ОглавлениеНазадВпередНастройки
Добавить цитату

Пришествие Малистрикс

На вершине горы, возвышавшейся над Палантасом, стоял воин и смотрел, как Келлендрос удаляется прочь от города. Во время грозы, поднятой синим драконом, он вымок до нитки.

– А я-то думал, что это он и есть. Жаль. Воин напоминал человека, но был лишен отличительных черт, словно вырублен из одного куска черного сланца или обсидиана. Горящие рубиновые глаза следили за удалявшимся драконом, пока тот не превратился в пылинку на горизонте. Затем он перевел немигающий взгляд на черную лужицу, где прежде стояла Башня Высшего Волшебства.

– Синий оказался слабаком, – проворчал он.

Раз дракон не добился своего, ему следовало разрушить город. У него были и силы, и право отомстить. – Воин сжал черные кулаки, которые на мгновение вспыхнули, как горячие угли. – В Палантасе не нашлось бы никого, кто мог бы ему противостоять. Разве что маг, но он растратил все свои силы, чтобы разрушить Башню. Все они глупое, жалкое дурачье.

На улицу высыпала большая толпа, в основном людская, хотя воин заметил в ней и эльфов, и нескольких кендеров. Большинство горожан были простолюдинами, одетыми в туники и рейтузы коричневых и серых тонов. Лица у всех были осунувшиеся, изможденные, одежда – потертая.

Любопытство подстегнуло нескольких наиболее храбрых, презрев опасность, медленно приблизиться к тому месту, где еще несколько минут назад возвышалась Башня Высшего Волшебства. В конце концов парочка пронырливых кендеров вырвалась вперед и, добежав до края застывшей черной лужицы, глянула вниз. Там они увидели отражение Башни, погребенной внутри. Горожане боялись двинуться со своих мест, да и смельчаки на секунду застыли в ожидании новых неожиданных событий.

Когда стало ясно, что на этом чудеса окончены, воин принялся следить за другой парой чересчур любопытных кендеров, которые обшаривали район, где недавно росла Шойканова Роща. Воин подозревал, что остальные зеваки решили не покидать толпы, поскольку были наслышаны о каких-то неведомых существах, бродивших вокруг Башни. Но кендеров не так-то легко запугать.

Оглянувшись, воин снова сосредоточил все внимание на кендерах, шнырявших на месте уничтоженной Рощи. Теперь он, не мог разглядеть их, а видел лишь струйки оранжевого дыма, струившегося от их следов.

– Дураки, – прошипел он. – Сами не знают, во что ввязываются.

Толпа горожан росла, до воина донесся возбужденный гул, он даже разобрал отдельные высказывания.

– Башню разрушила магия, – неожиданно заявил усталого вида человек. – Не бывает таких землетрясений, в которых гибнет только одно здание.

– В Башне наверняка были чародеи, – перебил его другой. – Наверное, произнесли не то заклинание. Я видел, как оттуда рванул один, одетый вовсе черное. Он даже велел мне бежать.

– А я думаю, это сотворили Боги, – заговорил мясник. Он вытер руки о запачканный кровью фартук и покачал головой. – Боги разгневались на магов.

– Боги покинули этот мир вместе с магией, вздохнула старуха. – Думаю, безвозвратно. Но уверена – та магия, что еще сохранялась в Башне, и вызвала землетрясение.

– Ты заметила дракона? – спросил ее кендер, дернув за юбку.

Старуха промолчала. Вместо нее ответил молодой человек с усталым лицом: – я его заметил. Это был огромный синий дракон. Впервые в жизни видел такого здоровенного.

– Он мог бы убить всех нас, – с благоговейным ужасом произнес кендер.

– Он должен был убить всех вас, – прошептал воин. – Всех до единого. Хаос хотел вашей смерти.

Этот воин родился во время последней битвы в Бездне. В самый разгар сражения Хаос, Отец Богов, сорвал с небес звезду и в мгновение ока разбил ее вдребезги. Из пылавших осколков звездной тверди Отец Богов создал стража и его злых собратьев, придал им вид людей – подобно скульптору, создающему серию изваяний. Хаос вдохнул жизнь в свои создания: отобрав воспоминания у рыцарей, сражавшихся вокруг, он извлек их самые страшные ночные кошмары, с помощью которых заставил биться черные сердца своих воинов-демонов. Порождения Зла вступили в борьбу на стороне Хаоса, повинуясь его воле.

Большинство из них нашли смерть в бою. Воин-демон, глядевший сейчас на Палантас, был свидетелем гибели почти всех своих собратьев. Но его ждала иная участь, когда победили смертные. Он и горстка таких же существ почувствовали, что создатель бросил их. Без приказов, без властелина, который бы руководил ими, уцелевшие воины-демоны покинули Бездну и проникли на Ансалонский континент. Перед ними возникла необходимость обрести новую цель в жизни.

Этот воин был одержим идеей мести. Он поклялся, что заставит людей отплатить за изгнание Отца Богов. Воин превратился в бурлящую массу конической формы с прозрачными лапками и змеиным хвостом, которым не переставая хлестал по земле. Создавая своих воинов, Хаос наделил их способностью изменять облик, ездить верхом на ветре и передвигаться сквозь воду и почву с той же легкостью, с какой смертные передвигаются по поверхности суши.

– Все они должны быть мертвы, все они должны гнить в своих жалких могилах, – шипел злодей. – Они годятся только на корм для червей.

Этот демон знал, что жители Палантаса начали понемногу приходить в себя после битвы. Люди оплакивали героев, погибших в сражении с Хаосом, Рыцарей Такхизис и Соламнии, сражавшихся бок о бок. Тела, которые удалось вынести с поля битвы, захоронили. Прочие остались навечно погребенными под телами мертвых драконов и обломками рухнувших пещер Бездны. Им воздали только словесные почести.

Но ни одна живая душа не скорбела по Хаосу и его переменчивым детищам. Никто не скорбел, кроме его собратьев. Воин-демон перевел пронзительный взгляд красных глаз на широкую палантасскую гавань, где мягкий бриз пускал рябь по воде. Заходившее солнце придало ей волшебный оранжевый блеск, напомнивший беспощадному злодею горящие угольки, осколки разбитой звезды, из которых родились он и ему подобные. Несколько доков оказались поврежденными той силой, что выплеснулась из Бездны, и сейчас на глазах у воина отряды людей трудились над их восстановлением.

– Синий дракон мог бы разрушить всю гавань, – разглагольствовал демон, – но он оказался слюнтяем, в нем еще теплится какая-то искра уважения к этим муравьям. К счастью, я чую другого дракона, не такого слабака и лишенного всяких сантиментов. Это – драконица. Она принесет в этот мир бушующий огонь, а я помогу его разжечь.


За тысячу миль от Палантаса молодой черный дракон выслеживал оленей на залитой дождями равнине Туманного Острова.

Он перестал охотиться, когда небо неожиданно потемнело. Солнечный свет закрыл огромный дракон с темно-красной чешуей, гораздо крупнее любого из тех, что ему доводилось видеть. Красная драконица зависла в небе и уставилась на черного. Ее крылья вздымались, словно паруса шхуны. Черному пришлось поводить головой из стороны в сторону, чтобы целиком охватить ее взглядом.

Над массивной шишковатой головой драконицы нависали два блестящих, слегка изогнутых рога цвета слоновой кости. Янтарные глазки – два немигающих шарика – пригвоздили черного к месту. Из широких ноздрей драконицы вырывались клубы пара. Черный дракон, позабыв об охоте, поднялся во весь рост на задних лапах.

«Она такая же большая, какой была Такхизис, может, еще больше, – подумал он. – Только Божество бывает таких размеров. – От этой мысли сердце его подпрыгнуло. – А вдруг эта красная драконица и есть Такхизис – Темная Королева злых драконов, которая вернулась на Крин, чтобы править своими детьми?»

Много месяцев тому назад, когда Такхизис собирала своих подданных на битву в Бездне, черный дракон мысленно связался с ней и попросил разрешения сражаться за нее вместе с остальными драконами. Но Такхизис проигнорировала его просьбу и только бросила мимоходом, что он еще слишком юн и толку от него будет мало. С тех пор черный дракон ни разу не ощущал ее присутствия и не видел многих других драконов, но ему очень хотелось узнать обо всем, что случилось в Бездне, и теперь он надеялся, что Такхизис ему об этом расскажет.

Он в знак уважения выплюнул кислотную струю, и огромная красная драконица спланировала к нему. Лучи угасавшего солнца коснулись ее шкуры, отчего все чешуи заблестели мигающими огоньками, сделав ее похожей на оживший костер.

Черный дракон почтительно склонил голову, когда она приземлилась. Земля задрожала под тяжестью драконицы, а черный дракон даже зажмурился, стремясь защититься от комьев земли и грязи, которые гнал ветер, поднятый мощными крыльями.

Огненные брызги взвились дугой в небо и разлетелись в разные стороны, затронув леса по обе стороны равнины. Обжигающий жар дыхания красной драконицы был нестерпим черному, и он услышал, как затрещали вокруг него деревья, занявшиеся пламенем, несмотря на влажный воздух Острова. Черный дракон поднял голову и хотел было заговорить, но увидел нацеленную на него красную когтистую лапу.

Драконица нанесла сильный удар, отбросив черного на несколько ярдов к старому лесу. Дракон на несколько секунд перестал дышать, а затем затряс головой, чтобы прийти в себя, после чего недоуменно уставился на красную драконицу.

Ее массивная лапа ударила ему в бок и разодрала его копями. Копи пронзили толстые темные чешуи и впились в мягкую плоть под ними, а потом другая лапа пригвоздила дракона к земле, готовая вырвать ему ребра.

– Такхизис, моя Королева!

Из раны черного дракона хлынула кровь. Он закричал от удивления и боли, тщетно пытаясь вырваться, а потом взглянул на свою мучительницу с мольбой и вопросом в глазах, подернутых слезами.

Красная драконица наклонила к нему огромную голову, так что больше он ничего не видел. Ее серное дыхание было горячим, как тот огонь, что бушевал теперь в лесу. Она открыла пасть, и оттуда выстрелил огромный язык, коснулся кончика его носа, а затем убрался восвояси, облизнув ей губы.

– Нет! – закричал черный дракон. – Такхизис никогда не напала бы на своего собрата! – Он изо всех сил пытался выбраться из-под лапы, придавившей его к земле, но не мог даже пошевелиться: красная драконица была слишком тяжелой. – Отпусти! – взмолился черный хватая ртом воздух. Отпусти! – повторил он, сам удивляясь, что унижается до человеческой мольбы, но другого выхода не видел.

Сердце его бешено колотилось, задние лапы судорожно дергались в отчаянной попытке нащупать в грязи хоть какую-то точку опоры, чтобы вырваться на свободу. Он повернул голову и выпустил кислотную струю. Кислота попала ей на щеку и отвратительно зашипела. Драконица ослабила хватку, и черный сумел вырваться.

Его остановила лапа, опустивщаяся на хвост. Вторая лапа ударила дракона в крестец, а потом острые зубы сомкнулись на его спинном гребне. Он почувствовал, что взмывает в воздух. Драконица перенесла его на берег моря и сбросила вниз. Лежа на земле, черный ощутил, как силы покидают его. Он попробовал подняться, и это ему почти удалось, но драконица хлестнула его своим длинным хвостом прямо по морде и он, оглушенный, остался на месте.

Черный еще надеялся собраться с силами и выпустить остатки кислоты – сделать что угодно, лишь бы отпугнуть ее, а самому тем временем перелететь через утес и скрыться среди деревьев. Он ведь гораздо меньше красной разбойницы: возможно, ему удастся спрятаться среди древних ив. Он поднял морду и выдохнул, но из его горла вырвался лишь тоненький ручеек, пролившийся на песок. Челюсти красной драконицы глубоко впились в шею черного самца, и она начала пировать.


Заходящее солнце осветило берег Туманного Острова. На нем больше не осталось зеленеющих лесов только торчали в разные стороны обугленные, сломанные стволы. Красная драконица все здесь уничтожила.

Зевнув, огромное животное поднялась с песка, потянулось и стряхнуло с себя остатки сна. Вчерашний ужин – большая черная ящерица – придал ей сил, потом она еще закусила стадом оленей, хотя они и были для нее мелковаты. Но голод она все равно не утолила, а кроме того, ее беспокоила одна мысль. Ей показалось или действительно черная ящерица с ней заговорила? Назвав ее… как там, бишь… Такхизис? Или это только ее воображение? Неужели ящерица действительно разговаривала? А что если она в приступе голода пообедала разумной рептилией?

Драконица взглянула на лужицу в песке, оставшуюся от последнего прилива, куда она бросила голову и ребра ящерицы. В утреннем свете скелет выглядел по-другому. Приглядевшись, драконица содрогнулась. У подножия холма лежала голова вовсе не огромной черной ящерицы. Это была голова черного дракона.

Неужели голод ослепил ее настолько, что она сожрала птенца, недавно вылупившегося из яйца? Прошлепав к краю воды, драконица взглянула на свое хмурое отражение и заметила на подбородке несколько расплавленных чешуй, искореженных кислотным дыханием черного малыша.

Тогда она подняла лапу и когтем вырвала поврежденные чешуи, которые с гулким стуком упали на песок. Драконица поморщилась. Разумеется, на их месте вырастут новые и она снова будет красивой, но на это уйдет несколько недель.

Хорошо, хоть попался под горячую руку чёрный дракон, из низкого племени, говорила она себе, стараясь утихомирить угрызения совести. Черные гораздо глупее красных. Будь он умен, не стал бы дожидаться ее на равнине.

Что он имел в виду, когда называл ееТакхизис? Что вообще означает это слово?

Когда солнце достигло зенита, красная драконица уже была высоко в небе, оставив далеко позади разоренный остров. Теперь он казался маленьким, почти таким, как вчерашний черный дракон.

Наверное, придется вернуться домой. Ей, конечно, не по душе грубая компания красных сородичей, но, наверное, нужно будет еще раз попробовать ужиться с ними. Сделать еще одну попытку. Как все-таки хочется есть. Взмахнув крыльями, драконица взяла курс в сторону дома.

– Ты не должна улетать. Красная драконица увидела прямо перед собой зависший в воздухе призрак крошечного человечка, который сплошь состоял из чего-то серого и бурлящего. Она убрала крылья и прищурилась, чтобы лучше его разглядеть. Он выглядел как тень, но на таком ярком солнце теней не бывает. Две алые точки вместо глаз смотрели на нее немигающим взглядом. Нет, это не человек, решила она. Тогда кто?

Драконица зашипела, из ее ноздрей вырвался пар и тонкими извилистыми струйками, как дым из печной трубы, поднялся к облакам у нее над головой. Драконица грозно оскалилась. Хорошо бы съесть его, но он такой маленький, что едва ли она заметит, когда он окажется у нее в желудке. Так что не стоит даже тратить на него силы.

– Кто ты такой? – прорычала она.

– Я воин-демон, создание Хаоса, Отца Богов, ответил человечек, сотканный из тумана. – Я хочу отомстить смертным, заставившим моего отца покинуть Крин. Ты мне в этом поможешь.

Прозрачный образ нарастил себе рожки и потемнел, превратившись в блестящее черное создание.

«Этой твари следовало бы молить о пощаде, подумала красная драконица. – А вместо этого она меняет облик и болтает со мной, словно я его подруга. Нет у меня никаких друзей».

– Ты откуда? – скрипучим и в то же время глухим, как эхо, голосом спросил воин. – Ты ведь не из Ансалона. Ты здесь совсем недавно, иначе тебя давно бы кто-нибудь заметил. Невозможно не заметить дракона такого размера. Обязательно нашлись бы смельчаки, захотевшие тебя убить. А много еще таких, как ты?

Драконица сощурилась так, что от ее глаз остались маленькие щелки, и злобно взглянула на него. Меж острых зубов чудовища промелькнул язычок пламени.

– Откуда я, не твое дело, – наконец ответила она.

– Но куда ты направляешься, мое дело. Ты должна лететь к Ансалону, а не в обратную сторону. Ты должна их всех перебить, но только не сразу, а постепенно. Пусть они помучатся от страха за свою жизнь, пусть поймут, что обречены. Они должны ждать неминуемого конца.

– Кто это «они»?

– Население, – пояснил человек-тень. – Люди и эльфы. Гномы, кендеры.

– Хватит! – Из груди драконицы донесся рык. Она открыла пасть, и оттуда вырвалось пламя, полетевшее огромным испепеляющим шаром прямо на человечка, но в нескольких дюймах от него шар распался на две половинки и обогнул его, как вода, снова срастясь в одно целое за его спиной.

– Я создание огня, порожденное в Бездне. Пламя, даже самое сильное, для меня безвредно глазки воина-демона грозно сверкнули, как раскаленные угольки. – А теперь послушай меня. Там, внизу, находится Туманный Остров, тот самый, где ты ночевала и который использовала как растопку для костра. К северу от него лежит остров Котас, приткнувшийся с краю Кровавого моря Истара.

Драконица по-прежнему злобно взирала на него, чувствуя, что в ней пробуждается любопытство. Она решила послушать его еще немного.

– Котас не так важен, как все остальное, – продолжал воин-демон. – Митас и Картай – тоже ерунда, зато Зеленые Равнины… – Злобный огонек в глазах человечка чуть померк. – Там ты найдешь стада скота, чтобы насытиться, селения, которые сможешь разгромить, и драконов, которых сможешь уничтожить.

Неужели он знает о черном? – удивилась она. – Я хочу, чтобы ты начала именно оттуда.

– Я лечу, куда мне угодно, и охочусь там, где мне нравится. Я исполняю только собственные желания.

– Ты должна проучить их за то, что они посмели бросить вызов Хаосу, – гнул свое воин. – Им не следовало выгонять моего отца.

– Никто не смеет приказывать мне.

– А я говорю тебе, – прошипел прозрачный человечек, – что ты сотрешь с лица земли Ансалон и перебьешь всех людей и эльфов. Человек перестанет хозяйничать в этих краях. Его место займешь ты… под моим руководством.

– А как же драконы?

– Драконы разобщены. Теперь, когда их Богиня Такхизис исчезла…

– Значит, Такхизис – Богиня, – задумчиво произнесла драконица. Черный принял меня за Богиню.

– Богов здесь больше нет. Ни одного, – продолжал воин-демон раздраженно, оттого что красная великанша его перебила. – У драконов нет вожака. Кое-кто из них время от времени сражается с людьми, но не часто. Вчера я наблюдал, как огромный синий дракон летал над городом, но не унес ни одной жизни.

Я могла бы повелевать драконами, – подумала драконица. – Я могла бы править этим самым Ансалоном.

– Зеленые Равнины… – Слова просочились из ее пасти, как пар.

– Именно оттуда ты должна начать. Жители Равнин ничего не подозревают и не готовы к вторжению.

– А за этими Равнинами есть земли? – прошипела красная драконица.

– Ну конечно, – ответил человек-тень. – После того как ты нанесешь удар по Зеленым Равнинам, я сообщу тебе, куда лететь дальше. У тебя есть имя? Я хочу знать, как обращаться к своему внушительному гонцу.

Драконица нахмурила широченный красный лоб: – Малистрикс. Меня зовут Малистрикс.

– Малис, – произнес человечек, подобрав более короткий и удобный вариант, и снова махнул рукой в сторону Зеленых Равнин.

Драконица посмотрела туда, куда указывали прозрачные пальчики ничтожного человечка, а затем опять встретилась глазами с его пустым взглядом. Неожиданно она взмахнула лапой и молниеносно ударила воина, пройдясь когтями по расплывчатой фигуре.

Малис разглядела удивление на его лице и сама немало удивилась, когда по ее лапе вместо крови потекло что-то холодное. Воин охнул, а она придвинула к нему массивную морду, обжигая его своим дыханием.

– Огонь, может, тебе и не страшен, – проговорила Малис, – но есть и другие способы с тобой расправиться.

Открыв пасть, она придвинулась еще ближе и сомкнула зубы на воине-демоне. Холодное тяжелое тельце проскользнуло ей в глотку, после чего она сложила крылья и повернула в сторону побережья Зеленых Равнин.

Когда земля начала стремительно приближаться, драконица расправила крылья и мягко спланировала вдоль восточного берега, оглядывая скалистую местность. Из воды торчали острые, как зубы, куски кварца и обсидиана. «Не такие острые и смертоносные, как мои зубы», – подумала она.

Достигнув земли, она развернулась и полетела на север, на этот раз слегка касаясь верхушек деревьев и глубоко втягивая воздух. Ноздри ей щекотали насыщенные, пьянящие ароматы диковинных цветов, экзотических трав, незнакомых растений. Перепуганные птицы разлетались в стороны, а драконица лишь смотрела на них своими острыми глазками это была слишком мелкая живность, чтобы она могла ею насытиться.

Лес закончился, а за ним началась долина. Высокая трава темно-зеленым ковром простиралась до небольшой деревушки. Натренированным взором Малис разглядела крытые соломой лачуги и людишек, которые возились вокруг них, как муравьи. Не подозревая о приближении красной драконицы, они занимались своими повседневными делами.

«Сразу видно, что это мирные, ничего не подозревающие, не готовые к нападению люди», – подумала драконица, припомнив слова воина-демона.

На большом костре посреди деревни жарил ась какая-то худосочная дичь, нанизанная на вертел.

Аромат напомнил красной драконице, что она изголодалась. Хищница подлетела поближе, а когда ее тень пала на деревню, какой-то человек поднял глаза и увидев ее, принялся размахивать толстой ручкой и что-то выкрикивать.

В мгновение ока все селяне запрокинули головы. У кого-то из рук выпали корзины с фруктами. Кто-то завопил и побежал к своему дому, надеясь там спрятаться, а несколько людишек схватили копья и принялись потрясать ими. При этом они что-то вопили все в один голос, и драконица не разобрала ни слова. Их голоса звучали для нее как комариный писк. Она приземлилась на краю деревни не только из любопытства, а еще и потому, что понимала: нужно подобраться к людям поближе, чтобы насытиться. Под ее тяжестью земля дрогнула так, что несколько людишек попадали с ног.

Самый храбрый из них осмелился приблизиться, не сводя глаз с массивной головы, и метнуть копье. В первое мгновение драконица решила прикончить его лапой, даровав честь быть убитыми ее прикосновением, но потом любопытство взяло верх, и она прибегла к пламени. Огненный шар подкатил к ее горлу и факелом вырвался наружу. Сначала пламя поглотило храбреца, а затем ударило в ближайшие хижины.

Так вот, значит, как! – удивилась драконица. Не все из них похожи на воина-демона. Огонь опасен для людей.

Крики смельчака скоро затихли, а огонь разгорелся так сильно, что Малис едва уловила запах горелой плоти. Перешагнув через обугленные останки, она захлопала крыльями, чтобы раздуть пламя и заставить его перекинуться на другие дома.

Тут она почувствовала легкий толчок в заднюю лапу. Повернув голову, она увидела двух людей, тыкавших в нее копьями. Но это оружие не могло пробить толстые чешуи.

Драконица перевернула одной лапой домик, который никак не хотел разгораться. Оказалось, что под крышей прятались три человечка. Малис раздавила их в лепешку мощным ударом.

Затем драконица вытянула шею, открыла пасть и разом заглотила нескольких селян, пытавшихся удрать. Их вырывавшиеся тельца быстро исчезли у нее в глотке, и она переключила свое внимание на другую группку, которая тоже помогла ей утолить голод.

К двум копьеносцам у задней лапы присоединились другие воины. С воплями и проклятиями они тщетно совали в нее свои перышки. Сквозь зловоние обожженной плоти и горевшей соломы драконица различила восхитительный запах пота, смешанного с запахом страха. Она качнула хвостом и прибила всех одним ударом.

Еще несколько человек удирали к лесу, росшему по другую сторону деревни. Драконица оттолкнулась от земли и прыгнула за ними, выпустив очередной огненный поток. Пламя обогнало бежавших, и прямо перед ними заполыхали деревья.

Люди развернулись и помчались обратно в деревню, но Малис приземлилась, преградив им путь. Они не стали молить ее ни о чем. Драконица заподозрила, что они достаточно умны, чтобы понимать – им пришел конец. Открыв пасть, она слизнула разом нескольких человек, а затем, подвинувшись поближе, не спеша просмаковала остальных.

Когда насытившаяся драконица поднялась в воздух, в лесу занялся пожар. Она повернула на юг, пролетев над сгоревшей деревней и зеленой долиной.

Вскоре крылья домчали ее до другого леса. Деревья там были высокими и маняще тенистыми, в их густой листве она могла легко укрыться.

Приземляясь, драконица обломила лапами верхушки нескольких деревьев, вывернула с корнем пару старых дубов и опустилась на мягкий грунт.

– Отдохнуть здесь, – подумала она. – Это будет моим домом… на то время, что я пробуду на Зеленых Равнинах. Но оставаться здесь навсегда я не собираюсь.