Истина есть и в таких вещах, в коих нет блага, например в математике.
Простите, не удержалась от соблазна привести эту цитату! Все моя ненависть к математике
Я уже и не помню, когда страстно возжелала прочитать «Сумму теологии» Аквинского. Кажется, в году этак 2009-м, когда, покупая сочинения Оригена, дабы удовлетворить вдруг возникший интерес к религиозным трактатам, увидела мрачноватого вида зеленый том этой самой «Суммы». Рядом примостился его братец, и оба стоили совершенно запредельных денег, да и нумерация томов была мало того, что невразумительной (какие-то части, какие-то вопросы), так еще и четко говорящей о том, что передо мной далеко не полное издание. В общем, нужно было до поры до времени об этом забыть, но название я упомнила, и потом еще не раз и не два натыкалась на него в окрестной литературе. Потом я узнала о новом многотомном издании, решилась его собрать и даже почти собрала, но… Но вот что-то стояли у меня тома да стояли, радовали глаз, а руки все как-то не доходили. Так что первый одоленный том – это событие. Свершилось, длинный путь начался!
Пока бытие умопостигаемо, оно непостижимо. Однако же бытие может быть постигнуто и без постижения его умопостигаемости. И точно также: постигнутое бытие постигнуто по истине, тогда как истина не постигается посредством постижения бытия.
Ну-с, приступим. Учение Фомы Аквинского замечательно в первую очередь тем, что, начиная с IV века и до сих пор, оно признается католической церковью как ведущее направление философского мировоззрения, и в своей главной работе, «Сумме теологии», достопочтенный учитель церкви свое учение любезно изложил, да не просто, а путем разбора всех мыслимых и немыслимых вопросов о Боге, которые только могли и не могли прийти в голову не то что только Аквинскому, а вообще любому человеку. Некоторые из них банальны, но от того живо волнующие, потому что, как правило, на четкие ответы к ним наткнуться не так уж просто. А тут – черным по белому, все предельно четко и ясно. Если не менее досточтимый Августин Блаженный иногда так лихо заворачивает, что поди разберись, что он имел в виду и не завуалировал ли какую-то греховную мысль под щедрой приправой из цитат Священного Писания и благочестивых слов, то у Аквинского этой особенности нет. Поставил вопрос – прописал ответ. Впрочем, в обоих авторах есть свое очарование. Ну, для меня, по крайней мере.
Так что это за вопросы? К примеру о волнующих банальностях: существует ли Бог? Телесен ли он? Можно ли увидеть сущность Бога? Всемогущ ли Он?
А как вам такое: отличается ли вечность от времени? Только ли в уме пребывает истина? Привносит ли предопределение что-либо в то, что оно предопределяет? Являются ли противоположностями истина и ложь?
Да-да, все это и многое другое, включая умопомрачительные тонкости (является ли имя Святой Дух собственным именем божественного лица?) и иногда нечто запредельно невразумительное (низкий поклон трактату «О божественных лицах в отношении к понятийным актам»).
Каждый ум должен понимать вещь так, как она есть, в противном случае он впадет в заблуждение.
Читать труд достаточно интересно, и в этом заслуга не только самого текста, но и построения произведения: «Сумма теологии» делится на части, которые, в свою очередь, разбиты на вопросы, а вопросы – на разделы. То есть в одну означенную тему входит несколько подпунктов, каждый из которых строится следующим образом. Сначала идет сам вопрос, затем – ряд возражений, как правило, их +/- три. Брал ли Аквинский эти возражения с неба (ну, то есть, из своего ума, строя защиту своей системы) или от реально возникающих по означенным поводам людей, я не знаю. Мне думается, тут было задействовано и то, и другое.
Итак, идут возражения, дальше – выдернутое откуда-нибудь (обычно из Священного Писания или работ Отцов Церкви) противоречие к вышеприведенным возражениям. Затем Аквинский сам отвечает на вопрос (уверенно и твердо!), а потом подкрепляет свою позицию, выделяя отдельными пунктами ответы на возражения.
Все истинное истинно благодаря истине.
Признаться, при всей моей любви к Августину Блаженному было весьма вероятно, что с Аквинским мы не так уж сойдемся, но и его стиль пришелся мне очень по душе. Без прикрас, прямой и ясный, как я уже упоминала, необыкновенно четкий, превращенный в систематическое изложение и при том сохраняющий в себе все прелести теологического трактата. Возможное разочарование (ух, как я его боялась) миновало, чему я несказанно рада, и теперь я с нетерпением поглядываю на оставшиеся тома, благо их еще много.
