Топ-10 одиноких матерей в художественной литературе

Книги часто доставляют им столько же неприятностей, сколько и мир, но некоторые писатели, от Джейн Остин до Сью Таунсенд, дали одиноким родителям настоящую жизнь, выходящую за рамки клише.

Матерям-одиночкам приходится нелегко, как в жизни, так и в художественной литературе. Часто их изображают как сумасшедших психов, помешанных на сексе сорванцов, жертвующих собой святых (часто овдовевших) или бездельников. Я не могу припомнить такого количества счастливых, успешных, но в то же время преданных людей в книгах – но, возможно, из этого не получилось бы хорошей истории.

Мой второй роман «Эм и я» посвящен матери-одиночке по имени Дельфина, чья жизнь пошла под откос в подростковом возрасте, когда она забеременела своей дочерью Эмили. Я уже давно озабочена состоянием матерей-одиночек, возможно, с тех пор, как у меня появились собственные дети, и я поняла, какие непосильные усилия требуются для их воспитания. Идея сделать это в одиночку кажется невообразимой, поэтому я хотела представить это; написать историю, которая отражала бы борьбу, но также позволяла моей главной героине реализовать свои амбиции и потенциал.

В этом меня вдохновляли литературные матери-одиночки во всей их сумасшедшей, сложной красе:

1. Медея Еврипида

Может показаться странным начинать с драмы о варварской ведьме, которая убивает своих собственных детей, когда ее муж бросает ее ради принцессы. Но спасибо Еврипиду за то, что он показал главную героиню, которая доминирует в действии, хор коринфских женщин и свободный от шотландцев выход. Медея хладнокровно убивает своих сыновей, чтобы досадить своему бывшему Ясону. Но Ясон сводит с ума – бесстыдный социальный альпинист, который сыплет соль на рану, предлагая Медее остаться простой любовницей. Медея смеется последней, убегая с телами своих сыновей в колеснице Гелиоса, намекая на то, что боги на ее стороне. Это презираемая женщина, которая возвращает себе контроль и выходит сухой из воды. Афинская публика не очень благосклонно отнеслась к этой идее, присудив пьесе третье место (из трех) на праздненстве Дионисии в 431 году до нашей эры. Я уверена, что Еврипид был бы рад узнать, что Медея – №1 в моей десятке.

2. Миссис Дэшвуд в «Чувстве и чувствительности» Джейн Остин

Я всегда думаю о миссис Дэшвуд как о старушке, но в свои 40 лет она на четыре года моложе меня. Возможно, из-за того, что она относится к категории благородных вдов, она кажется старше. У нее нет имени, она известна только как «миссис Генри Дэшвуд», включенная в образ своего покойного мужа, который не смог обеспечить ее и своих дочерей. Как и у многих матерей Остин, ее главная цель в жизни – найти подходящую пару для своих девочек, которые постоянно вывихивают лодыжки, заболевают лихорадкой или подавляются саморазрушением. Это печальное испытание для миссис Дэшвуд, но в конце концов она добивается своего и может с радостью удалиться в коттедж Блэнд Бартон, чтобы дождаться внуков.

3. Мама в «Маленьких женщинах» Луизы Мэй Олкотт

Миссис Марч – архетипичная святая мать-одиночка. Технически она не одинока, но отсутствие мужа возвышает ее до уровня сестер милосердия. Маргарет Марч-старшая невыносимо совершенна. Будучи ребенком, я помню, как очень расстраивалась при мысли о том, что девочки получат Библию на Рождество, и винила Маму, чувствуя, что она могла бы потратить свои гроши более приятным способом, а не сигнализировать о добродетели. Олкотт намекает на темные глубины, когда Мама признается, что когда-то была такой же вспыльчивой, как ее дочь Джо, но научилась контролировать свой характер. Я бы с удовольствием увидела крошечную вспышку этого, проблеск первородного греха.

4. Болтер в «Погоне за любовью» Нэнси Митфорд

Еще одна безымянная, Болтер – моя любимица, потому что она вся в грехах – нераскаянно беспомощная, без капли материнского инстинкта, «слишком красивая и слишком веселая, чтобы быть обремененной ребенком». Я нахожу ее необычайное легкомыслие радикальным, вдохновляющим и пугающим. Семья превращает ее гедонизм «в своего рода шутку», чтобы не ранить чувства дочери Фанни, – только потому, что это смешно, не значит, что это несерьезно.

5. Энни Ли в «Сидре и Рози» Лори Ли

Мама Ли благородна и самоотверженна, но не так раздражающе хороша, как Мама. Она более хаотичная и более привлекательная. «Неупорядоченная, истеричная, любящая... сумбурная и озорная», Энни слишком много болтает и бездельничает, не умеет готовить или заправлять постели, но ее материнские навыки богаты и разнообразны. И, как и многие другие, она остается одна, когда отца давно нет. В этом нежном, вызывающем воспоминания взрослении мое сердце завоевывает не Рози, а Энни.

6. Полин Моул в «Тайном дневнике Адриана Моула (начатом в возрасте тринадцати с половиной лет)» Сью Таунсенд

Мир Адриана плотно наполнен деталями и теплом, несмотря на недостатки его семьи. Его мать Полин – распутница, которая использует семейное пособие, чтобы купить джин и сигареты, запирает собаку в угольном сарае, поет «Мой путь» в 2 часа ночи на верхней площадке лестницы и убегает в Шеффилд с другим мужчиной. Безжалостно несентиментальная, если только она не пьяна, в тех редких случаях, когда она проявляет свою материнскую жилку, это очень необычно. Когда она появляется у постели Адриана до того, как ему удаляют гланды, он бесстрастно отмечает, какой старой и изможденной она выглядит. Любовь есть там; она просто заперта в угольном сарае вместе с собакой, ее выпускают только изредка.

7. Фиона Брюер в «Моем мальчике» Ника Хорнби

Мастерство Хорнби делает эту хронически подавленную и утомительно серьезную женщину привлекательной и отзывчивой. То, что Фиона делает в начале книги, с одной стороны, поразительно эгоистично, но также является болезненным отражением давления одинокого материнства и сокрушительной тупости депрессии. Фиона подавлена всем этим – быть мамой недостаточно, одной материнской заботы недостаточно, и в этом вся беда.

8. Джесс Томас в «Один плюс один» Джоджо Мойес

Трогательный пример многострадальной трудяги, Джесс работает на двух работах, пытаясь сохранить порядок для своих детей, время от времени переписываясь по скайпу с Марти, их отцом, чтобы предложить ему внести свой вклад в их содержание. Когда позже выяснилось, чем именно занимался Мартис тех пор, как покинул семейный дом, я насладилась безумной яростью Джесс. В конце концов, Джесс получает достойный +1, как она и заслуживает.

9. Миа Уоррен в «Маленьких огнях повсюду» Селесты Инг

Сдержанность Мии делает ее очаровательной как для читателя, так и для ее хозяйки миссис Ричардсон. Миа – мать Перл, слушатель и наблюдатель, обладающая интуицией и чуткостью, но в то же время отстраненная. Мятежная дочь Елены Ричардсон Иззи распознает подрывную искру Мии и реагирует на ее тонко провокационный вызов: «Что ты собираешься с этим делать?» – в конечном итоге это приведет к пожару. Загадочная фигура, магнетизм Мии помещает ее прямо в сердце огня, даже если она этого не видит.

10. Дезире Виньес в «Исчезающей половине» Брит Беннетт

История о светлокожем и чернокожем близнецах, которые идут совершенно разными путями, заставляет вас смотреть то в одну, то в другую сторону, сбивая с толку. Застенчивая, замкнутая Стелла смело выдает себя за белую. Дезире, упрямый экстраверт, возвращается в свой скучный родной город вместе со своей дочерью, чтобы избежать жестоких отношений. Но именно Дезире обладает достоинством, которого так жаждет Стелла, но не может найти в своем отчаянном притворном браке. Инь и ян, когда Стелла исчезает, Дезире остается – потому что это то, что должны делать матери-одиночки. Они остаются здесь.

Бет Морри (Beth Morrey)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ