Наверн Чудакулли

Аркканцлер Незримого университета, первый кто пробыл на этом посту больше года со дня избрания.

Стал магом 7-го уровня в 27 лет. По мнению большинства, считается вторым по разумности волшебником (первым считается Декан). Никто не хочет распространяться, почему в аркканцлеры выбрали именно Наверна, хотя, после событий романа «Посох и шляпа», по-видимому никто не решился занять столь важный пост. Наверн Чудакулли полностью лишен воображения, поэтому он кажется бесстрашным и очень прагматичным. Именно он не понимает размышления Дурминга, а также не одобряет Факультет высокоэнергетической магии. Не очень доверяет магии, хотя и хорошо колдует. Его любимая фраза «Я не видел еще ни одного человека, которого нужно было добивать магией после выстрела из арбалета». При этом в силу прагматичного склада ума способен быстро адаптироваться и даже прибегать к помощи лиц, презираемых в кругу магов: ведьм, стражников, сотрудников факультета высокоэнергетической магии и даже Ринсвинда. Наверн рос вместе с Эсмеральдой Ветровоск, с которой у него до сих пор сохранились романтические отношения. Родной брат Наверна — первосвященник Слепого Ио в Анк-Морпорке.

На одной из стен кабинета аркканцлера висело чучело очень большой рыбы. Чудакулли охотился за всем и вся. Единственному выжившему петуху в радиусе двухсот ярдов от Университета оставалось кукарекать последние денечки.
Аркканцлер, регулярно использовавший Главный зал для своих упражнений по стрельбе из арбалета и дважды подстреливший Казначея, считал всех профессоров совершенно опсихевшими, что бы это ни значило. «Свежего воздуха вам не хватает», — говорил он. «Слишком много сидите в помещении. Мозг гниет», — говорил он. Но чаще всего просто орал: «Ложись!»

Наверн Чудакулли был либо лучшим, либо худшим – в зависимости от вашей точки зрения – аркканцлером Незримого Университета за последние сто лет. Прежде всего, его было много. Не то чтобы он был исключительно крупным мужчиной, просто Чудакулли обладал какой-то странной способностью заполнять все свободное пространство. За Ужином он напивался и начинал во всю глотку горланить какие-то никому не известные песни, но это было нормальное, достойное волшебника поведение. Зато потом он закрывался в своей комнате и всю ночь бросал дротики, а в пять часов утра отправлялся стрелять уток. Он кричал на людей. Он постоянно всех поддразнивал. К тому же он практически никогда не носил надлежащие аркканцлеру одеяния. Чудакулли уговорил грозную госпожу Герпес, управляющую хозяйственной частью Университета, сшить ему мешковатый костюм безвкусных сине-красных тонов и дважды в день на глазах у изумленных волшебников упрямо бегал в нем вокруг зданий Университета, крепко подвязав остроконечную шляпу шнурком. Бегал и что-то весело кричал своим коллегам. Наверн Чудакулли относился к тому типу жизнерадостных людей, которые искренне и свято верят: то, чем он занимается, должно нравиться всем без исключения, просто они этого еще не пробовали.

Чудакулли наотрез отказался носить традиционную шляпу и в одном из ателье Анк-Морпорка, где работали абсолютно безумные шляпники, заказал себе особый головной убор.
То была не совсем обычная шляпа волшебника. Лишь немногим волшебникам удавалось использовать острый кончик своего головного убора, но если и удавалось, то лишь для хранения пары запасных носков. Тогда как в шляпу Чудакулли были вмонтированы небольшие шкафчики. Она была полна сюрпризов, в том числе оснащена четырьмя телескопическими ножками и рулоном промасленного шелка, из которого, если его развернуть, получалась удобная палатка с патентованной спиртовой горелкой. Внутренние кармашки содержали трехдневный рацион. А в остром кончике хранился запас крепких напитков для использования в чрезвычайных ситуациях, например если Чудакулли вдруг почувствует жажду.

Аркканцлер был ранней пташкой — и вместе с тем, как это ни парадоксально, типичной «совой». Иной раз он переходил от одного состояния к другому, минуя промежуточную фазу сна.

Его брат - Гьюнон Чудакулли.