Поговорим о дружбе: любовь за пределами секса, денег и достатка

Автор: Лара Фейгель

Что происходит с дружбой, когда семейная жизнь выходит на первый план? Как часто мы живем в тени наших друзей, сравнивая отношения, работу, материнство? Эти вопросы я задала себе, когда, в свои «далеко за 30», разводилась с мужем и была беременна своим вторым ребенком. Раньше за практической помощью я всегда обращалась к мужу; попросить помощи у друзей может быть неловко, если вы не привыкли этого делать, и обременительно, когда они заняты воспитанием детей. Когда, в возрасте, далеко перевалившем за отметку 30, я вышла из турбулентности, то спросила себя о том, что же осталось от моих прежних дружеских отношений, а также упрекнула за то, что позволила многим из них принять размытые очертания, и которые поддерживаются лишь за счет случайных встреч, а не являются продолжением того, что мы осознанно продолжаем делиться друг с другом личными вещами. Трудно было решить, кого попросить приехать, когда я болела; или присмотреть за ребенком, когда мне отчаянно хотелось спать; или же когда хотелось найти того, кого можно было просто попросить остаться в тот период жизни, когда я уже несколько дней не разговаривала со взрослыми людьми.

Я была встревожена – благодарна за тех друзей, которые у меня есть, и опечалена из-за тех, которых потеряла; поэтому стала искать друзей в литературе. Читая «Неаполитанский квартет» Элены Ферранте, я радовалась, когда дружба Лену и Лилы возобновилась; с любопытством отмечала то, насколько их дружба кажется ярче и живей, чем их браки. В чтении для меня всегда был элемент дружбы, хотя любимые писатели могли сводить меня с ума или становиться отчужденными, как и мои реальные друзья.

Особенно меня привлекали романы про целые группы людей. Для многих из нас ТВ-шоу про группы людей позволяют сбежать в круг каких-то более веселых, более интересных, более отзывчивых людей, которые к тому же, с большой долей вероятности возникают в нашей жизни чаще, чем друзья. За просмотром сериалов «Друзья», «Секс в большом городе», «Материнство», «Большая маленькая ложь», «Половое воспитание» (немного неловко для человека среднего возраста включать в список своих друзей группу подростков) мы ощущаем себя частью группы. Я обнаружила это и в романе Мэри МакКарти , который был написан в 1963 году и является «определяющим поколение» произведением. Роман «Группа» был таким комфортным, но вместе с тем совершенно не отражал мой собственный мир Лондона домиллениумских времен. Поэтому мне захотелось написать свой собственный роман.

Кадр из сериала «Материнство»

Мне понравилась книга МакКарти за то, что в ней сочетаются некая этнографическая отстраненность и интимность. Когда МакКарти начала писать прозу, она была хорошо известной в журналистских кругах гламурной дамой. Она решила написать роман в своей манере – в стиле человека, который долгое время писал статьи в журналы. В романе «Группа» она создала хронику своего собственного поколения – девушек из элитного колледжа Вассар. Она рассказывала, что ей было очень интересно, почему за целое поколение не было достигнуто никакого прогресса. Почему эти женщины по-прежнему прислуживают своим мужьям, все еще притворяются менее умными и делают вид, что их практически не интересует ничего, что связано с сексом, а также бросают свои карьеры ради материнства? Она будто напоминает нам задуматься о том, почему все эти вопросы актуальны и по сей день?

Для Кэндес Бушнелл , которую МакКарти вдохновила на написание романа Секс в большом городе , книга «Группа» – это напоминание о том, что на самом деле в мире поменялось не так уж много вещей. Когда мы читаем о том, как Дотти теряет свою невинность, то видим небольшие капельки крови, появляющиеся на простыне (не мало ли их, или в самый раз, размышляет девушка), мы чувствуем дрожь первого оргазма Дотти («она, казалось, взорвалась серией длинных, неконтролируемых, как икота, сокращений. В тот момент, когда они закончились, ей стало стыдно, потому что она как будто позабыла Дика как личность»). А затем мы узнаем про мучительный поиск контрацепции.

Мэри МакКарти в 1963 году

Оглядываясь на поколение, которое было до МакКарти, мы обнаружим замечательный роман о группе людей – это книга Вирджинии Вульф «Волны» . Сама Вульф относилась к дружбе с такой энергией, что в наше суматошное время это кажется потрясающим и невозможным. Она, ее сестра Ванесса Белл и еще несколько друзей покончили с тиранией семейной жизни, создав сообщество, основанное на дружбе. Когда я была одна со своим ребенком, то очень завидовала их мирку; размышляла о Белл, которая воспитывала своих детей на ферме, рисовала, готовила, окруженная друзьями и любящими людьми. Даже зная, насколько сложными могут быть договоренности насчет детей, вовлеченных в такую жизнь, я все равно завидовала им. Вульф, как и все в Блумсбери [Группа Блумсбери— элитарная группа английских интеллектуалов, писателей и художников, выпускников Кембриджа, объединённых сложными семейными, дружескими, творческими отношениями — прим. пер.], была многим обязана Джорджу Эдварду Муру [английский философ, родоначальник аналитической традиции в философии — прим. пер]. Его философия строилась на идее дружбы, как одной из «самых ценных вещей, которые мы только можем себе представить». Свой роман «Волны» Вульф хотела сделать доказательством той дружбы, на которую она опиралась в своей жизни. Она хотела показать, что этой дружбой можно создать и заполнить «тело совершенного человеческого существа, каким мы не можем стать по отдельности».

И у нее это получилось – она рассказала их историю в виде таких себе монологов – нечто среднее между мыслью и речью. Шесть друзей откровенно говорят с нами – сначала их речь звучит немного по-детски, а затем становится более усталой. В романе «Волны» меньше сатиры и этнографии, чем в книге МакКартни, но в ней больше символизма. Взлеты и падения поколения происходят на фоне закатов, восходов и морских приливов. «Мы растворяемся друг в друге при помощи фраз. Мы словно окутаны туманом», – говорит Бернард [один из персонажей романа «Волны» – прим. пер.]. Такое единение – одна из радостей дружбы, но здесь присутствует и страх – утратить свою индивидуальность в таком слиянии друг с другом и окружающим миром.

Возможно, это не совпадение, что лучшие романы про друзей связаны со смертью одного из персонажей. Это возможность для остальных друзей взглянуть в лицо самим себе, а также это шанс раскрыть правду, которую до этого они пытались скрыть. Роман МакКарти заканчивается смертью Кей – героини, чью свадьбу мы видели в начале романа. «Господи, как же я устал от их группки, еще до того, как у нас все закончилось», говорит на похоронах бывший муж Кей, рассказывая о ее подругах по колледжу. Он устал, как уставала и сама Кей, от их склонности к зависти, жалости, осуждению. А еще он устал и от их положительных качеств – способности поддерживать друг друга. Без своих друзей Кей могла бы позволить мужу свести себя с ума или подтвердить его слова о том, что сама нанесла себе увечья, когда попала в больницу с подбитым глазом. Возможно, она продолжала бы верить, что все похождения мужа налево можно оправдать его гениальностью.

Подруги Кей вселили в нее уверенность, что пора покончить со своим браком, но не смогли удержать ее от падения (или это был прыжок?) из окна, который последовал за этим. После ее смерти подруги спрашивали себя, не должны ли они были взять больше ответственности за ее счастье. В романе «Волны» самоубийство Роды раскрывает друзьям, как могут быть опасны радости групповой жизни. Вы зависите друг от друга, но у вас нет силы, чтобы спасти и помочь выжить друг другу. В основе романа Ханьи Янагихары «Маленькая жизнь» – одного из самых сильных романов последних лет про друзей – тоже лежит самоубийство.

Роман Янагихары о четырех молодых людях, которые, как и героини романа МакКарти, были соседями по комнате в колледже, а затем вместе направились в Нью-Йорк. Виллем – актер с идеальной внешностью, Джей-Би – богемный художник, Малкольм – темнокожий архитектор, который слишком сильно переживает из-за своего цвета кожи, и Джуд – умный, сломленный мужчина, который носит на своем теле следы физического и сексуального насилия. Друзья пытаются помочь Джуду с его физическими недостатками (травмы ног иногда причиняют ему сильную боль) и уберечь его от склонности к самоповреждению. Ведь на самом деле, зачастую с друзьями нас вместе сводят удовольствия, но то, что нас крепко связывает – это боль. «Маленькая жизнь» об осознании этого факта, а также о той опасной и ослепительной близости, которая возникает у друзей.

Среди всех книг, которые я читала, роман Янагихары больше других приводит четкий и мощный аргумент в пользу дружбы и совсем не видит в семейной жизни большего значения. В большинстве романов, которые описывают жизнь нескольких друзей на протяжении многих лет, персонажи, становясь взрослее, разбиваются на пары. В романе Мег Вулицер Исключительные рассказывается о группе друзей, охватывая период времени от их пребывания в детском летнем лагере вплоть до их среднего возраста. Одна из героинь книги, Жюль, размышляет о том, что «в ту минуту, когда у вас появляются дети, вы смыкаете свои ряды», и ваша групповая жизнь превращается в случайные встречи семьями.

В романе Янагихары такого не происходит. Составляя свою группу друзей в основном из геев, она создала мир, который в меньшей степени руководствуется продолжением рода. Поначалу это списывается на молодость. Когда в свои 20 с чем-то лет Джуд и Виллем живут вместе, отец Малкольма критикует их за то, что они не могут повзрослеть. Виллем недоумевает: «Почему дружба не так хороша, как отношения? Чем она не лучше их? Было два человека, которые оставались вместе день за днем. Их не связывали ни секс, ни физическое влечение, ни деньги, ни дети, ни собственность».

Персонажи Вулицер тоже бросают вызов определению дружбы, позволяя слову «друг» принимать больше значений чем обычно. Жюль приходит к выводу, что «друга было слишком много, и это как-то чересчур». А вот персонажи Янагихары способны жить с такой всеобъемлющей дружбой. В самом счастливом моменте романа «Маленькая жизнь» Виллем решает, что отец Малкольма прав в том, что последние 30 лет они находились «на пижамной вечеринке», но это дало ему «волнующее ощущение того, что им удалось избежать чего-то большого», и все потому, что у них получилось создать альтернативную структуру, в которой тоже можно жить.

Прошло несколько лет с тех пор, как я начала читать книги о такой необходимой мне дружбе. Моей дочери скоро исполнится 3 года; на днях выйдет мой собственный роман о группе друзей [«Группа» Лары Фейгель – прим. пер.], а я вернулась к размышлениям о дружбе в период карантина. Интересно, что случится с этими хрупкими созвездиями дружбы, в которой мы так нуждаемся, и за которую приходится нести ответственность. Что с ней будет, когда она столкнется с нашей семейной жизнью. Во время пандемии было очень трудно осознать тот факт, что единственный способ проявить свою ответственность за друзей – это держаться от них подальше. Я волновалась о том, что среди моих друзей только одна я считаю, что этот способ не самый лучший, чтобы избежать страданий. В течение этих недель я была против того, чтобы наблюдать, как мои друзья счастливо закрываются в коконах своей семейной жизни, и очень переживала за тех женщин, для которых родной дом таил больше опасностей, чем зараженный мир снаружи.

Я укрылась в безопасном уюте двух домов, между которыми курсируют двое моих детей. Живя бок о бок со своим новым партнером, я испытывала облегчение в отношении многих вещей, вновь обретя убежище в безопасности семейной жизни, которая предполагает взаимные потребности, и можно отказаться от запутанных дисбалансов дружбы. Приятно осознавать, что существует человек, к которому можно обратиться, когда нужно посмеяться, подумать или поплакать. Но мне интересно, как справились бы с изоляцией персонажи романа «Волны» или женщины из книги МакКарти, или мужчины Янагихары. Нашли бы они способ быть более коллективными? Я надеюсь, что мы перестанем бояться микробов друг друга, нашего заражения телами и умами друг друга. Я также надеюсь, что следствием этого периода станут новые формы дружбы и новые книги о ней.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ