Триптих: о воде

Картина №1. Лед

В небе творится что-то подозрительное. Сегодня водовороты увеличились, стали еще более сине-зелеными, местами в черных прыщах. Солнце борется с клубами космических облаков, но выходит слабо.

Мужчина задвигает темные шторы и подходит к кровати.

– Влажность повышается, – говорит он раздевающейся жене. – Вечером жди уродов на стенах.

Женщина усмехается, становясь на колени перед мужем.

– Нужно будет докупить огнеметов, – вспоминает та, ударив его по ягодице. – У тебя зарплата скоро, пупс?

Он перебирает в вспотевших руках пульт от телевизора, уменьшая громкость. Жена, все еще стоя на коленях, напевает какую-то мелодию, стягивая с мужа трусы зубами. На фоне старческий механический голос ведет передачу «Узнай врагов – победи их».

– Когда зарплата? А, пупс? – Женщина толкает его на подушку, уверенно садясь сверху.

– Э… Полегче, Ир…

А монотонный голос из телевизора бубнит: «Лишайники – это особая группа комплексных организмов, состоящая из гриба и водоросли…»

Она двигается как пантера, охватывая и поглощая все его тело. Мужчине остается только наслаждаться, с кем он связался штампами в паспорте.

«…Долгое время взаимоотношения гриба и водоросли в лишайнике рассматривали как симбиоз – взаимовыгодное сотрудничество. В действительности же отношения оказались гораздо сложнее…»

Женщина запрокидывает голову, терзая мужчину бедрами и приказывая любить ее.

«…Было обнаружено, что гифы гриба образуют специальные выросты – гаустории, которые проникают в клетки водоросли и поглощают необходимые вещества. Гриб попросту отбирает у автотрофного организма органические вещества, которые тот синтезирует. В старых участках лишайника можно наблюдать погибшие клетки водоросли – гриб паразитирует…»

С потолка резко доносится топот ножек, ребенок где-то близко. Ира рычит сильнее, раздирая своего мужчину.

– Сейчас Глеб прибежит, – шепчет муж. – А… О, Господи…

«…Как типичный паразит гриб не заинтересован в гибели выгодного организма, но и он не так уж свят. Оказывается, водоросль тоже является паразитом, хоть и слабее своего партнера. Дело в том, что из-за гиф гриба она не может поглощать воду и минеральные вещества из окружающей среды. Водоросль вынуждена добывать их из мицелия гриба…»

Женщина жестко отымела мужа и свалилась рядом. Черные волоски уложены на лбу по́том, будто паучьи лапки. Он в изнеможении дотягивается до этих лапок и целует, чувствуя солоноватый привкус пота. Перед глазами все крутится воронками, прямо как небо сейчас за окном.

– Я люблю тебя, – говорит мужчина, одурманенный властным и эротическим взглядом жены.

Ира цепляет его губы длинными острыми ногтями и целует, немного прикусывая.

«…Следовательно, взаимоотношения гриба и водоросли представляют собой взаимный паразитизм».

Он выключает телевизор и ложится обратно к жене.

– Достали уже трындеть об этих тварях. И так вся планета с ума сошла, – заговаривает он, подложив локоть под голову. – Прикинь, соседка вчера в макаронах нашла одного.

– Чё, прям в макаронах?

– Ага, лежит такой склизко-сухой… дышит. А она его из огнемета – пау! Сдохни!

Они смеются.

– Это все американцы. Сто пудов это они эту заразу специально вывели, чтобы всех себе подчинить.

– Господи… – Ира закатывает глаза. – Малыш, я, конечно, понимаю, ты ярый фанат РЕН ТВ и всемирных заговоров…

– А если все так? – вскакивает он, заглядывая в ее насмешливые глаза. – Как еще объяснить появление этих лишайников? Да весь мир охренел просто! Прикинь, приходишь домой после работы, хочешь помочиться в душе как нормальный человек, а там на кафеле это…

Ира постепенно сменяет милость на раздражение, хмуро взъерошивая короткие волосы.

– Он дышал, громко так дышал… И прыгнул мне на член! – Мужчина встает с кровати, подходит к окну, одергивает шторы и взволнованно смотрит на гипнотические волны неба.

Тут его голое тело сзади охватывают цепкие руки, теплый язык гладит трапецию, и зубы слегка кусают спинную мышцу.

– Я помню, как ты тогда завизжал, – шепчет жена на ухо. – Степ, уже полгода прошло, пора привыкнуть.

Он вздыхает, не сводя глаз с волн из сине-зеленых облаков.

– Да не могу, Ир. Как представлю, что звонят из детсада и говорят, мол, вашего сына отравил лишайник. Типичная ситуация для нашей новой современности… Вот только типичное – обычно самое страшное.

Женщина отходит.

– А о Вадиме ты так не беспокоишься. Он тоже еще ребенок.

Муж рывком задергивает плотную штору, и комната снова задыхается в пыли. Он наблюдает за нагим силуэтом жены в легкой запыленной дымке: длинная, с широкими плечами, сильная… Талии нет, но она прекрасна этим. А ходит вперевалочку, улыбается и постоянно щипает его за задницу. Особенно на людях.

– Я люблю тебя, – снова признается мужчина, любуясь пантерой у зеркала.

– Что тебе во мне нравится?

– Хм… – он задумывается. – Нос твой.

– У него же горбинка с Эверест.

– Зато представляю, что женат на восточной террористке, – Он улыбается.

– И тебе это нравится?

– Еще как.

Они молчат, пока Ира полностью не одевается. Докрасив губы яркой красной помадой, она направляется к выходу.

– А ты? – догоняет ее муж, запрыгивая в джинсы. – Что тебе нравится во мне?

– Мне нравилось, когда у тебя был пресс. – Она жестко шлепает его по пивному пузику и, влезая в высочайшие каблуки, бросает:

– Я на работу. Купи в «Пятерочке» огнеметов, пока по акции. Сосиски и детям мармеладных мишек.

Привет с потолка

Огромный черный пикап едет по трассе, усеянной тварями. Мерзкие паразиты передвигаются медленно, оставляя склизкие дорожки. Сейчас небо суетно перемалывается тошнотворными волнами, которые все чернеют и чернеют с наступлением темноты. Твари набираются сил.

В машине на всю катушку играет пустая клубная музыка. За рулем шумахер, руки в золотых цепочках, на носу солнечные очки. Очки от солнца, которое не показывалось уже полгода…

Он пафосно дергает головой в такт музыке, по-хозяйски разместив локоть на руле. А далматинец-болванчик стоит на передней панели и шатает башкой, подражая хозяину тачки.

Подъезжает к подъезду, глушит мотор, надевает противогаз…

– Ну что? Зажжем?

Степан, выплюнув жвачку в бумажку, берет пакеты с продуктами и быстро бежит до входной двери.

– Э! Придержи-ка! – кричит соседка, маша ему рукой и с трудом перебирая тяжеловесным телом.

– Давайте помогу. – Мужчина благородно берет ее сумки, и они шагают к лифту. – Ха, никто в рожу не впился – день удался!

Женщина игнорирует его, нажимая кнопку. Ехать еще десять этажей в лифте, размером с холодильник. Мужчина чувствует неловкость и не отчаивается завязать разговор:

– Как ваши коты?

Та окидывает его чванливым взглядом, стоя впритык своим пузом к его.

– Вчера лишайник задушил Винсента, – ледяным тоном начинает женщина, почесывая нос. Глаза по-прежнему высокомерно опущены. – Прыгнул на морду, выпустил свои токсины. У Винсента вытекли глаза и облезла шкура. Как коты, спрашиваете? Да нормально, жрут только много.

Степан прочищает горло, наблюдая за мелькающей электронной цифрой. Их этаж.

– Э, ну чё, террорист? – радостно смеется мужчина, потрепав по волосам маленького мальчика, который выбежал в прихожую встречать отца. – Мармелад после ужина.

Он передает жене пакеты и составляет мокрую обувь сушиться.

– Степ, давай за стол, – кричит Ира с кухни, гремя посудой. – И позови Вадима.

Последнее она сказала с особым напором. Черт… Он снимает кожаную куртку и как-то ожесточенно смахивает с нее ледяные капельки дождя. Выбора нет: придется идти.

Мужчина медленными шагами доходит до заветной комнаты. Не получается себя перебороть… Из щелочки прикрытой двери доносятся равномерные выдохи, что-то происходит.

«Бля, надеюсь, этот сопляк не мастурбирует?..»

Степана затошнило от картины, которую он уже успел представить. Мужчина резко одергивает дверь:

На узорчатом ковре отжимается длинный крепкий парень в майке-безрукавке. Все мышцы блестят от пота, а губы розовеют от волевых прикусываний. Тут парень замечает дырявые носки Степы и, запыхавшийся, садиться на ковер, готовый к дебатам.

– Мать зовет, – механическим голосом выдавливает из себя мужчина, с окоченелой и вовсе не прикрытой желчью смотря подростку в черные, совсем безучастные глаза.

Он разворачивается и уходит на кухню. Через пять минут все сидят за столом – вернее, в аквариуме с белыми акулами.

– Глеб, тебе подлить еще молока? – спрашивает Ира у маленького сына.

Тот отрицательно кивает. Снова молчание.

– Вадим? – мать зовет старшего сына.

Тот с набитым ртом смотрит на нее испытующе.

– Вкусно?

Парень неуверенно кивает, тупя взгляд в тарелку.

– Черт… – не выдерживает Степан, демонстративно уронив вилку. Жена тут же изрядно ударяет мужа ногой в икру. Он хватает салфетку и вытирает рот, продолжая неумолимо посмеиваться.

– Спасибо.

Парень встает из-за стола и целует мать в щеку.

– Ма, мы с пацанами на стройку завтра с утра, – объявляет Вадим, ковыряя зубочисткой остатки макарон в зубах.

– На изолированную хоть? – спрашивает Ира.

– Конечно.

– Ну и как? Продвигается?

Парень ухмыляется, приподнимая низ майки. Женщина одобрительно проводит ладонью по стальному прессу, уважительно поджав губы. Затем он напрягает сильную руку, хвалясь матери.

– Молодец. С сентября затрахай всю школу, понял? Покажи, чей ты сын, – наказывает ему та. – А то последний год как ни как.

– Первым делом, мам, трахну директрису.

Он мягко улыбается, кидая зубочистку в мусорное ведро, и уходит.

– Противогаз на завтра приготовь! – кричит она ему вслед.

– Да-да! Конечно! – доносится в ответ из ванной.

– Вот… придурочек мой.

Мужчина, наблюдая за всей этой сценой, сохраняет хладнокровие, но так укоризненно уничтожает взглядом жену, что нежная улыбка с ее лица мигом спадает.