Brazenhead – малоизвестный книжный магазин или портал в другое измерение?

Автор: Хелена Фицджеральд

В подростковой литературе нередко присутствует сцена, в которой персонаж находит секретный ключ от другого мира. Но чаще всего героям требуется не найти ключ как таковой, а совершить какое-нибудь обыденное действие: прислониться к барьеру на платформе поезда, зайти в телефонную будку или заглянуть поглубже в старый гардероб в поисках зимнего пальто. Конечно же, всё происходит случайно, в самый обычный день.

Благодаря этим приемам построения сюжета читатель может почувствовать себя частью истории. Автор описывает вход в воображаемый мир как то, что любой может обнаружить совершенно случайно, а читатель верит, что та же самая магия может случиться с нами в нашей скучной, повседневной жизни. Нарния всегда в шаге от нас, всего в одном пропущенном повороте.

Это стремление найти секретные двери в другие миры в основном рассматривается как детский подход к литературе, настолько же детский, как если бы вы признались, что читаете книги, потому что любите держать их в руках, а не по более интеллектуальной причине. Множество читателей, писателей, серьезных критиков не так сильно привязаны к книгам. Но в сердцах одиноких книжных детей, выросших в далеких от реальности, неловких взрослых, чья жизнь в какой-то степени связана с чтением или письмом, желание попасть в некое «другое место» будет жить всегда. Книги все еще действуют как порталы, даже если ни о каких порталах в них речи не идет.

Книжный магазин Brazenhead находился на втором этаже небольшого жилого дома на 84-й улице. За обычной для нью-йоркских многоквартирных домов сине-серой дверью следовала грязная прихожая, освещенная ужасными, вездесущими люминесцентными лампами, свет которых сопровождает окончание любой поздней вечеринки в Нью-Йорке.

Впервые я посетила это место в январе 2011 года. Друг пригласил меня в литературный салон в книжном магазине – каждую ночь в Нью-Йорке проходят десятки таких мероприятий. Мы постучали в ничем не примечательную дверь, и она с грохотом распахнулась, изрыгнув желтый свет, дым и смех, а затем закрылась за моей спиной, прежде чем я успела понять, куда попала. Я оглянулась вокруг и на один короткий миг мне показалось, что я провалилась в другой мир через платяной шкаф. Иной, лучший мир на самом деле всегда ждал прямо на краю нашего, сокрытый от посторонних глаз. Наконец, я постучала в правую дверь и шагнула в пространство, обещанное мне книгами.

Поскольку в Нью-Йорке невозможно сохранить что-либо в тайне, вы наверняка уже знаете, что Brazenhead был не самым известным книжным магазином. Им управлял легендарный Майкл Зейденберг, который скончался в начале этой недели. Когда я впервые посетила магазин, он располагался в помещении, которое когда-то было и, технически, все еще считалось однокомнатной квартирой Майкла. Стены были заставлены книгами от пола до потолка, некоторые из них стояли на полках, а другие просто накапливались в неустойчивые стопки, неохотно позволяющие людям пройти мимо. Они закрывали все окна, создавая в магазине вечную ночь. В этом месте могли найти себе занятие страдающие от бессонницы, и вообще оно оживало только ночью; если вы вышли из магазина, и вас встретил солнечный свет, то это только потому, что вы задержались там аж до следующего утра. Часов там не было. У входа располагались два отдела, в которых книги были дотошно, но бессистемно расставлены «по жанру»: произведения нью-йоркских писателей чередовались с фантастикой, а за ними скрывались стопки порнографии. За занавеской, поодаль от входной двери, располагалась маленькая темная комната, хранилище первых изданий. Там стоял маленький диванчик, очень тусклая лампа и полки, забитые первыми изданиями, в основном, романов. Одни считались редкими, другие были подписаны, а остальные просто имели необычный вид. В этой комнате обычно уединялись парочки во время вечеринок. Может они не знали, что все понимают, зачем они туда ушли, а может, они делали это намеренно.

Так как Brazenhead был незаконным бизнесом, о нем узнавали через сарафанное радио. Покупка книг приветствовалась, как и наличие виски, которым можно было поделиться со всеми присутствующими, особенно с Майклом. Бывали ночи, когда в магазине собиралось до 50 человек, а бывало, что только двое. Ты никогда не знал заранее, что за вечеринка ждет тебя в стенах магазина. Их держали в тайне, но они были открыты для всех. Цена за вход – просто желание провести там время, болтая с Майклом обо всем, что покажется ему интересным, либо же тихо сидеть в углу, перебирая книги. Это место привлекало странных типов, неудачников, карьеристов и социально неловких взрослых детей, которым все еще было комфортнее жить в книгах. Именно там я встретила многих людей, ставших мне близкими.

Если я скажу, что посетить Brazenhead – все равно что попасть в книгу, но в реальной жизни, это прозвучит глупо – подобная магическая чепуха всегда глупо звучит. Вера в нее выглядит по-детски, наивно. Но посетителей магазина, как и самого Майкла, основателя, управляющего и главного источника этой магии, нельзя было назвать наивными. Мы выросли из идеи о том, что книги зачарованы, что нужно быть особенным, чтобы нам дали шанс. К тому времени, когда я впервые попала в Brazenhead, я привыкла думать, что книги имеют не больше отношения к магии, чем пробковая подставка под напитки, сделанная из спрессованной бумаги. Но в глубине души я все еще надеялась, что нечто огромное, ни на что не похожее, унесет меня от моей приземленной жизни. Эту возможность сбежать, хотя бы временно, я продолжала искать в книгах. Эта тяга к неизведанному обнадеживала, и, как многие надежды, приносила сокрушительное разочарование, когда в очередной раз оказывалась ложью, – одно из множества разочарований в процессе взросления.

Brazenhead был местом, где иной мир стал реальным, но не за пределами нашего, а прямо в нём. Не важно, какое у меня было настроение, как прошел мой день, о чем я переживала, или как много выпила там, откуда пришла, каждый раз, переступая порог, я чувствовала, что немного меняюсь. Как и в книгах, там всегда царила гостеприимная атмосфера, возрождающая надежду, что побег все-таки возможен.

Склонность книжных детей к эскапизму, бегству от собственной жизни, кажется эгоизмом. Часто подростковое одиночество в ретроспективе кажется проявлением эгоизма, основанного на неспособности посмотреть за пределы своего собственного опыта и увидеть, что другие люди страдают, борются, что ваши собственные трудности не являются ни уникальными, ни впечатляющими, что их наличие не освобождают вас от необходимости проявлять доброту. В конце концов, вы поймете, что ваша боль не настолько велика, чтобы вы позволили себе отказаться от тяжелой, отнимающей время и очень деликатной работы – слушать других.

Но то, что книги могут предложить в своих мирах, является почти полной противоположностью подростковой жалости к себе, стремления избежать связи с другими людьми, скрываясь в воображаемом мире. Благодаря чтению мы можем временно отвлечься от событий нашей собственной душной маленькой жизни. Эскапизм, который мы видим в книгах, в лучшем случае, подает пример самоотречения, исходящего не обязательно из великодушия или чуткости, но именно из возможности не думать о себе и своей жизни.

Brazenhead был живым протестом против идеи о том, что вера в порталы, стремление к бегству выглядят детскими или наивными. Майкл определенно не был наивным ребенком, который ищет платформу 9¾, и создал магазин не с этой целью. У него не было какой-то магической или идеалистической миссии, он просто не хотел покидать свой дом. Он хотел знать много людей, знать, что их интересует и что они читают, и чтобы другие приносили ему выпивку, он хотел вообще жить полностью на своих условиях. Многие из нас, любителей книг, утверждали, что хотели бы жить в книжном магазине или прятаться в библиотеке и никогда не покидать ее; Майкл действительно сделал это. Сила его веры в собственные представления об идеальном мире помогла ему построить портал туда, где каждый мог почувствовать, каково это, вечно жить в библиотеке. Это был лучший мир, даже если его площадь составляла всего 46 квадратных метров. Там не было места ограничениям и правилам, которые связывают нас, жалобам и беспокойству о рутине. В конце концов, это и было спасением, которое я искала в книгах. В Brazenhead погружение в книги было буквальным и реальным.

Уже к моменту нашей встречи Майкл стал живой легендой, и еще большая слава пришла к нему к моменту смерти. Существование его книжного магазина никогда не удавалось сохранять в тайне, потому что все хотели познакомиться с ним и рассказать об этом всем своим знакомым; мне нравится думать, что никто из нас не мог полностью поверить, что он был живым человеком, и мы все пытались сделать его более реальным, вписать его в наши собственные истории. Джонатан Летем, завсегдатай магазина, добрый друг и бывший коллега Майкла, фактически превратил его в миф, придумывая персонажей на основе его характера, как в «Сиротском Бруклине» , так и в «Chronic city» (это моя любимая книга Летема, куда, помимо очень достоверно переданного характера Майкла, автор вписал и его собаку). Майкл иногда в шутку подписывал копии этих книг, намекая, что он их настоящий автор.

Конечно, он был не писателем, а, в первую очередь, опытным колумнистом, о чем свидетельствует колонка «Непрошеные советы, как жить в конце времен», которую он вел в The New Inquiry. Ее также можно найти и в интернете, хотя я не могу с полной уверенностью рекомендовать ее к прочтению. Его гениальность проявилась в создании Brazenhead. Если в книгах выстраиваются воображаемые миры, в которые можно было бы убежать, то Майкл построил свой собственный мир в реальной жизни, чтобы жить именно так, как хотел он сам, а затем щедро делиться своим видением жизни, открывая это неизведанное пространство для всех желающих. Он был хозяином настолько великим, что создал целый мир.

Около года назад я отправилась в музей Meow Wolf в Санта-Фе. Это захватывающая художественная инсталляция, оживший научно-фантастический роман площадью почти 2000 квадратных метров. Это был, опять же, опыт перехода в другой мир, погружения в другое место. Meow Wolf полон самых настоящих порталов; вы в самом деле можете прислониться к стене и упасть в другое место. Это заставило меня скучать по магазину сильнее, чем за все предыдущие годы. Он был порталом, который вел куда угодно, но не в реальный мир, скорее убеждая, что ты действительно можешь спрятаться в библиотеке и жить там вечно. Оттуда, в тоске и стремлении к лучшему миру, я могла отправиться в путешествие по книгам, как читатель и как одинокий ребенок, находящийся в поисках нового себя.

Однажды ночью Майкл открыл Brazenhead только для меня и двух друзей. Было уже за полночь, когда мы приехали. Все трое были убиты горем из-за неудачных отношений или безответной любви. Майкл был бы вполне доволен, если бы мы просто сидели в его книжном магазине и сплетничали о наших маленьких личных горестях, пока он курил трубку на заднем плане, но вместо этого мы сделали то, что обычно делают люди, когда они приходят в Brazenhead: мы взяли книги с полок и стали читать их вслух. Мы соревновались, кто найдет самое грустное, самое трогательное стихотворение или отрывок из прозы и прочитает его остальным. Это было одновременно и серьезным выражением нашей боли, и насмешкой над ней. Майкл слушал и смеялся в нужное время, и изредка давал очень деликатные и серьезные советы. Той ночью всем нам необходимо было найти убежище в книгах, и, если бы мы все просто разошлись по домам, чтобы поплакать перед сном, мы, вероятно, поступили бы так же. Но вместо этого мы отправились в Brazenhead. Портал был прямо здесь, на расстоянии нескольких остановок метро. Через несколько часов мы вышли на солнечный свет, чтобы вернуться домой и проспать все утро. Лучше не стало, но я знала, что если захочу, я могу вернуться в любое время, постучать в секретную дверь, которая на самом деле не была секретом, и окажусь в этом необычном месте, которого на самом деле не было вообще.

С тех пор Brazenhead переехал, изначальное помещение на 84-й улице в итоге стало невозможно содержать, и оно закрылось. Последовала длинная серия «прощальных» ночей, одна «прощальная» ночь за другой в течение, по крайней мере, месяца, а затем он снова открылся. Я редко бывала на новом месте; иногда мне казалось, что я переросла его, что лучше уступить его новым людям, которые нуждались в нем больше, чем я. В каком-то смысле я просто слишком боялась незнакомых людей, слишком боялась, что всё не будет таким, как прежде. Но мне всегда нравилось знать, что это место существовало. Мне нравилось ходить с тайным знанием, что я могу вернуться в любое время, когда захочу, что я все еще могу постучать в потайную дверь и довериться миру, который ждет за ней.

За те дни, что миновали с тех пор, как Майкл умер, ему успели отдать дань уважения в интернете, и сначала какая-то часть меня страдала от ревности: другие люди, которых я никогда не встречала, любили кого-то, кого любила и я, они тоже знали, как провалиться в совершенно иную реальность. Эти воспоминания появились благодаря ему; они удерживают вместе мир, обнадеживающий и несбыточный, который когда-то существовал в комнате, сделанной из книг, где не было ни часов, ни окон, где всегда была ночь, и ночь никогда не должна была заканчиваться.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ