Слово о полку Игореве

Кто написал «Слово»?

К сожалению, этого мы никогда не узнаем.

У «Слова», как и у пьес Шекспира, есть своя «загадка Анонима». Как и «шекспировский вопрос», она не составляет серьезной научной проблемы. Впрочем, если в случае с Шекспиром ответ давно известен (никто «под именем Шекспира» никогда не скрывался, этот человек был действительно поэтом и драматургом), то в случае со «Словом» вопрос останется вопросом навсегда.

Разные любители пытаются «реконструировать» нужное расположение букв на странице «Слова» и прочесть – сверху вниз или другими хитрыми способами – якобы скрытый автором «код». В свое время это делали и с пьесами Шекспира – «Гамлетом» или «Бурей». В авторы «Слова о полку Игореве», точно так же, как и шекспировских пьес, предлагали длинный перечень людей, и точно так же он начинается с монарших особ и знаменитых писателей, а кончается совершенно малоизвестными, едва упомянутыми в источниках персонажами. Более того, у «Слова» есть даже два взаимоисключающих списка «авторов»! Это кандидаты сторонников подлинности, во главе с самим князем Игорем (а заодно, конечно, и Ярославной, и братом, и детьми) и великим проповедником Кириллом Туровским. И не менее обширный список кандидатов сторонников поддельности, во главе с Николаем Карамзиным и основателем славистики Йосефом Добровским (а может быть, и самой Екатериной, по крайней мере как заказчицей). Конечно, есть желание «локализовать» «Слово», поселить его у себя – украинцы считают его киевским (скорее всего, эта версия наиболее близка к истине, но наверняка сказать нельзя) или галицко-волынским, белорусы ищут кандидатов в авторы в Полоцке и Турове, русские – в Новгороде и Пскове. Это уже похоже, пожалуй, не на шекспировский, а на гомеровский вопрос…

Все предлагавшиеся версии – догадки, почти ни на чем конкретном не основанные. Но нужны ли эти догадки? Это теперь нам сложно представить себе, чтобы у шедевра потерялось имя автора. А ведь анонимность – нормальное свойство средневековых литературных произведений (впрочем, далеко не только литературных: кто создал венецианскую базилику Св. Марка или статуи из Наумбурга?). Авторство не было в это время еще ценностью, не было и понятий об авторских правах и плагиате. Мы знаем по именам нескольких других писателей домонгольской Руси: Илариона, Владимира Мономаха или Кирилла Туровского. Но это из-за их высокого социального статуса, светского или духовного. А вот, например, о Данииле Заточнике, кроме имени, мы не знаем ничего, и даже нет полной уверенности, что это реальное лицо. Наследие автора принадлежало всем и никому. Составитель «Задонщины» (скорее всего, его звали Софоний Рязанец, он, возможно, был священником, но больше данных тоже никаких) в XV веке перелицовывал «Слово» на новый сюжет. А византийские авторы, когда им надо было описать чуму или затмение солнца, брали целые куски из античных писателей. Узнать, как звали автора «Слова» (и, конечно, далеко не только это!), мы сможем, только если найдется неизвестный древний список произведения с указанием его имени. При том огромном общественном интересе, которое вызывает «Слово» все эти два века (уже в 1810-е годы фальсификатор Антон Бардин изготовлял и сбывал быстро разоблаченные поддельные списки сгоревшего памятника), совершенно невероятно, чтобы такой сенсационный список еще скрывался в каком-нибудь неизученном или неописанном рукописном сборнике. Пожалуй, мы можем более или менее уверенно утверждать две «негативные» вещи: – автор «Слова» не был духовным лицом (он упоминает языческих богов как олицетворения природы и предков славян), – он не был и князем или членом княжеской семьи (потому что обращается к князьям «господин»).

При этом он, как и его аудитория, принадлежал к культурной и общественной элите, образованной и способной оценить его художественные приемы. За пределами этого социального и культурного круга «Слово» мало кто знал, и, возможно, поэтому оно и дошло до Нового времени в единственном списке.