Эксперт
chronically online
20 апреля 2022 г. 22:53
358
3 Кто бы мог подумать, что книжка 1516 года издания может быть объектом идеологических игрищ XX века...
Когда я начинала читать "Томаса Мора" Игоря Осиновского, то рассчитывала, что это будет что-то вроде ЖЗЛки. К сожалению, о жизни и личности Томаса Мора тут одна глава биографической справки, где информации не больше (а то и меньше) чем в Википедии. Основной же текст занят выяснением, главным образом в рамках полемики с другими исследователями, места Томаса Мора в истории социалистической мысли (и мысли вообще). Наверное, для историков это нормально, но меня немножко шокировало, что во второй половине XX века толпа народу разной идеологической направленности ломала перья выясняя, относится ли Томас Мор к социалистам-утопистам и насколько устройство Утопии вдохновлено идеалами средневекового монашества.
Игорь Осиновский решает очень сложную задачу. С одной стороны, раз уж
В Москве, в…
Эксперт
По моему скромному мнению :)
17 апреля 2022 г. 12:52
667
5 Сила жизни или спор с декадентами
Продолжение книги Викентий Вересаев - Живая жизнь. Часть 1. О Достоевском и Льве Толстом также посвящено противопоставлению двух крайностей – счастью и несчастью, свету и тьме, оптимизму и пессимизму, борьбе и смирению. Если в первой части сборника «Живая жизнь» Вересаев выражал свои идеи на примере творчества русских классиков Толстого и Достоевского, то в данном произведении он опирается на труды Ницше, на сравнение образов Аполлона и Диониса в эллинской истории, на произведения Гомера, а так же приводит цитаты из Гете, Шиллера, Шопенгауэра, хотя и Лев Николаевич с Федором Михайловичем тоже мелькают то тут, то там.
На примере этих древних божеств писатель повествует о двух противоположных мироощущениях :
Околдованный чарами солнечного бога, человек видит в жизни радость, гармонию, красоту, не чувствует окружающих бездн и ужасов.
Бог страдающий, вечно растерзываемый и вечно воскресающий, Дионис символизирует «истинную» сущность жизни. ...Дионис касается души человеческой, замершей в чудовищном ужасе перед раскрывшеюся бездною. И душа преображается. В священном, оргийном безумии человек «исходит из себя», впадает в исступление, в экстаз. Грани личности исчезают, и душе открывается свободный путь к сокровеннейшему зерну вещей, к первоединому бытию.
Вступая в спор с Ницше, Вересаев иначе рассказывает о сути аполлоновского взгляда на жизнь и вовсе не требуется обладать какими -либо специальными познаниями в истории древнего мира, чтобы понять писателя: он пишет очень легко, увлекательно и знакомит читателей с «азами», так что разобраться в его философских взглядах может человек с любым багажом знаний.
Не светлые его боги создавали в эллине описанное выше жизнеощущение, а, наоборот, само это жизнеощущение непрерывно рождало из себя богов. И в гомеровых поэмах мы живо ощущаем ту еще бесформенно-священную стихию, из которой как бы на наших глазах формируются боги.
Несомненно, ужасы, скорби и несправедливости жизни тонко и остро чувствовались гомеровским эллином. Все сильное, прекрасное и героическое обречено у Гомера на печальный конец. Большинство героев Троянской войны гибнет либо под стенами Трои, либо по взятии ее, либо при возвращении домой. Грубо и самовластно вмешиваются боги в человеческую жизнь, портят ее и уродуют. В бедах людских виноваты не сами люди, а это вмешательство высших сил, мало доступных человеческому воздействию.
Мы всесторонне зависим от выше нас стоящих сил. Это ощущение крепко сидит в гомеровском эллине. Каждый из героев знает: что бы он ни делал, как бы ни старался – случится то, что заранее определено судьбою.
Предоставленные самим себе, сила и мужество человеческие, действительно, способны опрокинуть рок; дерзая на невозможное, они невозможное делают возможным.
Стойкость могучею в дух нам вложили бессмертные боги,
В ней нам средство дано против ужаснейших зол.
То одного, то другого судьба поражает. Сегодня
С нами несчастье, и мы стонем в кровавой беде,
Завтра в другого ударит. По-женски не падайте духом,
Бодро, как можно скорей, перетерпите беду.
Эту-то бодрую стойкость противопоставлял гомеровский эллин судьбе. И в этой стойкости – источник того своеобразного настроения, с которым он смотрел в лицо неизбежности.Юноша-самоубийца в статье Достоевского «Приговор» пишет: «я не могу принять никакого счастья, просто потому, что не буду и не могу быть счастлив под условием грозящего завтра нуля». Вот как воспринимает неизбежность смерти гнилокровный юноша, и со смертью-то никогда не встречавшийся. А Одиссей двадцать лет жизни провел в кровавых боях под Троей и в смертно-опасных скитаниях по миру; смерть несчетное число раз заглядывала ему в самые глаза. И он говорит:
Мыслью о смерти мое никогда не тревожилось сердце.Божественная сущность жизни вовсе не скрывала от человеческого взора ее аморального, сурового и отнюдь не идиллического отношения к человеку: жизнь была полна ужасов, страданий и самой обидной зависимости. И тем не менее гомеровский эллин смотрел на жизнь бодро и радостно, жадно любил ее «нутром и чревом», любил потому, что сильной душе его все скорби и ужасы жизни были нестрашны, что для него «на свете не было ничего страшного». Мрачное понимание жизни чудесным образом совмещалось в нем с радостно-светлым отношением к ней. Ужасы и скорби не в силах были опровергнуть в его глазах основной божественности жизни, которую он непрестанно чувствовал душою.
Та жажда бессмертия, которою горел фракиец, носила характер глубоко отличный от жажды бессмертия эллинской. Эллин хотел жить вечно, потому что жить – хорошо. Фракиец хотел жить вечно, потому что… жить – скверно.
Жизнь была для фракийца чем-то противоположным и враждебным божеству, тело – душе. Живая жизнь есть страдание и унижение божества, есть его растерзание; тело – темница, в которой томится душа, отторгнутая от своей родной, божественной стихии, тяжко страдающая в своем обособлении. Жизнь божества – вне нашей низменной жизни, жизнь души – вне нашего темного тела.
Для нас не новая религия служит причиною изменения народного богочувствования. Скорее наоборот: только изменившееся отношение народа к божеству и жизни делает возможным не формальное, а действительно внутреннее усвоение новой религии.Но не так для этой литературы. Вся она насквозь пропитана беспричинно мрачным, теснящим душу настроением только что проснувшегося неврастеника. Счастье? Какое же это счастье, если существует на свете несчастье? Какое это счастье, если его может сменить несчастье? И душа не только не борется с таким настроением, не только не старается с негодованием стряхнуть его с себя, - в нем она, напротив, видит высшую мудрость, глубочайшее прозрение и понимание жизни. Если живой человек ярко и непосредственно ощущает счастье, то это – затмение ума, которое следует рассеивать.
Человек не только перестает верить в счастье – он начинает бояться его. Уже лицом к лицу со счастьем, даже в промежутке «между краем чаши и губами», он не перестает чувствовать угрозу. Завистливо-подстерегающими глазами следит за человеком божество, прочная радость смертного, его счастье для божества невыносимы. Поэтому смущением и страхом встречает человек выпадающее на его долю счастье. «Всякое божество завистливо и тревогою преисполняет человека», - говорит Геродот.Та «истина», которую открыл царю Мидасу лесной бог Силен, становится теперь для эллина основною истиною жизни.
Величайшее первое благо – совсем
Не рождаться, второе, - родившись,
Умереть поскорей…
Цель жизни человека должна заключаться в очищении. Бывали обстоятельства, когда в очищении нуждался и гомеровский эллин; но там оно имело задачею снять со светлого существа человека случайно загрязнившее его пятно преступления. Здесь же совсем другое: нужно было очищаться от жизни, от жизни самой по себе. Дело не в каком-нибудь определенном прегрешении, человек грешен уже с самого рождения, он изначально нечист и греховен.
Единственное, чего мне не хватило, это объяснения материальных причин почему на смену светлому, радостному духу Аполлона к древним грекам пришел, предположительно из Фракии, Дионис или Вакх - бог страдающий, безумствующий.
От сравнения двух богов Вересаев переходит к появлению ницшеанского «дионесийского чудовища» Заратустры – и тут тоже автор продолжает спор с создателем Сверхчеловека.
«Злое – лучшая сила человека. Человек должен стать лучше и злее, - так учу я», - сурово объявляет Заратустра.
Злее? Но почему же именно злее? Почему именно злое составляет лучшую силу человека?Это Раскольников говорит, - Раскольников, с душою столь же нежною и отзывчивою, как душа Ницше. Сам Раскольников – мягкий, раздвоенный, колеблющийся – совершенно не в силах вынести той страшной ответственности, которую несут на своей душе «вожди» и «установители человечества». И с завистью смотрит он на этих цельных, сильных людей. Раньше, по крайней мере, он признавал за ними право преступать человеческие законы во имя «идеи», во имя «блага человечества». Но теперь и это он готов отбросить, он все им готов простить за их цельность, силу, за то, что они – не «вошь», не «тварь дрожащая», что они – прирожденные властелины.
Не существует абсолютных норм добра и зла. Все дело в том, к чему и как они применяются. Хорошо ли перевязать рану товарищу? Хорошо. Но ведь прав и полководец (кажется, Драгомиров), сказавший: «Солдат, который во время атаки остановится, чтобы перевязать раненого товарища, - тряпка и негодяй». На что уж был мягок и добр св. Франциск Ассизский. Рыбак поднес ему великолепную живую рыбу. Франциск поблагодарил – и выпустил рыбу обратно в воду. А и он, когда было нужно, умел быть беспощадно жестоким. Одного из своих учеников, в наказание за злословие, он заставил съесть кучу ослиного помета. И всю целиком заставил съесть, не сжалился.
Но вглядится Аполлон попристальнее в грозное лицо Ницше, вглядится – и рассмеется, и махнет рукою, и пренебрежительно повернется к нему спиной.
Как мало «рока» в этом напряженно-грозном взоре! Ведь это же просто добрый человек, ужасно добрый человек, с сердцем, «почти разрывающимся от сострадания». Вот почему он и делает такое свирепое лицо. Вот почему ему и нужен – не Гарибальди, а непременно Цезарь Борджиа. Бояться пролить кровь дикой козы, - о, на это очень способен и сам Ницше! А вот двинуть на смерть тысячи людей, взяв на свою душу всю ответственность за это, а вот расстрелять человека…
«Нет, те люди не так сделаны, - с завистью думает он. – Настоящий властелин, кому все разрешается, громит Тулон, делает резню в Париже, забывает армию в Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе и отделывается каламбуром в Вильне; и ему же, по смерти, ставят кумиры, а стало быть, все разрешается. Нет, на этаких людях, видно, не тело, а бронза!»
Когда человек, в котором мало «бронзы», вступает в область «по ту сторону добра и зла», то он, так сказать, «по долгу службы» почему-то считает себя обязанным быть непременно злым, злым во что бы то ни стало. В снегу замерзает человек? Пройди мимо и только плюнь – иначе ступишь опять «по сю сторону».
Да! Да здравствует именно Цезарь Борджиа! Самое коренное зло нашей современности – что люди ужасно добры. «В ком лежит величайшая опасность для всей будущности человека? – спрашивает Заратустра. – Не в добрых ли и справедливых? О, братья мои, зачем так мягки, так покорны и уступчивы? Станьте твердыми!»
Но – боже мой! Где же вокруг видел Ницше этих добрых и мягких? Чему они помешали, что задержали? Кто творил вокруг Ницше реальную жизнь? Бисмарк и Лассаль, Ротшильд и Маркс, Наполеон III и Гарибальди, Галлифе и Бланки, Абдул-Гамид и Биконсфильд, Муравьев-Виленский и Чернышевский, Победоносцев и Желябов, - какие всё «мягкие»! Какие всё «добрые»! Неужели вправду величайшею угрозою для века этих людей был… Диккенс, что ли?
«Сострадание признал я более опасным, чем любой порок», - заявляет «твердый» человек, сердце которого готово разорваться от сострадания при виде ужасов жизни.
Интересны рассуждения Вересаева о добре и зле, его анализ причин зла Ницше, а также рассуждения о декадентах и о счастье, так что позволю автору говорить самому за себя
Можно жить только, покуда пьян жизнью. Вот в чем суть первой и главнейшей тайны Аполлона. Чудотворная сила жизни опьяняет, как благороднейшее вино. Человека ждет неизбежная смерть, несчастные случайности грозят ему отовсюду, радости непрочны, удачи скоропреходящи, самые возвышенные стремления мелки и ничтожны перед грозным лицом вечности, - а человек ничего этого как будто не видит, не знает и кипуче, ярко, радостно осуществляет жизнь. Когда же человек «протрезвляется», когда исчезает в нем этот ясный, беспохмельный хмель, вызываемый непосредственною силою жизни, то для человека ничего уже не остается в жизни, ему нечего в ней делать – разве только ему удастся обрести для себя какой-нибудь другой хмель. И все существо Диониса, вся огромная заслуга его заключается именно в том, что он несет упадочному человеку свой временный хмель, как замену выдохшегося из души подлинного, длительного хмеля жизни.
Ницше ясно сознавал то великое значение, какое имеет для жизни это чудесное неведение жизненных ужасов. «Мало того, что ты понимаешь, в каком неведении живут человек и животное, - говорит он, - ты должен иметь еще и волю к неведению и научиться ей. Необходимо понимать, что вне такого неведения была бы невозможна сама жизнь, что оно есть условие, при котором все живущее только и может сохраняться и преуспевать: нас должен покрывать большой, прочный колокол неведения».
Упадочная душа жадно и извилисто тянется к жути, мраку и безднам жизни, сладострастно опьяняется бушующим в духе хаосом. Как морфий для морфиниста, для нее всего дороже в жизни это сладострастие, эта жестокая радость острая, как боль от укуса осы, и пьяная, как крепчайшее вино. Какая гармония способна дать хоть что-нибудь, близкое к этой пронзающей душу радости? Все пьянящие запахи весеннего леса или летнего луга, - как они пресны для морфиниста сравнительно со шприцем морфия! И Достоевский последовательнее Ницше. Он готов откровенно заявить: к черту гармонию! Не верю я в нее и не хочу для себя, - пусть она остается aux animaux domestiques.
Вечные вопросы Достоевского: почему я должен быть нравственным, почему я должен быть порядочным, раз нет бога? – вызвали бы у Ницше только усмешку: «Мы отнеслись бы с предубеждением к человеку, если бы услышали, что ему нужны особые основания, чтобы оставаться порядочным. Словечко «ибо» в известных случаях компрометирует; иногда мы даже опровергаем себя самих единственным «ибо».
В своей автобиографии Ницше пишет:
«Я – декадент, и в то же время я – противоположность декадента. Происхождение мое двойственное, как бы с верхней и нижней ступени жизненной лестницы: поскольку во мне мой отец, я уже умер, поскольку – моя мать, я еще живу и мужаю. Мой отец был хрупким, добрым и болезненным существом, - он был скорее воспоминанием о жизни, чем самою жизнью… От болезненной оптики – к здоровым понятиям и ценностям и, обратно, из полноты и самосознания богатой жизни низводить свой взор в тайную работу инстинкта декаданса, - в этом я особенно опытен».
«Типичный декадент, - говорит Ницше, - умеет заставить смотреть на свою испорченность как на закон, как на прогресс, как на завершение». Отличие Ницше от других декадентов заключается именно в том, что он ни под каким видом не согласен принять своей «испорченности», совершенно не доверяет ее внушениям и все время чутко прислушивается к себе, все время следит за собою, - как бы не попыталась в нем творить жизненные ценности его «испорченность».
Объективной истины не существует. Нелепо искать объективных ценностей. «Как будто ценности скрыты в вещах, и все дело только в том, чтоб овладеть ими!» - иронизирует Ницше. Ценности вещей скрыты не в вещах, а в оценивающем их человеке. «Нет фактов, есть только интерпретации».
Нутро одного человека – здоровое, крепкое, насквозь освещенное радостно-ярким инстинктом жизни; он жадно и безотчетно влюблен в жизнь, бодро переносит во славу ее жесточайшие удары судьбы. Такое отношение к жизни вызовет и соответственную оценку жизни. Нутро другого – больное, темное, упадочное; жизнь томит его, как плен, на всякий удар жизненного грома он в смятении вздрагивает своими издерганными нервами; он не в состоянии понять, что можно любить в этой жизни, где все только страхи и скорби. И когда человек, в соответствии с этим, строит свое жизнепонимание, - то что же? Возражать ему, опровергать его доводы, стараться убедить его?.. Какой вздор! Никакие доводы и возражения здесь недействительны. Один лишь совет можно дать таким людям:
«Вы должны не переучиваться, не переучивать, но только сказать «прости» своему собственному телу – и замолчать… Верьте, братья мои! Это – тело, которое отчаялось в теле, это – тело, которое отчаялось в земле». Так говорил Заратустра.А этот обычный прием оценки жизни путем бухгалтерского подведения баланса ее радостей и горестей, - как он возмущает Ницше! «Сумма неудовольствия перевешивает сумму удовольствия; следовательно, небытие мира было бы лучше, чем его бытие. Такого рода болтовня именует себя в наше время пессимизмом!.. Но сам этот пессимизм есть признак глубокого обнищания жизни. Человек не ищет удовольствия и не избегает неудовольствия: читатель поймет, с каким глубоко укоренившимся предрассудком я беру на себя смелость бороться в данном случае. Удовольствие и неудовольствие, это – только следствия, только сопутствующие явления; они – второстепенные вещи, не причины; это суждения ценности второго ранга».
Кто жив душою, в ком силен инстинкт жизни, кто «пьян жизнью», - тому и в голову не может прийти задавать себе вопрос о смысле и ценности жизни, и тем более измерять эту ценность разностью между суммами жизненных радостей и горестей. В огне не могут водиться черви. В жарко и радостно пылающем огне живой жизни не могут жить вопросы, порождаемые разложением. А именно только чудовищное разложение жизненных инстинктов делает возможным, что человек стоит среди жизни и спрашивает: «для чего? Какая цель? Какой смысл?» - и не может услышать того, что говорит жизнь, и бросается прочь от нее, и только богом, только «тем миром» способен оправдать ее.
«Если центр тяжести переносят не в жизнь, а в «тот мир», - говорит Ницше, - то у жизни вообще отнимают центр тяжести. Великая ложь о личном бессмертии разрушает всякий разум, всякую природу в инстинкте; все, что есть в инстинктах благодетельного, споспешествующего жизни, ручающегося за будущность, - возбуждает теперь недоверие. Жить так, что нет более смысла жить, - это становится теперь смыслом жизни!»
В великой своей убогости и нищете стоит перед Ницше наличный человек, лишенный всякого чувства жизни, всякой цельности, с устремлениями, противоречащими инстинктам, - воплощенная «биологическая фальшивость» и «физиологическое самопротиворечие». «Общее отклонение человечества от своих коренных инстинктов, - говорит Ницше, - общий декаданс в деле установления ценностей есть вопрос par excellence, основная загадка, которую задает философу животное-«человек»
До чего же увял в людях инстинкт жизни, до чего угасло всякое непосредственное чувство жизни! Ясно, что дело тут не в том или ином понимании жизни и божества, а в чем-то гораздо более существенном и изначальном, - в невероятном обнищании человеческой природы и, что еще страшнее, в спокойном примирении человека со своим убожеством. «Нищенскую бедность» свою и «рабскую беспомощность» он провозглашает основным свойством человеческой природы; он не тяготится ими, не пытается с ними бороться. Напротив: в полном банкротстве живой жизни, в победительном и окончательном выявлении человеческой неспособности жить, - «в этом и только в этом» он способен видеть «религиозный и метафизический смысл» даже борьбы человечества за улучшение жизни.
Ночь и день, угрюмый калека с перешибленными ногами и радостно улыбающийся ребенок меньше отличаются друг от друга, чем эти два «религиозных сознания». И как объяснить, как дать почувствовать угрюмым отрицателям жизни ту вечную радостность ее и красоту, о которой говорит Толстой? Можно ли говорить о свете жизни с слепорожденным, никогда не видавшим света? Он будет пытаться ощупать свет пальцами, будет отрицательно мотать головою и твердить: «Нет никакого света. Все, на что вы мне указываете, - мрак и всюду мрак… Сытость, устроенность, самодовольное филистерство – больше я ничего не вижу!» Одно только можно сказать этим людям – повторить слова Ницше: «Вы должны не переучиваться, не переучивать, а сказать «прости» своему собственному телу – и замолчать. Это – тело, которое отчаялось в теле, это – тело, которое отчаялось в земле».
Сказать «прости» собственному телу и создать высшее тело, пересоздать великий разум, творящий наше жизнеощущение и наше «я»… И нельзя закрывать глаз. Перед трудною задачею этою стоят не единичные упадочники, отвергнутые жизнью. Только исключительно «удачные» люди, исключительно счастливые эпохи стоят выше этой задачи. Непосредственное чувство жизни утеряно большинством человечества. Тяжелые биологические и исторические условия сбили человека с солнечного пути живой жизни, и он блуждает без дороги, растерянно бросаясь на каждый болотный огонек.
Подводя итог, эта книга дает возможность понять прежде всего идеи Вересаева, это не полноценное исследование идей Ницше, но читать рассуждения русского автора очень любопытно и познавательно для тех, кто интересуется философскими вопросами о добре и зле, об истине и ее поисках, о силе человеческого духа и стойкости.
9 апреля 2022 г. 13:26
355
3.5 Философия. Начало.
Книга Джованни Реале и Дарио Антисери на текущий момент является, вероятно, одним из самых известных, популярных, доступных, разрекламированных и тиражированных учебников мировой философской мысли. По нему учатся студенты в Европе, Азии и России. Его рекомендуют всем "мыслящим людям" как пищу для ума, а его наличие в домашнее библиотеке должно говорить о культурном развитии ее владельца. За прошедшие десятилетия книга безусловно завоевала славу и признание. Но в то же время, обросши культовым статусом и непререкаемым авторитетом нельзи ли сказать, что она скрыла свои недостатки, которые принято попросту не замечать? Первый том "гигантского" труда именитых итальнцев задал тон всему циклу и с него и следует начать исследование.
Античность является формообразующим базисом, фундаментом и…
31 марта 2022 г. 15:17
209
3 Священные монстры
Хаустов пишет книгу с той страстью, какая сейчас в моде в философии. Каждому хочется быть хотя бы Славоем Жижеком — самой большой поп-звездой среди философов. Но страсть Хаустова в изложении исторического материала выглядит неподдельной. В ней слышится скорее влияние тех, о ком он пишет, — битников, с их почти тотальным отрицанием культурных основ западной цивилизации.
В «Битниках» он высказывает несколько радикальных идей. Например, что Америка в двадцатые годы была склонна к нацизму ничуть не меньше Германии и только Великая депрессия остановила американцев от создания четвертого рейха. Маккартизм, накрывший Америку пятидесятых, еще один его всполох, который мог бы кончиться неизвестно чем, и к этому неизвестно чему как раз все располагало: к тому времени Америка уже обрела свое…
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
25 марта 2022 г. 00:16
464
5 Платон мне друг, но истина дороже
"Задача истории, следовательно, — с тех пор как исчезла правда потустороннего мира, — утвердить правду посюстороннего мира. Ближайшая задача философии, находящейся на службе истории, состоит — после того как разоблачён священный образ человеческого самоотчуждения — в том, чтобы разоблачить самоотчуждение в его несвященных образах. Критика неба превращается, таким образом, в критику земли, критика религии — в критику права, критика теологии — в критику политики."
Карл Маркс
Читал издание 1951 года. Это учебник. Заслуживает внимания в высшей степени. Почему? Потому как "авторский коллектив под руководством проф. Ф. В. Константинова работал над подготовкой этой книги в течение ряда лет. Главы книги в течение 1947 — 1949 гг. неоднократно обсуждались на секторе исторического материализма…
10 марта 2022 г. 17:29
125
3 Безумству храбрых поем мы славу
На учебники принято смотреть снисходительно, за их "школярность", поверхностность, которая часто приводит к искаженному изложению истории той или иной области. Однако мне они всегда казались очень полезными, как первая ступень вхождения в материал. Они позволяют охватить легкой сетью представления всю область, чтобы определить дальнейшие точки интереса для более глубокого изучения. На самом деле, хороших учебников очень не хватает, так как в основном литература состоит из исследований на очень узкие темы, ведь чем уже, тем безопаснее. Писать учебник - дело неблагодарное, ибо, во-первых, это описание заведомо чужих мыслей, никакого тебе высокого творчества, во-вторых, нужно проработать и грамотно изложить убийственно большой объем материала. В общем, "моё почтение" скромным и смелым…
1 марта 2022 г. 18:56
2K
5 История философии как история западной науки и культуры
Очень полезная книга. Глубокий обстоятельный разбор всех периодов развития философской мысли с VI-V веков до нашей эры и до начала XX века нынешней. Полная картина формирования основных философских течений, их связь с наукой и искусством, становлением и долгим господством в Европе католической церкви. Взгляды многих философов, о которых раньше имелись разрозненные представления, даны здесь в совокупности, в сравнениях, привязаны к эпохам, отчего возникает довольно цельная картина западного мира, понятными становятся причины трансформации мысли, и даже многие научные открытия, появления шедевров искусств выглядят как логичное следствие своих периодов, а не просто отдельные достижения в мировой истории. Части разбиты по эпохам, главы в основном по персоналиям. Рассмотрена деятельность…
3 февраля 2022 г. 18:03
210
5 Фундаментально
В нише учебников по истории философии, этот заслуживает твердой пятёрки. Ничего лучше найти просто невозможно. Заявляю, как человек, занимающийся исследовательским чтением сразу 6 самых известных тематических книг, компилируя их в статьи.
Подход Гатри дотошен, видно, что проделана огромная работа с многочисленными ссылками на первоисточники. Здесь информация не просто преподносится в рамках сжатого изложения, а рассматривается со всевозможных сторон, с указанием на разночтения и противоречия.
Учебник формирует максимально целостный взгляд в рамках преподносимого материала, и все это доступным языком.
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
31 января 2022 г. 22:18
55
4
Сложная в прочтении и понимании книга. Это философские споры о Боге, человеке, универсалиях и номинализме. В лекциях описываются средневековые философы и их точки зрения. Иногда описывается их жизнь и значимые работы. В конце книги рассматривается роман Имя Розы и средневековье, которое описано в нем. Темы очень неоднозначные, на которые и до сих пор философы не могут дать ответов. Все зависит от того во что мы верим. И философия постоянно поддерживает власть предержащих и выгодную для них точку зрения на мир и общество. Книга не для всех.
Нон-фикшн
30 января 2022 г. 10:42
106
5
А вот я бы сказала, что это настоящий философский роман о любви и сложных отношениях между мышлением и бытием. А также философский детектив о раскрытии места их тайных встреч и взаимопроникновений) Непосвященным правда будет очень и очень сложно понять все тонкости этой любовной драмы... Удивительно, но читала на одном дыхании. Голова болела, но оторваться от чтения было сложно. Многое, конечно, не до конца поняла, в силу того, что у меня нет достаточной базы знаний, какая есть у автора, а также потому что эта тема в принципе не поддается однозначному раскрытию, а развертывается в бесконечном философском диалоге длиною в человеческую историю.
26 января 2022 г. 15:39
401
2 Главное заблуждение в истории философии
Данный труд действительно раскрывает множество основных положений в философских системах классиков и более маргинальных философов. Немудреными и легко-доступными словами и примерами объясняются даже более серьёзные и сложные философские тезисы, как на примере Канта и Гегеля.
Похвалили и хватит - пора критиковать, так как минусов оказалось куда больше: 1. "Философия начинается с Сократа" спорное утверждение автора, которое он не считает как либо доказать и заставляет нас принять за веру, не смотря на то что сам же говорит, что была и философия и философы до Сократа. Однако это положение показывает нам лишь то, насколько старомоден и несведущ автор в истории философии, а его идеалистический взгляд лишь следствие его субъективно-романтического взгляда на философскую дисциплину в целом.…
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
20 января 2022 г. 01:50
93
5 Рецензия на книгу по индийской философии
В данной книге представлены описания философских школ Индии, их становление, развитие, сосуществование. В отличие от Европы, в Индии сосуществовали разные философские школы и взгляды, в Европе же обычно господствовала одна какая-то система взглядов и образа жизни, в этой книге рассмотрены даже различия Запада от Востока в вопросе философии и бытия. Книга невелика и ее прочтение возможно за один вечер, рекомендую духовно ищущим и людям интересующимся философией. Лучше узнал про систему индийских сект и их верования, различия между собой, этого знания мне не хватало, так как сам интересуюсь йогой и различными религиозными путями.
16 января 2022 г. 18:04
161
1 Посмотрите на шарлатанов!
Издательство «Наука» некогда имело серьёзную репутацию и считалось авторитетным в среде работников науки и образования — изданные там книги по праву занимали место фундаментальных источников цитирования, к ним обращались за надёжной и проверенной информацией, их обсуждали специалисты и студенты. Печально, что теперь это издательство публикует такие тексты, от которых остаётся только хвататься за голову. Книга господина Докучаева представляет собой классический пример шарлатанства и очковтирательства, при этом наглого и циничного. В аннотации нам обещают, что читателю этой книги предлагается «популярный и подробный рассказ о самом знаменитом европейском феноменологе», однако обнаруживаем мы вместо этого вполне шизофренический бред, а вовсе не популярное изложение гуссерлианства. Является…
7 января 2022 г. 10:51
274
5 "Гармонія чиселъ, как ангельскій чин"
Падалъ снегъ за окномъ,
рождая строки математическихъ формулъ;
По Петрограду шёлъ Пифагоръ,
уши его воспринимали ноты.
—
Диво-дивное, Миръ так изященъ,
звенятъ математика ладоши;
Ему б траекторию снежинокъ рассчитать,
всмотреться б в трактатъ заоблачный;
Как же изящно падаетъ снегъ!
По Пифагору несётся дрожь;
Каждой снежинке уделилъ время Геометр,
позволивъ открыть Міра числовую природу.
—
Золотое сеченіе, уравненія, эллипсы;
Ихъ зритъ Пифагоръ и в Петрограде;
Разъ такая красота, почему никто не улыбается?
Ответъ одинъ у великого математика: похороненная эстетика, склепы, которые суть уродливые здания;
Тутъ какъ разглядеть Творца печать?
Никакъ, глаза бегутъ в ужасе, людъ самъ на себе замыкается;
Вотъ и выходитъ, что красота формулъ не видна,
она втоптана ботинкомъ современника в грязь.
—
Однако ж,…
26 декабря 2021 г. 17:47
495
5 "Встать рядом и ни шагу назад"
Свершилось, я застыл!
Видел, как пали хромого костыли;
Костёл, иней сосуществует с тобой;
Симбиоз,
Духа и Природы.
—
Не мог временно двигаться, но насладился сдвигом времени;
Вязкое, как бабушкино варение;
Наверное, мухи в нём тонут, не жалея о своих решениях;
Через пелену на глазах всматривался в снежинок кристаллическую решётку;
Уверенно рукой ведёт дирижёр,
моя душа — лёд,
но слух так же остр.
—
Что же извлёк из этого ментального обморожения?
Диагноз поставлен хирургом,
он же провёл отсечение;
Отсчитал немного мелочи,
дал потерянному нищему, оказавшемуся у лечебницы;
Зачем деньги, если за тем поворотом Смерть?
Бессмысленно ругаться на ветер, как и пестовать грех.
—
Душа замёрзла и утеряла лишнее;
На столе орехи, вишни,
ждавшие часа в холодильнике;
Толика внимания,
дом сияет, как малыш Христос;
Я ещё не…
Эксперт
Предвзятый, вам не понравится
17 декабря 2021 г. 07:19
148
5 17.12.2021
В объятиях Ницше я встречала свой пубертат.
Людей не люблю я - человек для меня слишком несовершенен.
Бог умер
и прочие радости так приходящие по душе протестному подростку. Но протесты высокоинтеллектуальные, проникнутые идеей всеобщего непонимания, "вы не понимаете, это другое". Ведь никогда прежде 13-летняя девочка не считала себя настолько исключительной в своем окружении. Когда я его открывала, что ожидала увидеть комикс, ведь так написано на обложке, но это скорее биография, идеи, труды, поданные в максимально доступном виде и снабженные большим количеством картинок. Картинги больше похожие на шаржи и вырезки из газет, я не настолько хорошо знакома с культурой, чтобы опознать всех, но доля узнанных была достаточно велика, чтобы подозревать что они все не просто так нарисованы. Сам…
Эксперт
Записки с верхней полки метафизического плацкарта
9 декабря 2021 г. 23:02
306
3 Hegel-Mogel
Четко запомни товарищ, между Пикассо и Гегелем, выбирай Гегеля! Пикассо не пил кваса, а Гегель друг рабочего класса! Твердо знай товарищ, между Эйнштейном и Гегелем, выбирай Гегеля Эйнштейн квантов кронштейн, а Гегель ума благодетель! Уважай Маркса и Ленина! Выбирай Гегеля! Славь диалектику и триад мириад, а иначе попадёшь в онтологический ад! Гегель звучит и гремит на весь мир! Гегель мальчишек и девчонок кумир! Гегель наш светоч в полночь гефирта! Слово Гегеля крепче сто процентного спирта! Гегель круче Гедель, Эшер и Бах! Храни Гегеля на своих книжных полках! Чувства в кулак, волю в узду! Прочел Гегеля смело отсылай всех к Канту! А не сумел, обращайся к Юму!
Только вдумайтесь в какое ужасающее время мы живем! Что за чертов супермаркет "Дазайнушка" торгующий дешевыми…
Эксперт
и Знаток Лайвлиба
9 декабря 2021 г. 18:09
440
4.5 Философия и Жизнь
Малый объем, как показывает пример данной книги, не равен бессодержательности или малоинформативности. Напротив, автору удалось вместить в свое произведение не только основные вехи жизни величайшего философа, но и обстоятельно ознакомить читателей книги с ключевыми постулатами его философской системы и его знаменитого диалектического метода. Конечно, прочитав эту книжку-малышку, нельзя проникнуть в глубины диалектического процесса, но научиться плавать, и даже нырять в этой части океана философии, вполне себе можно.
Рассказ в итоге получился увлекательным (и это не шутка, даже про философию, оказывается, можно написать интересно), познавательным и удивительно цельным, ведь автор подходит к описанию жизни и трудов мыслителя с долей юмора и проводит довольно любопытные параллели между…
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
9 сентября 2021 г. 20:29
381
За семнадцать дней я наконец-то осилил "Историю западной философии" Бертана Рассела, хоть и хотел перед школой всяким прочим зачитаться. Бесспорно, очень полезный трактат, проливает на многое свет. Что-то уже знал, что-то нет. Главный плюс в том, что вся нить повествования тянется через исторический контекст. Практически не затянуто, разве что о досократиках можно было менее развернуто, а о современной(для Рассела) философии хотелось бы побольше, ибо эту тему он самую малость затронул.
А ещё, после прочтения странное чувство, что словно многое узнал, но с другой стороны и совершенно некомфортно от такого, некоего рода, знания, которое заключается в том, что ты ещё много чего не знаешь. Например, я мало себе представлял, что схоласты 11-14-х веков так интересы и важны. И многое другое.…
Эксперт
Эксперт Лайвлиба
5 сентября 2021 г. 19:20
897
4
Среди рассматриваемых персонажей, мне кажется, есть «четвертый лишний» - это небезызвестный лузер Вальтер Беньямин. На серьезного мыслителя он вряд ли тянет - импульсивный публицист, хотя и не без прозрений. Антипатии добавляют его левацкие убеждения, хотя сейчас леваки в тренде и успешно готовят новую глобальную катастрофу. Этот друг ССоюза хуже даже нацика Хайдеггера. Над уродливыми языковыми вывертами обитателя шварцвальдской хижины энтузиасты до сих пор ломают голову, но что это за «философия», которая приводит к Гитлеру? Впрочем, «язык» кантов-гегелей-шелеров-хайдеггеров - это ужас-ужас. Нельзя сказать, что они не поднимали важных проблем, но каким словами! Все же я продолжаю верить в то, что кто ясно мыслит - ясно излагает. Иначе «философия» становится герметичной религией со…
30 августа 2021 г. 03:24
250
5 "Сердце - солнце микрокосма..."
"Искусство медицины не возвышает свой голос против меня, ведь оно бессмертно и зиждется на бессмертном основании. Скорее небо и земля прекратят свое существование, чем умрет медицина". -(Парацельс).
Это великолепное документальное произведение, написанное богатым художественным языком, очень интересное и в то же время познавательное. Оно охватывает не только биографические данные, но и всю эпоху, в которой жил Парацельс и проходила его деятельность. На страницах книги мы встречаем многих выдающихся и интересных личностей, которые своей необузданной энергией и философским мышлением оказали наибольшее влияние на исторического хода мира.
"Разве есть на свете что-нибудь скрытое от подлинного пророка или неизвестное ему? И кого можно поставить превыше доктора? Они словно бы объяты пламенем,…
26 августа 2021 г. 21:50
3K
4 Жизни философов важны.
Монументальный труд Рассела по западной философии. Отлично подходит для тех, кто уже знаком с основами философии, но хочет углубить свои знания, конкретно, по персоналиям. Для первого знакомства с философией, я бы не советовал именно эту книгу. Объяснения Рассела довольно сложны и подразумевают, что читатель уже знаком с некоторыми философскими терминами. Из плюсов можно выделить: последовательность изложения. Каждый раз при знакомстве с новым философов автор уточняет чьим идейным продолжателем является тот или иной философ – очень удобно, если ты что-то подзабыл или запутался. Также плюсом является то, что автор говорит о социальной и политической обстановке, которая влияла на того или иного философа, показывая, что любая философия не берется из вакуума. Можно проследить связь, как…
Эксперт
Фея... могу фейнуть, могу нафеячить...
22 августа 2021 г. 11:14
190
4
С философией дела у меня, мягко говоря, отвратительно. В институте она была, по ней даже был экзамен, но... в общем, я и философия - параллельные прямые. Я не в состоянии выучить имена (тем более годы жизни) и основные направления их философской мысли. Помню, когда я готовилась к экзамены (писала шпоры) поймала себя на мысли, что всем этим мужикам банально было нечего делать. От слова СОВСЕМ. Скажем так, со временем я свое мнение кардинально не поменяла. Философия для меня по прежнему - пшик в воздух. Пользы от нее я не вижу. Этак книга для меня так же не стала каким-то откровением. Да, она чуть воскресила мою память относительно философии, может быть, какие-то забавные факты даже в голове остались и всплывут, когда надо будет блеснуть. Из книги я узнала несколько новых имен, а…
10 августа 2021 г. 14:53
178
5 И ты, пророк, так долго заблуждался?
Трудно хвалить или ругать труды, отстоящие от нас на тысячи лет и доставшиеся нам в том сборном виде, в каком подчас невозможно различить особенности тогдашнего словоупотребления и современного перевода, мыслей автора и домыслы комментатора, который, в своё время, тоже разрывался между прежним языком и современным ему. Оттого многогранная вавилонская башня аутентичности становится мифом, непостижимым в своей сложности. В такой семантической тесноте приходится абстрагироваться от нам смешных утверждений о чистоте зевсовых молний, о том, что Солнце мало, как блюдце, о том, что животные происходят из подземных гниющих масс, вытесненных из-под земли влагой. Живые, конкретные представления вынуждены восприниматься нами как логические схемы в виду абсурдности их же конкретики. Но в этом своя…
