Проклятый страх, исчезни: они же просто завели историю болезни!..

Психиатрия и литература – какой прекрасный союз! От «Безумия Суибне» до «Палаты №6», от «Федра» и «Тимея» до «Полёта над гнездом кукушки», от «Дон Кихота» до «Цветов для Элджернона» психические отклонения становились темой художественных произведений. А что психиатрия почерпнула из литературы?

Встречающиеся в мифологии, сказках, романах и повестях психологические и психопатологические типы чрезвычайно разнообразны и реалистичны. Так что наука нередко пользуется в своих целях художественной терминологией, и первый описанный больной – это плод воображения наблюдательного писателя.

Самым знаменитым психиатрическим термином, связанным с именем вымышленного персонажа, является, конечно же, комплекс Эдипа, царя фиванского, который, не ведая, что творит, убил своего отца Лаия и женился на родной матери Иокасте. Соответственно, комплекс Иокасты (иногда комплекс Федры, хотя – у Федры же была страсть к пасынку)– это влечение матери к сыну, а комплекс Антигоны - неосознанное влечение девочки к отцу, на которое ни в мифе, ни в трагедии Софокла никаких намёков нет. Каждое поколение понимает в меру своей испорченности. Женский вариант эдипова комплекса называется комплексом Электры. Это тоже несправедливо. Электра не убивала свою мать, а лишь была соучастницей убийства, задуманного и спланированного её братом Орестом из побуждений мести за отца. Комплекс Ореста тоже существует и проявляется в неосознанном желании уничтожить свою мать. Страшные люди эти фрейдисты.

А вот почему пресловутая зависть к пенису наречена комплексом Дианы – трудно понять. Никогда великая богиня-девственница никаким пенисам не завидовала, делать ей больше нечего. Но авторы психоаналитического толка настаивают на том, что если девственность стала для вас сверхценной идеей, то налицо комплекс Дианы. Интересно бы узнать мнение Анатолия Вассермана по этому поводу.

Зато комплекс Медеи интерпретируется совсем не так однозначно. Ещё в 60-е годы считалось, что это мстительное стремление матери уничтожить своих детей, то есть всё как в мифе об аргонавтах. А сейчас под определение «комплекса Медеи» подпадает любая женская ревность.

Да, греческие мифы – настоящий кладезь психопатологий. И психоанализ тут не одинок. К греческим мифам прибегали для пополнения терминологии ещё средневековые врачи. Так, эпилепсию до сих пор иногда называют болезнью Геркулеса. А мучительные побуждения к двигательной активности, когда больные, бродя из угла в угол, наматывают десятки километров, официально называются синдромом Ио – возлюбленной Зевса, которую ревнивая Гера обратила в корову и наслала на неё кусачего овода. Ио бежала от овода из родного Аргоса к Ионическому морю, оттуда в Крым, из Крыма в Малую Азию, а исцелилась только в Египте.

Есть вариант просоночного бреда, часто встречающегося при алкоголизме, который гордо носит имя героя «Одиссеи» Элпенора. Элпенор ночевал на крыше дворца Цирцеи и спросонок решил, что лестница не справа, а слева. Я наблюдала синдром Элпенора в действии. Товарищи, это ужасно. У нас на отделении кабинеты врачей в закутке справа, а туалет – в закутке слева, и некоторые пациенты путают.

А самый страшный миф - об Эресихтоне. Помните, как Деметра наказала своего обидчика, наслав на него неукротимый аппетит? Царь продал за еду все свои земли, все богатства, детей и домочадцев в рабство, а под конец пытался съесть самого себя. Не исключена возможность, что в ужасном плоде древнегреческой фантазии заключены действительные наблюдения над обжорством при склерозе, которое достигает астрономических размеров. Так теперь и называется – синдром Эресихтона.

В 1959 году в Нидерландах был описан синдром Мидаса. Вопреки своему названию, он развивается у женщин после тридцати лет и выражается в… э-э… стремлении к неограниченной половой свободе. Подобно тому как Мидас одним прикосновением обращал всё в золото, женщина с одноименным симптомокомплексом кого угодно обращает в любовника. К сожалению, термин устарел, а вообще-то не всё золото, что блестит. Если уж говорить об извращённых влечениях, то гораздо шире известен нарциссизм – в обиходной речи синоним самовлюблённости, а в медицине – патологическое сексуальное самолюбование. Есть ещё пигмалионизм – влечение к статуям и изображениям. У мифологического Пигмалиона статуя-то ожила милостью Афродиты, а остальным не так везёт.

Мой любимый малоупотребительный термин – сцеволизм. Так называют причинение себе физического вреда с помощью ожогов. Я с детства подозревала, что с римским героем Муцием Сцеволой, сжёгшим свою правую руку на жертвеннике, что-то не так. Подобная терпеливость на боль может быть либо у крайне убеждённого человека, либо у больного шизофренией, что, в принципе, почти одно и то же.

Что касается Библии, из неё позаимствовано наименование для ненависти и зависти брата к брату. Да-да, комплекс Каина. Интересно, что соперничество между братьями встречается в Ветхом Завете гораздо чаще, чем соперничество отца и сына. Так, библейский Онан занимался онанизмом вовсе не из сладострастных и извращённых побуждений, а в знак протеста против необходимости вступить в брак со вдовой старшего брата. Дети, рождённые в таком браке, формально считались детьми умершего, что Онана, конечно, не радовало. Тем не менее, онанизм часто определяется как самостимуляция эрогенных зон с целью получения оргазма и разрядки сексуального напряжения.

А вот донжуанизм – перверсия, воспетая Тирсо де Молиной, Мольером, Байроном, Мериме, Пушкиным… и Карелом Чапеком, который очень близко подошёл к решению загадки севильского соблазнителя. Мужчину, страдающего (именно страдающего) донжуанизмом, непреодолимо влечёт к противоположному полу, но любой эротический контакт вместо удовлетворения вызывает у него предельное чувство отвращения. Новоявленный Дон Жуан решает, что с другой получится лучше, и пошло-поехало. Описаны случаи донжуанизма и у женщин.

В синдроме Рапунцель нет ничего сказочного и романтического. Напротив, он довольно отвратителен и по качеству и по последствиям. Некоторые слабоумные, чаще дети проглатывают свои волосы, что ведёт к закупорке кишечника, и можно даже совсем помереть. Вот ещё одна немецкая сказочка – синдром проклятья Ундины, когда человек задыхается во сне. Ундина (русалка) прокляла мужа-изменника, лишив его способности совершать автоматически всё то, что мы совершаем автоматически: потеть, дышать, наверное, и в туалет ходить… Чтобы вдыхать и выдыхать, несчастный рыцарь всё время должен был помнить о необходимости вдыхать и выдыхать, а во сне, как известно, это невозможно.

Виктор Гюго обогатил психиатрический словарь комплексом Квазимодо. Мучительные переживания и оторванность от общества, которые сопровождали всю жизнь горбуна Квазимодо, свойственны многим людям, которые совсем не безобразны физически. Они просто кажутся себе уродами. На комплексе Квазимодо пластическая хирургия делает немалые деньги.

Пиквикский синдром никакого отношения к мистеру Пиквику не имеет. Но, кто читал первый роман Диккенса, легко вспомнит толстого слугу Джо, который отличался обжорством и талантом спать в любое время в любом месте. Смешно? Смешно, да не очень. Такие сонные приступы – верный признак, что надо проверить сердце и лёгкие.

Двадцатые годы ознаменовались введением в медицинскую терминологию понятия «боваризм». Да-да, госпожа Бовари страдала неспособностью разграничивать фантазию и действительность. Оказывается, представлять себя иным, чем являешься на самом деле, - это тоже патология! А Даниэль Пеннак в своём бестселлере «Как роман» обосновывает право читателя на боваризм… Истина где-то посередине.

Синдром Алисы в Стране Чудес достаточно известен: это симптоматика дереализации и деперсонализации с нарушениями схемы тела, представлений о расстоянии и времени. Помните, как Алиса то уменьшалась до размеров мышки, то вырастала с трёхэтажный дом? Подобные ощущения можно испытать в результате эпилептического припадка, отравления или инфекции с высокой температурой. Высказывалось предположение, что Льюис Кэрролл запечатлел в переживаниях своей героини собственные галлюцинации, вызванные приёмом обезболивающих препаратов опия. Но Джонатан Свифт, например, никакого опия не принимал, а мерещащиеся образы мельче своих реальных прототипов по сию пору называются лилипут-галлюцинациями. Соответственно, Гулливер-галлюцинации значительно крупнее своих действительных прототипов. Что хуже: муравей величиной с собаку или стая волков величиной с мышей?

Расскажу о моём любимом синдроме Мюнхгаузена. Это симуляция или искусственное вызывание различных болезненных явлений: рвоты, поноса, судорог, кровотечений. А зачем? Чтобы полечили, приласкали, пожалели, поберегли. Синдром Мюнхгаузена можно делегировать – то есть вызывать болезни у значимых других. Например, у своих детей, потчуя аллергенной пищей, повышая дозы лекарств, придушивая или просто не вызывая скорую помощь. Немудрено, что дети больных мюнхгаузеновским синдромом часто страдают синдромом Полле (по имени дочери барона Мюнхгаузена) – наследственные психические расстройства и ранняя смерть…

Кстати, вызов у себя кровотечений и препятствование их остановке удостоился собственного имени - синдром Ластени де Фержаль. Кроткую истеричку Ластени и её суровую матушку придумал французский прозаик Барбе д’Оревильи, которого часто называют французским Эдгаром По. Очень рекомендую повесть «Имени нет», чрезвычайно медицински достоверно.

Один из подвидов синдрома Мюнхгаузена также носит литературное название: синдром Альбатроса. Несмотря на романтическое имя, отсылающее к великолепной «Балладе о Старом Мореходе» Колриджа, сам синдром гнусен: это выканючивание у врача лекарств, от которых у пациента есть зависимость. Кстати, в 50-х годах ХХ века был описан близкий синдром Агасфера у алкоголиков и наркоманов: сочинение драматических и трагических историй, как бы обосновывающих и оправдывающих потребность в наркотиках. Здесь психиатрический термин заимствован из апокрифов на евангельскую тему. Как знать, не были ли фантастические рассказы средневековых Вечных Жидов-самозванцев всего лишь средством раздобыть денег на выпивку?

А вот, например, пивной алкоголизм. Раздутое брюхо, красный нос, заплывшая толстая физиономия… Пивной алкоголик – вылитая статуя знаменитого фламандского короля Гамбринуса, которой с XVI века украшались европейские кабаки. Такой кабак в портовом городе воспет Александром Куприным в повести «Гамбринус». К сожалению, термин «гамбринизм» употребляется редко. Кстати, Гамбринусу приписывают девяносто четырёх внебрачных отпрысков и сочинение девяноста четырёх любовных песен. Уподобимся же королю не в алкоголизме, а в чём-нибудь дельном.

Существуют поступки, которые во времена оны считались героизмом и примером для подражания, а ныне воспринимаются в лучшем случае как идиотизм. Таков «Рассказ о терпеливой Гризельде», последняя новелла Декамерона Боккаччо. Некий дворянин выбирал себе самую покорную в мире жену, так как не любил, чтобы ему противоречили. И выбрал крестьянку Гризельду, послушную и безответную. Но однажды он решил её испытать. Когда Гризельда родила девочку, счастливый отец велел забрать младенца и сказал жене, что умертвил его. Гризельда смирилась. На следующий год родился у неё сынок, и с ним история повторилась. Гризельда снова проявила смирение, ни словом, ни вздохом не обвинив мужа в убийстве. Третье испытание было не только жестоким, но и унизительным. Маркиз сказал, что жена ему осточертела, он женится на другой и приказал Гризельде проваливать из замка в одном белье. И терпеливица вернулась в хижину. Безропотно. В одном белье. После пятнадцати лет брака. В качестве невесты к маркизу – с фантазией был маркиз! – уже ехала его и Гризельды юная дочь. Нет, всё заканчивается счастливо: маркиз объявляет, что жена прошла испытания, и признаётся ей в любви, дети падают к матери в объятия, а читатель задумывается, где грань между смирением и тупостью, верностью и преступлением. Недаром комплексом Гризельды (правильнее было бы – Гризельдиной дочки) называется эротическое влечение отца к дочери, приводящее к насилию.

Синдром Отелло, он же бред ревности. Сколько трагедий произошло на его почве! Самое удивительное, что шекспировский Отелло, по-видимому, страдает именно этим душевным заболеванием. Клиника налицо: настойчивые поиски доказательств измены, принятие как доказательства пустячного платка, требования к Дездемоне признать свою вину, паранойя и убийство. Чаще всего проявляется с 30 до 40 лет, и с возрастом Эйвонский Бард угадал.

Синдром Обломова описан у психопатов из высокопоставленных и обеспеченных семей. Слабовольные, ленивые, апатичные, «Обломовы» постоянно нуждаются в опеке и покровительстве, но тиранят тех, кто эту опеку им предоставляет. «Обломова» сопровождает ипохондрия, страх смерти, боязнь открытого пространства и сердечных заболеваний. Да, трудно быть психопатом, даже в обеспеченной семье… Иногда синдромом Обломова называют затруднённое просыпание и вставание с постели у депрессивных пациентов. А может быть, у Ильи Ильича попросту была депрессия?!

Любопытно, чем пополнят психиатрическую терминологию писатели нашего времени. Дереализация имени Пелевина? Копролалия (патологическое сквернословие) имени Сорокина? Речевой салат имени Дарьи Донцовой?