Агрория: Проклятое Чрево. Зло не рождается из пустоты

© Никита Однодворцев, 2021

ISBN 978-5-0055-3086-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Четырнадцать лет назад

В один очень дождливый день, нет, скорее, в самый дождливый день, когда-либо бывавший на земле меитилов, большое количество существ разных рас собралось возле входа в огромную разноцветную палатку. Перед ней, на табличке, висит яркая рекламная вывеска, забитая гвоздями на деревянную доску:

Дамы и господа!

Вас приветствует цирк «Мокьюри», способный удивить вас и ваших детей!

Не стесняйтесь, места хватит на всех, но за вход, разумеется, придется заплатить. Не жалейте своих денег и приходите на наше шоу!

Всего два серебряника с одной персоны!

Ниже висит маленькая листовка, на которой расписан порядок номеров сегодняшнего шоу:

Сегодня вы увидите:

1. Глотатель огня (исполняет Нарамакил Афарицис)

2. Водяные куклы (исполняет «Дуроу»)

3. Принц, глотающий кинжал (исполняет Жондель Авалос)…

Снизу чёрными чернилами приписан еще один номер:

6. Тот, кто не должен был родиться (гвоздь программы)

Ровно через три часа после того, как каждый посетитель нашёл своё место, на сцену, вокруг ограждённой решёткой, вышел крупный, упитанный конферансье и поприветствовал своих зрителей:

– Спасибо всем, кто явился сегодня на наше шоу! – басовым голосом начал он. – Прежде, чем мы начнём, я хотел бы сказать вам парочку слов: это наш первый показ перед публикой такого масштаба, но, – он направил указательный палец к своему носу, требуя детального внимания, – если что-то выйдет из-под контроля, знайте, мы не возвращаем деньги.

Палатка прогремела хохотом, но Жондель Авалос – конферансье – не пошевелил и уголками рта, всё и вправду может выйти из-под контроля, никто не застрахован от психических и физических травм.

– Пришло время объявить первый номер! – прогремел Жондель, выйдя из-за кулис после небольшой паузы. – Нарамакил Афарицис, изгнанный волшебник Керисфаля, покажет вам истинную силу и истинный дар его семьи! Прошу вашего внимания, – он подождал, пока все приготовятся. – «Глотатель огня»!

Помещение снова прогремело аплодисментами, и на сцену вышел худощавый, юный эльф в белой мантии (больше всего похожей на протёртую простыню), а тем временем конферансье удалился.

Зайдя за кулисы, он помчался в маленькую комнатку, из которой доносится женский вопль и крик. Отодвинув занавеску, скрывавшую вход в комнатку, перед ним предстали ещё три женщины, суетившиеся вокруг койки, на которой лежит его собственная жена – Анна Авалос. Именно в этот день, когда, возможно, его цирк обретёт мировую известность и соберёт больше всего прибыли, ей, видите ли, приспичило рожать!

Тесная комната обставлена деревянными столами и шкафчиками, полностью забитыми всевозможными зельями и антидотами. Окон нет, так что единственный источник света – дюжина горящих свечей, по-отдельности расставленные по столам.

Анна уже почти девять месяцев вынашивает их первенца. Имя, которое они дадут своему мальчику – Равиэль, в честь отца Жонделя. Малыш, скорее всего, будет первым ребёнком за много лет, чьи родители представляют собой разные расы: Анна – человек, а её муж – меитил, человекоподобный зверь. Его мохнатое, обезьянье тело скрывает красно-жёлтая мантия.

Такие скрещивания запрещены королевским указом, но им нечего терять, они лишь молодожёны, странствующие вместе с группой собственного цирка. Все знают, что Анна не счастлива и не готова рожать ребёнка. Жондель, однако, очень властная персона, он не терпит, когда его не слушают, не терпит, когда отказываются выполнять его приказы. В случае, если кто-то из участников цирка проявляет интерес к Анне, то тот, обладая свирепой силой, способен и убить.

– Чего вы слоняетесь? – грубо прокричал Жондель.

– Анна рожает! – нервно сказала одна из лекарей цирка, – У неё отошли воды.

Конферансье впал в ступор. Он знал, что Анна вот-вот родит, но слышать эти слова собственными ушами… это совсем другое.

– Хорошо, – придя в себя, сказал он, – она должна успеть до последнего номера. Я всё-таки не ошибся. Хорошо, что успел добавить шестое шоу на листовку.

– Шестое? – прохрипела пожилая женщина, успокаивающая Анну.

Мадам Розмерта – главный лекарь этого цирка. Это пожилая женщина крупного телосложения не знала жалости, но, в то же время, была, наверное, самой доброй из всего состава цирка. Её правый глаз закрыт белой тканью – напоминание о прошлой жизни.

– Именно. Я покажу его, покажу им Равиэля!

– Но зачем?

После её слов он пристально взглянул ей в глаза и произнёс:

– Он будет особенным! В нашем мире не будет похожего ребёнка! Он, родившийся от матери человека и отца меитила, будет превознесён обществом, принеся небывалую славу нашему цирку!

Женщина в сером халате лишь с ноткой страха посмотрела на него, но не решилась спорить с ним. Анна тем временем кричала всё громче.

– Объявляю пятый, последний номер перед нашим специальным сюрпризом! – кричал толпе конферансье Жондель спустя какое-то время, но публика практически разошлась. Номера для них оказались скучными. Некоторые из них потребовали деньги обратно.

Роды продолжаются уже который час. Снова явившись в тесную комнатку, конферансье заметил, что стало намного тише. Анна… это Анна перестала кричать! В маленьком помещении теперь еле слышно кричит маленькое тельце Равиэля. Жондель, подойдя к нему, окутал его маленьким одеяльцем и пристально взглянул на своего долгожданного первенца.

– Вот ты и тут, мой мальчик! – прошептал он своему сыну. – Осталось лишь показать тебя публике, и все мы станем обеспеченными на всю нашу жизнь!

Мадам Розмерта снова хотела вмешаться в его планы, но не стала. Её больше волнует состояние Анны.

– Ч-что… ты соби-и-раешься с-сделать? – еле-еле выговорила Анна, после чего Розмерта принялась успокаивать пациентку и поторапливать своих ассистенток.

– Ничего, дорогая. – ухмыльнулся ей муж. – Я лишь сделаю то, чего другие не могут.

Его жена пыталась остановить его, но у неё совсем не осталось сил, роды были слишком тяжёлые. Она смогла лишь поднять руку, но на большее в таком состоянии Анна не способна.

Только что закончился последний номер. Жондель, поблагодарив своего коллегу за номер, заметил, как толпа начала расходиться, не желая оставаться здесь хоть на одну лишнюю минуту.

Конферансье поторопился.

– Дамы и господа! – выбежав на сцену, выкрикнул он, сумев обратить на себя внимание. – Прошу вас оставаться на своих местах.

Некоторые из них вернулись на свои места, но были и те, кто остался стоять, дожидаясь подходящего момента. Сцена цирка вдруг стала казаться огромной. Скорее всего из-за того, что народу стало меньше. Пару часов назад конферансье размышлял на тему того, что ему придется расширять стены цирка.

Он жестом приказал Розмерте принести ему тельце первенца. Лекарша, стоя на месте и обдумывая свои действия, заметила его пристальный и свирепый взгляд. Она тут же выбежала на сцену с маленьким Равиэлем в руках.

Приняв своего младенца и наставив перед публикой, он продолжил:

– Моя жена недавно родила мне первенца, – начал он, поймав несколько умилительных взглядов, – Но необычного. Моя жена человек.

По сцене раздались недовольства. Кто-то даже выкрикивал непристойные словечки в адрес его жены, но Жондель, не обращая внимания, предпочёл продолжить.

– Да-да, мы в курсе, что это запрещено законом, но, всё же, такой малыш явился на свет! Прошу внимания!

Он ближе подошёл к собравшимся и развернул одеяльце, в котором крепко спал младенец. Им пристало нагое тельце получеловека, полумеитила. Маленькие рожки торчат из его головы, а тело больше всего походит на обезьяне, весь в отца. Он проклят, и это доказывают его несформированные рога. Вот почему такое скрещивание запрещено законом: на свет родится проклятый малыш.

– Имя? – прокричал грубый голос из толпы, нарушая тревожную тишину. – Имя уродца?

– Равиэль! – с любовью прокричал Жондель. Его глаза искрятся любовью, смешиваясь с великим безумием. – Равиэль Авалос! Герой нашего времени!

Весь цирк прогремел издевательским хохотом, советуя утопить маленькую тварь. После того, как все ушли, конферансье вернулся в маленькую комнатку, к своей жене.

– Они в восторге от него! – с криками вломился он, испугав лекарей.

– Ш-ш-ш! – шипела на него Розмерта. – Она только что уснула.

– Так разбудите её! Наш малыш прославится! Не будет другого такого ребенка! Хвала Богине!

– Какой же Богине ты поклоняешься? – шепотом произнесла Розмерта, чтобы он не услышал.

Ей искренне жаль Анну, а уж тем более бедного Равиэля. Его отец – безумец до мозга костей, но мать жила и будет жить с чистым сердцем. Что будет с Равиэлем, она и представить не может, но одно ясно: наступили тёмные времена для «Мокьюри» и всех тех, кто связал свою жизнь с этим цирком.

Глава первая «Мокьюри»

Четырнадцать лет спустя

Четырнадцать долгих лет цирк «Мокьюри» разъезжает по всей территории земли меитилов, заманивая огромные толпы существ разных рас, собирающиеся лишь для того, чтобы увидеть главного виновника всего ажиотажа вокруг цирка – проклятого четырнадцати летнего мальчика Равиэля, прославившийся чуть ли не с самого рождения.

Равиэлю, однако, противного от того, как с ним поступает конферансье цирка, который, ко всему прочему, еще и его отец. Мальчик предпочитает держать свой рот на замке, ведь отец частенько избивает свою жену, когда раздражен либо взбешен, а Равиэль любит свою мать, он желает ей только хорошее. Анна одна из немногих, кто поддерживает и любит его, как это делает и мадам Розмерта, в детстве лечившая его от многочисленных болезней.

Сегодня сложный день – подготовка к новому выступлению, которое состоится через несколько часов. По всему городу развешаны рекламные листовки с пригласительным текстом. На главной сцене с самого раннего утра тренирует своё выступление Нарамакил Афарицис – худощавый, юный эльф с длинными белыми волосами, как и его изношенная мантия, и с острыми чертами лица – готовящийся вновь глотать факелы, горящие ярко красным пламенем. Равиэля всегда пугал его номер, но Нарамакила привлекало общение с ним, даже невзирая на то, что Жондель категорически запрещал составу цирка хоть как-то контактировать с сыном, но мальчишке, наоборот, особо не нравилось переговариваться с изгнанным эльфом, уж больно он много знает, хотя достаточно молодой. Когда же он успел обо всём узнать? Не понятно.

Неподалёку от Нарамакила, на жёлто-красной скамейке, сидит Хоришь Энкольн по прозвищу «Кукольник». Хоришь маленький, упитанный, пожилой дворф со сверкающей лысиной на голове. Несмотря на свой необычный внешний вид, Кукольник всё-таки является повелителем воды, способный без каких либо затруднений поднять жидкость в воздух или изменить её форму. Таких обычно изгоняют из собственных земель и посылают в Керисфаль, который, в свою очередь, также отказывается принимать. По правилам туда принимают только тех, чья родня хоть как-то была или на данный момент связана с городом волшебников. Изгнанный и никому ненужный, Хоришь отправился на поиски новой семьи и пристанища, пока, наконец, не встретил Жонделя, раздававшего листовки. На листовках, что ни странно, крупными чёрными чернилами было написано, что только что открывшийся цирк «Мокьюри» ищет необычных персон со своей уникальной историей. Так он и попал сюда. Вот уже двадцать лет он вместе с остальным составом разъезжает по городам Цзыю-Ына и представляет свой номер, заключающийся в том, что он, используя свои навыки контроля воды, создает водяных кукол, выполняющие каждый его приказ.

В дальнем и очень тёмном углу играют сестры Клонер – сиамские близнецы, единожды выступившие на шоу этого цирка. В тот самый день, когда сёстры Клонер вышли на сцену, на них обрушилась гора критики и недовольств, так как, по мнению гостей, такие, как они, не должны были и вовсе родиться на этот свет. Даже проклятые младенцы, как Равиэль, на фоне сестёр кажутся им милыми ангелочками.

Уже с самого раннего утра в полном темпе ведётся подготовка к сегодняшнему шоу, но, как заметил Равиэль, одна лишь Розмерта не знает, чем занять себя. Старой лекарше в последнее время уже совсем плохо. Её левый глаз практически перестал видеть, но она старается держать себя в руках и не подавать виду, что ей с каждым днём становится всё хуже и хуже. Равиэль, зная эту старушку с самого детства, ощущал каждое её чувство и каждое переживание. Она сидит по ту сторону решетки, на скамейке для посетителей и читает какую-то потрёпанную книгу.

– Чего читаешь? – задумчиво произнёс Равиэль, присаживаясь рядом.

– Не знаю, – ответила лекарша. – Что-то про любовь, полагаю.

Равиэль наклонился и вслух прочитал надпись на обложке: «Элизабет Дюран. Тайны алхимии, законы зельеварения».

– Ох, – шёпотом произнесла Розмерта, слегка смутившись, – я была уверена, что это любовная история.

– Ты совсем перестала видеть, Розмерта? – с печалью произнес мальчик, подсев поближе к ней.

– Сегодня я обнаружила, что не могу читать текст, хотя вчера читала, хоть и с большим трудом, всю ночь, а сегодня вот как. – В её голосе слышалось разочарование и страх будущего.

Равиэль не знает, что и сказать. Она для него, как родная бабушка. Розмерта всегда заботилась о нём и защищала, он не хочет, чтобы она покидала его.

– Иди, мальчик мой, посмотри, как проходит подготовка, – нежно сказала она, гладя его по плечу. – Не стоит расстраиваться из-за меня, это возраст берёт своё. За жизнь нужно платить жизнью, понимаешь?

Еще раз взглянув в бледное лицо фельдшерицы, он спустился вниз, к сцене, и, пройдя через дверь, оказался за решеткой.

Из-за кулис вышел его отец, Жондель, и стал пристально осматриваться вокруг. С облегчением заметив, что подготовка практически завершилась, он подошел к мальчику в серой рубахе и коричнево-желтых штанах, в оборванной шапке ушанке. Это Равиэль.

– Ну, ты как? – с воодушевлением спросил отец, затем похвастался своим красным брючным костюмом и новой желтой тростью в красную крапинку.

Равиэль ничего не сказал.

– Не переживай, – продолжил он, – это шоу ничем не отличается от остальных. Ты не соскучился по аплодисментам? Разве не хочешь снова почувствовать себя в центре внимания?

– Д-да. – еле слышно ответил Равиэль, зная, что отец не отстанет от него.

– Ну вот, видишь! Это шоу принесет мне… нам большую выручку, понимаешь?! Все они придут только ради тебя, только ради того, чтобы посмотреть на моего сына! – он с воодушевлением обнял мальчика, но внезапно отвлёкся. – Эй, вы! Аккуратней там с огнём!

Мальчик, сдерживая свою ненависть, стиснул кулаки и чуть ли не поддался искушению напасть на своего же отца, но, к счастью, к нему подошла Анна – его мать. Она взяла его за руку и утащила со сцены прочь и привела в маленькую, тесную комнатку, кругом обставленная запасными скамейками для зрителей.

– Что он сказал тебе? – со слезами на глазах спросила Анна, смотря на собственного сына. – Что в этот раз, Равиэль?

– Сказал, чтобы я не волновался, сказал, что я соскучился по публике, но это не так!

– Я знаю, – она, сидя напротив, наклонилась к нему и крепко обняла, – знаю, мой мальчик.

Равиэль не любит подготовки к шоу, ведь это означает, что мама будет всё время плакать, ибо Жондель, не выдерживая стресса, выплёскивает всю свою злость именно на Анну.

– Так больше продолжаться не может. Надо как-то прекратить это.

Равиэль, стоя напротив, пристально взглянул в её побитое лицо и злобно спросил:

– Убить его, мам? Может, нам убить его?

Анна, не веря своим ушам, обратила на него взгляд. На её лице виднеется страх, злость и отвращение. Затем она резко встала.

– Что ты сказал?! – она стала кричать на него. – Как ты вообще посмел подумать об этом? – Анна, выйдя из себя, влепила пощечину, но её рука всё равно не может причинить кому-либо вред.

Равиэль, опомнившись, с нежной улыбкой на лице произнёс:

– Ведь так поступает наш отец, так он избавляется от проблем. Может, и нам стоит попробовать?

Анна, понимая, что натворила, крепко прижала его к себе и расплакалась. Этого она боялась больше всего. Боялась, что её сын будет похож на Жонделя, что он не научится различать добро и зло.

– Убийство – самое ужасное преступление против природы. Чтобы ни случилось, знай: в любой ситуации есть выход, не приносящий ни боли, ни смерти. Ты не должен быть похожим на своего отца, понятно?

– Хорошо, я понял, – тихо произнес мальчик. – Я обещаю тебе, но не позволю ему снова так с тобой поступать!

Позади них послышались хлопки.

– Какие слова! – торжественно прокричал Жондель, войдя в комнатку. – И это я слышу от собственного сына, которого я всеми силами пытаюсь прославить и вознести? Ты должен быть благодарен, что я не выкинул тебя сразу после рождения! Ты… уродец, проклятый. Лишь за этим и приходят в наш цирк. Все они хотят посмотреть лишь на тебя, посмеяться.

– Перестань! – Равиэль практически вышел из себя, он кричит сквозь слёзы. – Хватит!

– Равиэль, уйди, пожалуйста, – нежно прошептала мама, – хочу поговорить с твоим отцом наедине.

Мальчик вышел, но любопытство, всё же, выше приказа матери. Он, немного отодвинув шторку, закрывавшую дверь и обзор на комнату, стал наблюдать и вслушиваться в разговор родителей.

– Так больше продолжаться не может, Жон. – резко объявила Анна. – Либо ты прекращаешь издеваться над нашим сыном, либо мы уходим.

– А в чем проблема, дорогая? Мы добились того, чего так хотели! Наш цирк обрёл огромную популярность! – конферансье с довольным видом смотрел на неё, но за считаную секунду его лицо приобрело оттенок ненависти. – Ты хочешь всё разрушить? Хочешь забрать всё себе, так? Давай, ГОВОРИ!

Анна от страха отшатнулась назад, но продолжила разговор:

– Я-я не могу больше терпеть это. Не могу больше смотреть на то, как издеваются над моим сыном, как кидают в него объедки и…

Она не успела договорить, как тут же Жондель силой взял её за волосы и приблизил к себе.

– Ты будешь делать то, что я говорю, поняла? – на ухо проговорил он ей. – Или закончишь, как остальные. Будешь валяться в грязи, умоляя о пощаде. Ты этого хочешь?

Анна не смогла противостоять ему, она пыталась вырваться из его хватки, но конферансье, видя её бессмысленные попытки, лишь усмехнулся и со всей силы ударил её по лицу. Анна потеряла сознание, а Равиэль, видя всё это, вздрогнул и отшатнулся назад. Он так слаб, он не может помочь собственной матери. Слёзы ручьем полились по его лицу.

Анна пришла в себя через пару секунд. Она, лёжа на земле, взглянула на своего мужа.

– Наш сын принесёт нам огромную прибыль, и я не дам тебе разрушить всё то, над чем я так упорно работал. Думаешь, я бы стал ждать от тебя ребёнка зная, что не получу от этого никакую выгоду? – и он, бросив избитую жену на земле, вышел из комнатки, а Анна, увидев маленькую часть лица заплаканного сына за шторкой, снова потеряла сознание.