Выстрел

Пусть говорят

Чисто выскобленные полы, столы покрытые опрятными скатертями, много света, запах пряного жаркого и домашнего хлеба – всё это таверна «Последний шанс», вот уже более пятнадцати лет ставшая любимейшим местом вечернего досуга жителей Лэткока, большого села в окрестностях города Ноттингшема. И конечно, сегодня здесь снова, как и вчера и позавчера, жаркие споры.
- А я говорю, нет! Ну не может быть, чтобы это был Ханс. Да куда ему до такого выстрела? Да хлипок он. Вон в прошлом году на базаре с соседями разодрались, и где был твой герой? Спрятался, поди, и дрожь в коленках унимал? А потом такой появляется и удивляется, что всё без него закончилось.
- Но он же в армии служил во время войны.
- Ага, ага служил. Обозником! Им и оружие-то не всегда дают.
- Да нет Сван, тут ты не прав. «Соечка» то у них всегда под рукой мало ли что.
- Ну, так из «Соечки» такой выстрел не сделаешь. Нет?
- Согласен. Слабенькая она. Тут «Волк» нужен, ну или на худой конец «Филин».
- Сван тебе пива ещё налить? – рядом с говорившим замер мужчина среднего роста с серо-зелёными глазами вся внешность которого говорила о его нездешности.
Что с ним было не так? Слишком короткая стрижка для местных, слишком гладко выбрит. Да и брюки со стрелками, чистая серая жилетка, белоснежная рубашка с накрахмаленным воротником только сильнее подчёркивали его чуждость. Нет, не то чтобы сельчане были все поголовно обросшими, небритыми и одетыми кое-как. Просто он был другим. Было в хозяине таверны что-то странное, располагающее к себе. Это чувствовали абсолютно все.
- Да, спасибо Гельмут. И сухариков ещё принеси больно вкусные они у вас.
- А может даже из "Гризли" стрелок голову майору разнёс, - громко стукнул кружкой о стол захмелевший мельник. Хилл вообще выпить любил и в таверне слыл завсегдатаем.
- Да ну. "Гризли" то дорогущая. С такими только гвардейцы ходят. Хотя мощи в ней конечно…
- Так, так, так, что я пропустил? О чём спорим соседи?
Стряхнув снег с одежды, и бросив промокшую шляпу на специальную скамеечку для головных уборов возле камина, высокий, пожилой мужчина, занял своё место, за свободным столиком.
- Привет Ллойд. Да вспоминаем тот самый день шестнадцать лет назад когда какой-то молодец вышиб мозги Мокрице. Представляешь, что было бы если солдаты нашли припрятанные нами зерно? Мы же его по зёрнышку собирали, по горсточке, экономили, берегли. Зиму мы точно не пережили бы. Друг друга жрать начали.
Пригладив ладонью седую бороду и спрятав руки в карманы красной вязаной безрукавки, лавочник, взглянул на говорившего выцветшими голубыми глазами и согласно закивал:
- И не говори, я сам частенько поминаю того солдата хорошим словом. Спасибо ему. Если бы не тот выстрел приказ был бы отдан, солдаты прошерстили бы все дома, нашли наши тайники (майор то их знал назубок) и всё, конец. Внучки мои тогда ещё неродившиеся так бы и не порадовали меня.
- Ллойд, разреши я стол протру. Чего тебе налить? – приятно улыбнувшись хозяин таверны ловко провёл тряпкой по чистой в общем-то скатерти.
- Гулять так гулять раз такой спор пошёл. Давай мне дружище Гельмут кружечку тёмного и маленькую тарелочку вяленого мяска, полосочками. То-о-оненькими как ты умеешь.
Забросив в рот горстку сухариков, колбасник Сван размял их мощными челюстями, а затем повернулся к лавочнику.
- Ллойд, а ты что думаешь кто это был? Кто нас спас?
- А какие варианты уже рассмотрели?
-Дуган Ханса предлагал? А я Лильберна.
- Ммм, какое вкусное пиво. Ты великолепен Гельмут. В этот раз превзошёл сам себя, - закатив глаза от удовольствия лавочник.
- Благодарю.
- Ну так что Ллойд? – не унимался колбасник. - Ты же служил в Седьмом Королевском. Кто мог сделать такой выстрел?
- Служил, это точно, – старик поднял над головой правую руку на которой не хватало двух пальцев. - Ну, что сказать ребята? Ханс точно нет. Ходил я с ним на охоту. Так он и в уток-то попасть не может. Лильберн тоже мимо. У него же тоже рука одна повреждена. На лесопилке ему жилу пила повредила. С виду-то ничего, а вот держать ничего не может.
- Вот дела. А я не знал, - удивился Дуган – низенький человечек с мелкими чертами лица и оттопыренными ушами за которые его в деревне прозвали Нетопырём.
- Теперь знаешь.
- Так кто тогда выстрелил? Может Томас? Доказать я конечно не могу ибо бедняга уже два года как мёртв, но вот отец мне сказывал, что родитель его был знатным стрелком и имел за это награды, - подал голос сидящий у самого входа лодочник Фома.
- Отец, не Томас же, - прервал его Сван.
- Ну, так он сына мог научить.
- Да нет. Отец ещё куда не шло, армейская подготовка, опыт навыки, но сын то тут причём? – на правах ветерана авторитетно вмешался в разговор Ллойд. - Нет, убить оленя, куропатку он его конечно мог исправно научить стрелять, но наш выстрел сделал снайпер. Настоящий.
- Тебе виднее, - признал правоту лавочника Фома допив и сыто рыгнув.
- Гельмут, вытри пожалуйста, я старый олух пролил тут немного, - обратился к хозяину Ллойд, в очередной раз досадуя на отсутствие большого и указательного пальца на руке.
- Минутку.
- Вот удивляюсь я вам, который год мы уже эту тему поднимаем. Спорим, спорим, неужели не устали? Участников и очевидцев всё меньше на этом свете, а азарт ваш не иссякает. Сколько в начале кандидатур было десять-двенадцать?
- Так это всё потому что нам это важно. Выстрел тот жизни спас. Нам, детям нашим, внукам, а тебя Рей и не было здесь. Ты же уже после войны сюда приехал. Годика через два, если память мне не изменяет. Верно?
- Верно Ллойд. Так в год когда майора тиранившего вас убили тоже много новых жильцов нарисовалось. Местные мужики на войне погибли, от голода, болезней, пришлым вы были рады. Разве я не прав.
- Рей, ещё кружечку?
- Нет, спасибо Гельмут. Можно мне чаю. С мелиссой и мятой как твоя Герда заваривает? И парочку её песочных печений с корицей.
- Конечно.
- Ты прав Рей, - задумчиво разжевывая беззубым ртом мясо, продолжил прерванную беседу Ллойд. - Много новых людей, но военных-то мало. А стрелков ещё меньше. Вот наш любезный хозяин Гельмут тоже в тот год к нам приехал. Так что ж, он что ли тот снайпер?
Ха-ха-ха! - весь трактир засмеялся и затопал ногами представить себе скромного и отзывчивого Гельмута с винтовкой в руках никто не мог.
- Или может Ханс нас специально вводит в заблуждение и таит от нас свой подвиг, притворяясь неумехой?
Новый взрыв смеха потряс трактир. Да так что свечи под потолком мигнули.
- Да нет, Лллойд это всё я! - вскричал захмелевший Сван вскакивая с места. - Тридцать лет делаю колбасы, а ночью ухожу подальше от города и стреляю пролетающим птицам точно в глаз!
Буга-ха-ха! - потешались посетители.
- А вот я помню только как враг захватил наши земли, - тихо произнёс отец Мур склонив голову над тарелкой с похлёбкой. - Грабил наши города, сёла, убивал наших мужчин и насиловал женщин. Всё выворачивали, забирали последнее.
Смех прекратился, и наступила гробовая тишина, в которой голос священника стал слышен каждому. Правдивые слова жгли память людей помнивших ту войну, а молодёжь опускала головы и сжимала кулаки, ясно представляя себе случившееся. Каждая семья пострадала тогда. В каждый дом заглянула беда.
Отец Мур тем временем продолжал:
- Ещё одного грабежа мы бы не выдержали. Наши соседи за рекой умирали от голода, и с большим трудом нам удалось собрать зерно для посадки. Так ли важно кто тогда стрелял? Так ли нужно нам знать, кого попросил об этом староста Мордекай? Выстрел был фантастический. И я благодарен этому человеку. Да, благодарен. Я священник и должен быть против смертоубийства, но шла война и нужно было сделать выбор.
- Да, отец, вы правы выстрел был именно, что фантастический. Зимой, в порывистый ветер попасть в голову всадника на другой стороне моста... да там и сами фигурки-то еле-еле видно было. У нас в армии таких сразу в Гвардию переводили, - подтвердил Ллойд.
- Его рукой управлял всевышний, - сказал священник отправляя в рот ложку с похлёбкой.
- Верно отец. Не иначе.
Время уже было позднее и посетители таверны стали расходится. Каждый отблагодарил Гельмута за тепло и вкусную еду и пиво. Последним за порог выкатился захмелевший старик Хилл. Смешно подтянув штаны, мельник, пьяно растягивая слова сказал:
- Ик, а всё же я бы нашему снайперу руку-то пожал. Верно Гельмут? Пожали бы мы солдатику руку?
- Конечно, конечно старина, - похлопал по плечу выпивоху хозяин, - иди домой уже поздно. Тебя супруга заждалась. А то прибежит тебя искать как в прошлый раз тебе будет неудобно.
- Это точно, пойду, - ещё раз пьяно икнув Хилл нетвёрдой похоткой спустился с крыльца и скрылся в темноте.
* * *
Протерев столы и помыв пол Гельмут пододвинул старое потёртое кресло к камину и нацедив себе кружечку пенного сделал маленький глоток. Не то чтобы он любил пиво просто все хвалили его, а он искренне не понимал почему.
- По-моему, точно такое же как в прошлый раз и позапрошлый, - сказал он и поставил запотевшую кружку на столик рядом.
Позади хлопнута дверь и комнату наполнил свет.
- Ты уже всё дорогой? Извини, извини, что не помогла тебе. Я принимала роды у Маргарет и были сложности...
- Что-то с детьми?
- Нет, всё хорошо, просто снова девочки, - сняв с головы шерстяной платок, от чего по плечам рассыпались русые волосы без единой нитки седины, супруга сверкнула голубыми глазами и села у ног Гельмута. - Снова двойняшки-девочки. Третья двойня. Дюкре будет в шоке. Шесть девчонок. Маргарет устроила истерику. Говорит супруг наказал родить пацанов, а тут...
- Ничего, я поговорю с Дюкре он человек хороший, - сказал Гельмут погладив жену по щеке. - Устала?
- Немного. Поговори пожалуйста, новоиспечённая мамаша очень просила. А дети где?
- Инес и Полин ночуют у бабушки, Элизабет заснула у себя наверху. Опять с книгой.
- Это ничего. Уф! Денек был так себе, - Герда бросила к очагу промокшие туфли, и громко пододвинув к мужу второе кресло, всегда стоявшее рядом с большой бочкой пива, заняла место рядом с супругом. – Слушай, позавчера, я полезла в кладовку за новыми скатертями и мне твоя винтовка чуть все ноги не переломала.
- "Гризли" дорогая, "Гризли".
- Да хоть бобёр. А сверху прямо по макушке твой кивер треснул. Ну, в конце-то концов, перенеси ты свои вещи наверх. Сложи в шкаф. Давай я мундир почищу, награды твои.
- Нет. Пусть там лежат.
- Что опять сегодня про тот выстрел говорили?
- Ага.
- Эх, не понимаю я тебя. Ну почему ты не сознаешься? Всё село тебя бы на руках носило.
- Они и так меня любят.
- Это понятно. Симпатяга Гельмут. Кумушки наши завидуют мне. И как это я умудрилась такого парня окрутить шестнадцать лет назад да ещё с младенцами на руках. Ты кстати в курсе, что они тебя старостой выбрали?
- Нет!
- Да! – рассмеялась Герда, наполнив помещение звуком рождественских колокольчиков. – Ты же Марка в город отвозил к врачу когда сход проходил, вот на нём они тебя и приговорили. Единогласно. Доверяют. Особенно старина Хилл старался. Всё говорил, что у тебя много разных скрытых талантов.
- Он догадывается.
- Сам не проговорится. У него же зимой снега не выпросишь, - уверенно произнесла жена за обе щеки уплетая мясное рагу. - Сам сознаешься?
- Незачем. Я и так получил то что хотел. У меня никогда не было места, которое я мог называть домом. С двенадцати лет я воевал под флагом короля. Сначала одного, потом второго. Если бы не тот последний бой за рекой, моя контузия и ты...
- Если бы не тот твой выстрел спасший всех нас дорогой, - сказала Герда прижавшись щекой к руке супруга.
Как же он обожал её смех, её запах и эти разговоры у очага.
- Выстрел это всего лишь ловкая манипуляция винтовкой, нетрудный расчёт и касание спускового крючка указательным пальцем. Он не может никого спасти, он только отнимает. Настоящим спасителем являешься ты милая. И я не хочу отнимать у тебя этот титул.
- И даже если о нём знаем только мы вдвоём? - прошептала на ухо жена мужу.
- Даже если о нём знаем только мы вдвоём.
Ветер на улице крепчал, швыряя пригоршни холодного снега в окна, а в трактире «Последний шанс» было тепло и уютно, впрочем, как всегда в последние шестнадцать лет.

(черновик)