Обзор Анастасии Завозовой: 20 новинок зарубежной литературы, которые мы ждем в 2019 году

Главный редактор книжного аудиосервиса Storytel Анастасия Завозова рассказывает о самых интересных новинках зарубежной литературы, которые должны пополнить вашу библиотеку в 2019 году. Среди них — уже знакомый по фильму бестселлер Асимана «Назови меня своим именем», сборник рассказов Кристен Рупеньян и дебютный роман писателя-сенсации Габриэля Тэллента.

В 2019 году на русском появятся много очевидных хитов, писать о которых подробно даже, наверное, не стоит. Выйдет новый Гэлбрейт — четвертый детектив о приключениях Робин и Страйка будет называться «Смертельная белизна» и в нем будет и политика, и семейные разборки, и, главное, крепкий нормкорный детектив. Выйдет новая Лиана Мориарти — «Девять совсем незнакомых людей» на лакшери-курорте влипнут в историю (все, как мы любим, а у Лианы Мориарти мы любим все). Выйдет новая Элизабет Гилберт, которая со времен «Есть, молиться, любить» стала крепкой писательницей и написала такой мощный роман «Происхождение всех вещей», что если ее новый «Город девочек» будет хуже, это, конечно, будет обидно. Марлон Джеймс написал фэнтези «Черный леопард, рыжий волк», который все критики уже окрестили «африканской «Игрой престолов». Выйдет букероносный «Молочник» Анны Бернс. Уэльбекнет в своем новом романе «Серотонин» Уэльбек.

Помимо этих очевидных книжных релизов в 2019 году выйдет еще 20 важных новинок, на которые стоит обратить внимание.

«Токийский Зодиак» Содзи Симада
Эксмо, пер. С. Логачева, январь

Содзи Симада однажды написал очень хорошее вступление к довольно среднему японскому детективу, который называется «Убийство в десятиугольном доме». Вступление интересно тем, что это своего рода литературоведческая статья, в которой подробно объясняется, что же такое «хонкаку"-детектив, в жанре которого Симаде, по мнению многих японских читателей, нет равных. Если очень вкратце, то жанр хонкаку в японской детективной прозе примерно соответствует тому, что в британской называлось «золотым веком детектива» — как утверждает сам Симада. Но ключевое слово здесь «примерно». Жанр «хонкаку» и последовавший за ним «шин-хонкаку» (новый, возрожденный хонкаку) концентрировался на самой загадке и пренебрегал атмосферой. Британский детектив мы любим не только за интригу, но и за мелкие детальки, которыми он обычно богат — твид, яблоки, собаки, веджвудские сервизы и старинные поместья. Хонкаку же в детектив буквально играет. Каждая книга — это головоломка, которую должен решить читатель, поэтому автор хонкаку в первую очередь стремится правильно прописать все условия задачки, разложить все ключи и улики, а уж атмосфера его интересует в последнюю очередь. Но как бы там ни было, появление на русском языке классики японского детектива — это, разумеется, огромное событие.

«Лабиринт призраков» Карлос Руис Сафон
АСТ, пер. Е. Антроповой, январь

Заключительную часть тетралогии о кладбище забытых книг ждешь уже хотя бы потому, что третья часть была откровенно слабой, этаким нежным фанфиком по «Графу Монт-Кристо», и у преданного читателя еще теплится надежда, что финалом Сафон все-таки оправдает все ожидания. Получилось ли это у Сафона или нет, решать, конечно, читателю, но, впрочем, нужно сказать, что и в четвертой книге автор снова лепит куличики из предыдущего литературного материала, и если в третьей книге это был Дюма, то здесь у нас будет «Алиса в стране чудес», помноженная на миф о Минотавре, и хоть любимы мы Сафона не за это, а за его готическую Барселону, все-таки время от времени «Лабиринт призраков» ужасно хочется назвать «Кладбищем незабытых книг».

Виржини Депант — «Кинг-Конг Теория»
No Kidding Press, пер. Е. Шторна, январь

Депант как писательница прошла огромный путь: ее тексты образца 1990-х и начала нулевых скорее напоминали демонстрацию зада случайным прохожим, это был такой перформанс, местами граничащий с бытовым эксгибиционизмом. Однако в 2018 году Депант с романом Vernon Subutex, 1 попала, например, в короткий список международной Букеровской премии; во многом, благодаря тому, что довела свое главное преимущество — яростный сатирический ритм слога — до какого-то запредельного, ранящего совершенства. «Кинг-Конг Теория» — работа, скажем так, ее среднего периода, докуроман в форме манифеста от лица женщины и других частей ее тела, в котором яростное желание стрелять в толпу из гендера положено на невероятный, несущийся только вперед ход фраз.

Робин Слоун — «Закваска»
Livebook, пер. М. Малиновской, январь

После книжки о книжных магазинах, Гугле и истории шрифтов Слоун взялся за гастрономию. Героиня этой книги однажды заказывает еду на дом, а в результате полностью меняет свою жизнь, погрузившись в историю хлебопечения и выяснив, что настоящие заядлые «фуди» — это еще те иллюминаты. Чем прекрасен Слоун, так это тем, что свой живейший интерес ко всяким модным гиковским темам он всегда сочетает с хорошим, заметным сюжетом, и хоть его герои то и дело отвлекаются на то, чтобы просветить читателя в области, скажем, производства козьего сыра, его книги ни на минуту не теряют бойкости и нормальной сюжетности.

Джеффри Евгенидис — «Найти виноватого», сборник рассказов
Рипол Классик, редакция «Пальмира», пер. Д. Горяниной, февраль

Евгенидис пишет примерно как Донна Тартт — по роману раз в десять лет, поэтому, когда он в 2017 году вместо столь ожидаемого нового романа выпустил сборник рассказов, да еще и не то чтобы самый новый, а, что называется, собранный по сусекам, было, конечно, обидно. С другой стороны, каждый из рассказов Евгенидиса — это такой роман в миниатюре, потому что ему по‑прежнему нет равных в искусстве завязывать историю с первой фразы, и даже его рассказы могут вместить в себя большие куски жизни. Некоторые из этих рассказов — например, Air Mail — явно потом переросли в романы (или отделились от них, потому что в Air Mail угадываются отголоски странствия Митчелла из «Брачного сюжета»), но как бы там ни было, все это — очень человеческие истории, немного странные, но по-евгенидесовски точные, которым стоит дать еще один читательский шанс.

«Назови меня своим именем» Андре Асимэн
Popcorn Books, пер. А. Захарьевой, февраль

После успеха фильма, превратившего Тимоти Шаламе не то что в секс-символ, а в секс-синоним, на русском языке наконец появилась книга, с которой все и началось. Это история настоящей любви, настоящей в том смысле, что несмотря на крайне романтический задник, на фоне которого она разворачивается — Италия, зной, каникулы, морская соль, мокрые плавки, римские ночи и чтение стихов — сама любовь здесь подается без добавления ванилина. История о том, как юный Элио влюбился в ассистента своего отца, а заодно в его купальный костюм, полотенце и все, к чему тот прикасался, рассказана с прямолинейной телесностью, которая не исключает равного сосуществования в одной плоскости взаимного любования испражнениями и золотого вечернего воздуха.

Диана Сеттерфилд — «Как однажды на реке», рабочее название
Азбука-Аттикус, пер. В. Дорогокупли, март

Диана Сеттерфилд — автор той самой «Тринадцатой сказки», такого специального английского романа-сгущенки, в котором есть все, за что мы собственно, английские романы и любим: книги, камины, старинные поместья и семейные тайны. Ее более мастерский роман «Беллман и Блэк» — о макабрической страсти викторианцев к трауру— на фоне уютного первого романа прошел почти незамеченным, и в своем третьем романе Сеттерфилд вновь вернулась к полусказочной Англии. История об ожившей утопленнице на берегах полусказочной реки Темзы постоянно съезжает в британский фольклор, уходит в волшебный круг фейри, за которым год проходит в минуту. Само повествование выстроено вокруг прибрежной таверны «Лебедь» и вмещает в себя множество разных голосов, а время, в котором все происходит, это такое условное, сказочное викторианство, которым Сеттерфилд управляет так аккуратно, что кроме общего ощущения того века, точную дату вычислить невозможно. Это действительно сказочный круг, в который читатель может провалиться на несколько часов — и внутри которого пройдут годы.

Кевин Кван — «Безумно богатые азиаты»
Азбука-Аттикус, пер. Н. Власовой, апрель-май

Невыносимо смешная комедия о том, как женщина поехала в Сингапур со своим бойфрендом, чисто родных навестить, а там узнала, что ее бойфренд — сын местных олигархов, вся семья ест с золотых тарелок, и что у многих женщин в Сингапуре есть четкие представления насчет того, на ком ее мужик должен жениться. (Ответ — уж точно не на ней.) После того, как в Голливуде по этой книге сняли очень кассовый фильм, перевод книжки докатился и до России, и если вы вдруг соскучились по глянцевым, но искренне смешным историям из жизни богатых и знаменитых, то вот вам еще одна — с запахом денег и свадебки.

Лили Кинг — «Эйфория»
Фантом Пресс, пер. М. Александровой, весна

Невозможно, наверное, не обратить внимания на роман, в котором буквально в первом абзаце герои буднично отмечают, что в них швырнули еще одним мертвым младенцем. Дело происходит в Новой Гвинее в тридцатых годах прошлого века, и одной этой заурядной жестокостью роман не ограничится. Но это не роман-пугалка, скорее, наоборот, он берет за душу не тем, как тут обращаются с мертвыми, а тем, как живые обращаются с живыми. Менее чем на трех сотнях страниц здесь развернется совершенно лихорадочная история, в которой найдется место и любовному треугольнику, и основам антропологии, и банальности зла, но чем хорош этот роман — так это тем, что он отлично передает какую-то вневременность обстановки, в которой оказались его герои, так что читатель оказывается вместе с ними не то что в джунглях, а даже полностью отрезанным от мира.

Фатима Фархин Мирза — «Место для нас», рабочее название
Clever, пер. Т. Перцевой, весна

Роман Фархин Мирзы — первая книга, которую издала Сара Джессика Паркер, основав собственное издательство SJP — импринт Hogarth. Несмотря на то, что в России его издает Clever, известное в первую очередь своей детской и подростковой литературой, A Place For Us — это книга скорее для young adults и всех остальных adults. Она открывается странной напряженной сценой на традиционной индийской свадьбе, (как водится, свадьба — это отличный повод помянуть старое и остаться без глаза), и дальше история флэшбеками разворачивается от свадьбы к истории семьи невесты, Хадии и ее брата, Амара. Это неспешное, медитативное чтение о том, как двое детей, с одной стороны индусы, с другой — американцы, а с третьей — мусульмане, пытаются вырасти, балансируя на границе двух культур и вписать традиционные ценности в неприспособленный под них мир.

Габриэль Тэллент — «Никого дороже тебя», рабочее название
Синдбад, пер. М. Степановой, весна-лето

В 2017 году писатель Габриэль Тэллент, филолог по образованию и скалолаз по профессии, поразил издательское и литературное сообщество своим дебютным романом My Absolute Darling (в издательстве по‑прежнему ведутся жаркие споры о том, как же все-таки назвать роман на русском). С одной стороны, история, которую рассказал Таллент, довольно незатейлива — жестокий отец и душевно искривленный им ребенок, первая подростковая влюбленность и жажда перемен. Но чем дальше читатель погружается в роман, тем больше ему становится очевиден талант Тэллента, который сумел создать на своих страницах человечного нечеловека, правдоподобных подростков и вписать все это в очень осязаемый и страшный текст, от которого в то же время совершенно нельзя оторваться.

Клэр Малли — «Шпионаж и любовь»
Лимбус Пресс, пер. О. Чумичевой, лето

Еще один докуроман, в котором реальная история рассказана так, что она кажется лучше и интереснее всякой выдумки. «Шпионаж и любовь» — это роман о Кристине Грэнвилл (или Кристине Скарбек), шпионке, которая в дни Второй мировой войны работала на британскую разведку. Клэр Малли превратила ее совершенно подлинную биографию во что-то вроде шпионского детектива — здесь есть и интриги, и преследования, и загадочное убийство, да и само английское название романа, The Spy Who Loved отсылает читателя к классическому детективному роману Ле Карре The Spy Who Came in From the Cold. В общем, это тот роман, о котором с полным правом можно сказать — настоящий британский детектив.

Кристен Рупеньян — «Ты знаешь, что хочешь этого», сборник рассказов
Эксмо, пер. Е. Ракитиной, август

В конце 2017 года журнал New Yorker опубликовал рассказ молодой писательницы Кристен Рупеньян Cat Person, который — и на волне #metoo в том числе — моментально разлетелся по интернету и стал онлайн-сенсацией. Конечно, дело было не только в том, что рассказ затрагивал неудобные темы — чем вежливее, например, ведет себя женщина, тем проще ее назвать «шлюхой» и так далее, — но и в том, что сам рассказ наотмашь бил читателя зрелой силой сложившегося таланта. Неудивительно, что Рупеньян мгновенно подписала договор на публикацию дебютного сборника рассказов за семизначный аванс — и в США книга вышла в январе 2019 года. Сам сборник — вышедший так молниеносно — разумеется, неоднороден. Cat Person, по‑прежнему, остается здесь самой сильной вещью, а остальные рассказы — за исключением, пожалуй, очень правдивого хоррора The Matchbox Sign или съезжающего в черную страшилку Sardines, — по силе не превосходят вышедшие недавно сборники рассказов Кармен Марии Мачадо или Мэллори Ортберг, но в любом случае, появление этого сборника на русском языке — важное событие для любителей странной, свежей и не лобовой прозы.

Майкл Ондатже — «Военный свет»
Эксмо, пер. В. Голышева и О. Качановой, август

Хоть Ондатже и не британец, этот его роман написан совершенно в британской традиции: он скуп на слова, богат на скрытые подводные течения, невелик объемом, зато велик затронутыми в нем темами. Начинается Warlight с того, как двое детей остаются на попечении какой-то темной личности по прозвищу Мотылек и его не менее странных дружков, а заканчивается, в общем-то, очередными размышлениями по поводу того, что мы не знаем ни своих родителей, ни себя. Роман, который стартует как странная полусказочная история воспитания человеческих детей подменышами, постоянно перетекает во что-то новое — то в историю юношеской любви, то в шпионский триллер, то в пьету наоборот, когда сын оплакивает мать, которая изначально ему не принадлежала. Это не самая громкая, не самая большая книга, она просто стоящая и настоящая, а потому — заслуживает внимания.

Наоми Алдерман — «Власть»
Фантом Пресс, пер. А. Грызуновой, лето-осень

В 2017 году Алдерман получила за свой роман Power Women’s Prize for Fiction, премию за лучший роман на английском языке, написанный женщиной. И получила она ее, надо сказать, за дело. Это тот редкий случай, когда роман на острую и актуальную тему кроме протряхивания повестки содержит еще и сюжет здорового человека. История о том, как женщины вдруг стали сильнее мужчин, разворачивается по законам самого настоящего политического и почти кинематографичного триллера: с несколькими главными героями, с погонями и перестрелками, с битвами электромолниями, с войнами наркокартелей, переделами власти, религиозными фанатиками и даже с политическими переворотами. Но главное — своим романом Алдерман доказывает, что романы на актуальную тему — в этом случае о феминизме и гендерном вопросе — могут быть интересными, и что сюжет в них может быть не ящиком из-под мыла, с которого писатель одаривает нас своей точкой зрения, а совершенно самостоятельной движущей силой.

Карл Уве Кнаусгор — «Моя борьба»
Синдбад, часть 1, пер. И. Стебловой, июнь; часть 2, пер. О. Дробот, ноябрь

Публикация на русском языке Карла Уве Кнаусгора — наверное, главное событие нашего с вами 2019 года. Да, Кнаусгор ворвался в литературный мир с шестью толстенными томами текучей, почти диарейной автопрозы, да, его стиль местами напоминает бессмертные постмодернистские частушки Псоя Короленко: «…а потом пойду посру, Сёрлем жопу подотру», но у стиля Кнаусгора есть два огромных преимущества, которые перекрывают любой свойственный скандинавской литературе низовой натурализм. Первое — это умение приблизить себя к читателю, вовлечь его в свой текст и в свою жизнь. И второе — это невероятный, хлещущий, ритмичный, честный и свежий стиль, от которого любой текст —хоть о смерти, хоть о туалетной бумаге — просто хочется читать и читать.

Лоран Бине — «Седьмая функция языка»
Издательство Ивана Лимбаха, пер. А. Захаревич, лето-осень

Роман Бине по достоинству оценят, наверное, литературоведы, которым довелось изучать теорлит в те дни, когда в нем царил сначала структурализм, а потом постструктурализм, когда выяснилось, что нет ни бога, ни автора, ни повествовательного ядра, а каждый видит литературное произведение так, насколько у него хватает зрения, а автор совсем ничего не хотел сказать, потому что, поставив точку в своей книге, он всякий раз умирает. И вот из всей этой серьезности Бине плетет довольно насмешливую поделку о том, что великого Ролана Барта кто-то убил, как он однажды убил автора, и отсюда начинается самое настоящее расследование, и в тексте появляется загадочное тайное общество французских интеллигентов, и Кристева там правит бал… В общем, всем выпускникам филфака посвящается. За нас отомстили.

Ричард Пауэрс — «Верхний ярус», рабочее название
Астрель-Спб, зима

В 2018 году Ричард Пауэрс с романом Overstory вошел в короткий список букеровской премии — и слава богу, потому что американского монументалиста наконец-то заметили наши издатели. Нельзя сказать, чтобы Пауэрс делал своей прозой что-то уж очень особенное или очень свежее. Он, скорее, относится к предыдущему поколению писателей, которые, если уж и затевались писать роман, писали его без оглядки на дефицит внимания, каким якобы страдают нынешние, порченые интернетом читатели. Overstory — кирпич текста вроде бы о насущной проблеме: вырубке лесов и экологической катастрофе, но точно так же, как для дерева целый век — это каких-нибудь несколько миллиметров в охвате, так и для Пауэрса лишняя сотня страниц роману не помеха. И если о его человеческих героях читать подчас бывает скучновато, то деревья, которые в этом романе выходят на первый план, вам точно никогда не наскучат.

Алан Холлингхерст — «Дело Спаршолта», рабочее название
Астрель-Спб, зима

Свежий роман Холлингхерста структурно повторяет его предыдущий и, увы, пока у нас не переведенный роман The Stranger’s Child. (Хочется верить, что начало возрождению Холлингхерста на русском все-таки положено.) Здесь та же самая многочастная структура, тот же самый серьезный разрыв во времени — от 1939 до почти наших дней, и тот же меняющийся фокус повествования, который выхватывает из толщи истории отдельные детали, истории и людей, связывая их в одну, очень логичную историю. В «Деле Спаршолта» сам Спаршолт появляется лишь промельками, да и что там было за дело, мы почти не узнаем, но судьбы тех, кого это дело затронуло, по которым оно разошлось кругами, как по воде, и составят ядро этой истории — а вместе с ним свет, пространство, искусство, старые дома и, конечно, любовь.

Анастасия Завозова