать подобия восстаний среди христианских народов на Балканском полуострове, в первую очередь среди греков (в Морее) и среди черногорцев, чтобы помахать у местного населения российским флагом, пообещать им освобождение от турецкого ига, или от французов и... убежать!
Интересный факт: неприязнь к Франции, якобы, овладела Екатериной после того, как французское правительство запретило к продаже «Наказ», написанный императрицей.
Англия хотела всех и вся настроить против друг друга, лишить Францию и Турцию торговых отношений. «Екатерина все это учитывала и повела беспроигрышную дипломатическую игру.»Так пишет Тарле и совсем не понятно, на чем он делает вывод о беспроигрышности дипломатии Екатерины... Русский флот шел в Средиземное море практически под конвоем английского флота. Но это называлось охраной. С чего бы это англо-саксам заботиться о русском флоте???
Не дожидаясь появления русского флота возле вожделенного Архипелага, для взбудораживания народных масс в разные места были направлены провокаторы. Прообразы товарища Гиркина-Стрелкова из 2014 года.
«В Молдавию и Валахию был отправлен для агитации Назар Каразин, болгарин по происхождению, в Албанию - «венецианский грек» Иван Петушин, уже возивший Екатерине письма от Мавромихали из греческой области Майна (в Морее). В Черногорию были отправлены Эвдемирович и Белич.»
Также Екатерина предлагает Орлову войти в соответствующие сношения с Венецианской республикой, которой в награду за помощь можно посулить возвращение Мореи, некогда принадлежавшей венецианцам. Алексей Орлов просил, чтобы Екатерина прислала ему несколько государственных грамот за печатью н собственноручной подписью, в которых императрица обещала бы «включить» все восставшие против Порты народы «в будущее замирение наше с Портой». Народ был взбудоражен за долго до прибытия эскадры российского флота. Это был первый подобный дальний переход для российских кораблей. Быть может, в глубине души, Екатерина думала, что корабли не доплывут? Она почти угадала, если это было так:
«Из 15 судов побольше - ровно одна треть не дошла даже до Англии, а у Порт-Магона (на о. Минорке в Средиземном море) из своей эскадры Спиридов увидел лишь четыре линейных корабля и четыре фрегата. Сам адмирал на своем флагманском «Евстафии» пришел 18 ноября 1769 г. первым, а потом в течение нескольких месяцев приходилось поджидать отставшие и чинившиеся суда.»
А если добавить сюда, что никаких баз для ремонта кораблей у России на Средиземном море не было, то легко можно представить уровень дилетантизма тех, кто организовал этот поход. Но Тарле молодец – держит удар и ловко пытается убедить читателя в том, что Екатерину просто обманули, что она не ожидала таких трудностей.
«Екатерину раздражало то, что больше полугода прошло на путешествие из Кронштадта в Средиземное море. Но суда были плохи, не выдерживали больших штормов, ломались в важных частях, требовали очень долгой починки в Англии и других местах, где по пути их должен был оставлять Спиридов.»
Но что же мы все про корабли говорим? И забываем о том, что за первые же два месяца плавания (и притом сравнительно теплые месяцы-от конца июля до конца сентября) Спиридов потерял сто человек умершими и около 500 тяжело больными. И это было только начало: за одну только остановку в Гулльском порту, то есть за три недели с небольшим, умерло еще 83 человека. «Мудрая» Екатерина принимает на службу английского капитана Джона Эльфинстона, который возглавляет следующую эскадру. А потом будет и датчанин Арф, командующий третьей эскадры. Но все это продвигалось так медленно, что турки успели среагировать на восстания греков. Облом, короче говоря.
«Место, где должно было начаться восстание против турок, было выбрано Екатериной и Орловым совершенно правильно: в Морее греков жило несравненно больше, чем турок, и тамошние турки, «давно отвыкшие от войны, утопали в неге и разврате». Но тут с русской стороны была совершена ошибка: агитация в Морее была поставлена Орловым еще задолго до появления эскадры Спиридова в турецких водах, и турки поэтому не были захвачены врасплох.»
В Черногории Россия сделал ставку на какого-то авантюриста Стефана, который себя называл русским царем. А Россия как бы и не возражала.
При осаде первой турецкой крепости русские пообещали сохранить туркам жизнь, если те сдадутся. Те поверили русским и сделали большую ошибку.
«Майноты, не знавшие законов войны, свято соблюдаемых между образованными народами, и ослепленные успехом, предались остервенению и с совершенным бесчеловечием начали резать и убивать беззащитных турок, мужчин, женщин и детей.»
Не все было гладко и во время осады крепости Наварино. Там русский флот оказался в блокаде в бухте. Турки вдобавок испортили водопровод, снабжавший город водой. Почему так вышло? Все просто: внезапно наступил штиль, и русские корабли оказались совершенно иммобилизованными, а турецкие суда были отбуксированы гребными судами в глубину залива, к берегу. У русских в тот момент гребных судов не оказалось.
Интересный факт: при осаде крепости Наварино отличился дед Пушкина, бригадир артиллерии Ганнибал. Сомнительный подвиг деда Пушкин потом увековечит в своих стихотворениях.
Ну а в ночь с 25 на 26 июня 1770 г. состоялась та самая знаменитая битва. Знаменитая победа российского флота. Но мало кто знает о том, что в политическом плане эта победа ничего не принесла России. Турки, кстати, говоря, вообще считали, что русские пришли сдаваться. Быть может французы, или англичане напели им нужные куплеты в уши?
«Когда русские брандеры стали приближаться к турецкому флоту, то, по признанию самого Гассана-паши (рассказавшего это барону Тотту), турки убеждены были сначала, что это русские перебежчики, идущие добровольно сдаваться. И турки «молились о благополучном прибытии, в то же время твердо решив заковать в кандалы русский экипаж и уже предвкушая удовольствие повести их с триумфом в Константинополь»
Короче говоря: «Эта курьезная, нелепая ошибка помогла командирам двух брандеров, Ильину и Мекензи, превосходно выполнить свое дело.»
А теперь о результатах боя, который остался за пределами прекрасной картины:
Уцелевшие турецкие матросы убежали в Смирну и рассказали о произошедшем. В Смирне тотчас же произошел кровавый антихристианский погром, направленный прежде всего против греков, хотя среди христиан города Смирны были также сирийцы и армяне. Ярость турецкого населения вызывалась распространенным тогда на Востоке убеждением, будто именно греки просили Екатерину о присылке в Архипелаг русского военного флота...
Потом Эльфинстон провалили блокаду Дарданелл. Воспользовавшись этим, турецкие транспорты проскользнули через Дарданеллы, прошли к острову Лемносу, высадили там войска, и русским пришлось снять осаду с готовой было уже сдаться крепости Пелари и покинуть Лемнос.
Подытожим же результат «великого» похода русского флота: они разорили французскую торговлю, создали почву уже не только для антигреческих, но и для антифранцузских погромов, прочно поссорили турок с французами и очень облегчили англичанам их дальнейшую неустанную политическую и экономическую борьбу с ненавистными французскими конкурентами в странах Средиземноморья. При этом настроили еще больше против себя Турцию, с которой произойдет еще несколько войн. А французы, гораздо позднее будут с радостью мстить России во время правления Наполеона. В остальном же, это несомненно огромная геополитическая победа Екатерины. За пять лет, в течении которых длилась эта спецоперация по защите братских народов в Средиземноморских странах, в походе приняло участие 12200 человек, 4516 из которых погибли. Ради чего было все это... Аминь!
