Воронята

3

Утром в доме номер 300 на Фокс-Вэй всегда царили ужас и беспорядок. Очередь в ванной, перепалка за столом из-за того, что кто-то положил в чашку лишний чайный пакетик. Блу отправлялась в школу, а наиболее продуктивные или менее прозорливые родственницы – на работу. Тосты подгорали, хлопья размокали, холодильник по нескольку минут стоял открытым. Звенели ключи, и автовладелицы спешно договаривались, кто кого везет.

В процессе обязательно начинал звонить телефон, и Мора говорила: «Мироздание взывает к тебе по второй линии, Орла» – или что-то вроде того, и тогда Джими, Орла и еще кто-нибудь из теток и подруг начинали ссориться, кто пойдет наверх к телефону. Два года назад двоюродная сестра Блу, Орла, решила, что телефонные консультации экстрасенса – это очень прибыльно, и, после нескольких стычек с Морой по поводу общественной репутации, победила. Точнее сказать, Орла дождалась, когда Мора уехала на конференцию, и тайно провела телефон. Это было не столько больное место, сколько воспоминание о больном месте. Звонки начинались с семи утра, и случались дни, когда доллар за минуту не казался чрезмерно высокой ценой.

Каждое утро бросало Блу вызов. И ей нравилось думать, что она заметно совершенствуется.

Но на следующий день после бдения у церкви Блу не пришлось силой пробиваться в ванную или собирать себе завтрак в школу, в то время как Орла роняла тосты намасленной стороной вниз. Когда она проснулась, в спальне, которую обычно заливал утренний свет, царили вечерние сумерки. В соседней комнате Орла разговаривала то ли со своим парнем, то ли с очередным клиентом, позвонившим на горячую линию. У нее вообще трудно было понять разницу. В обоих случаях у Блу потом возникало желание вымыться.

Блу без всяких проблем заняла душ и посвятила максимум внимания волосам. Они едва касались плеч – достаточно длинные, чтобы стянуть их сзади, но не настолько, чтобы это можно было проделать без помощи заколок. В результате получился неровный, лохматый хвостик с выбившимися прядями и разномастными заколками по бокам. Он выглядел эксцентрично и неопрятно. Блу изо всех сил постаралась придать ему именно такой вид.

– Мам, – сказала она, вприпрыжку спускаясь по кривой лестнице.

Мора стояла за кухонным столом и смешивала какие-то рассыпные чаи. Пахло устрашающе.

Она даже не обернулась. На столе, по обе стороны от нее, простирались целые моря, зеленые просторы трав.

– Совсем необязательно так носиться.

– Почему ты не разбудила меня в школу? – сердито спросила Блу.

– Я будила, – ответила Мора. – Дважды.

И добавила вполголоса:

– Ч-черт.

Из-за стола донесся негромкий голос Нив:

– Тебе помочь, Мора?

Она сидела там с чашкой чая, такая же пухлая и ангелоподобная на вид, как всегда. Невозможно было догадаться, что Нив не спала целую ночь. Она посмотрела на Блу, которая попыталась избежать зрительного контакта.

– Я вполне способна приготовить чертов чай для медитации, спасибо большое, – ответила Мора и добавила, взглянув на дочь: – Я позвонила в школу и сказала, что ты заболела. Особенно подчеркнула, что у тебя рвота. Завтра не забудь изображать слабость.

Блу потерла глаза. Она никогда еще не пропускала школу после ночного дежурства у церкви. Ей, конечно, хотелось спать, но обычно она не чувствовала себя настолько опустошенной.

– Это потому что я видела его? – спросила она у Нив.

К сожалению, Блу продолжала помнить того юношу очень отчетливо. Ну или, точнее, его образ. Его пальцы, распластанные по земле. Блу хотелось это развидеть.

– Я поэтому так долго проспала?

– Потому что ты позволила пятнадцати духам пройти сквозь твое тело, пока болтала с мертвым мальчиком, – сдержанно отозвалась Мора, прежде чем Нив успела ответить. – Во всяком случае, так мне сказали. Господи, эти листья правда должны так пахнуть?

Блу повернулась к Нив, которая продолжала жизнерадостно прихлебывать чай.

– Это правда? Я так вымоталась, потому что сквозь меня прошли призраки?

– Ты позволила им черпать у себя энергию, – сказала Нив. – У тебя ее, конечно, много, но не настолько.

Вслед за этим у Блу появились две мысли. Во-первых – «значит, у меня много энергии?». И во-вторых – «кажется, я зла». Она ведь ненамеренно позволила духам выкачивать из нее силы.

– Надо было научить девочку приемам защиты, – заметила Нив.

– Кое-чему я ее научила. Я не такая уж плохая мать, – ответила Мора, протягивая Блу чай.

Та ответила:

– Я это даже пробовать не буду. Пахнет ужасно.

И достала из холодильника йогурт. А потом, в знак солидарности с матерью, сказала Нив:

– Раньше мне никогда не приходилось себя защищать.

Нив задумчиво произнесла:

– Удивительно. Ты настолько увеличиваешь силовое поле, что я просто в толк не возьму, отчего духи не являются к тебе прямо сюда.

– Прекрати, – с раздражением сказала Мора. – Ничего страшного в мертвых нет.

Блу по-прежнему видела призрачный облик Ганси, растерянного и сломленного. Она сказала:

– Мама, насчет духов… можно сделать так, чтобы эти люди не умерли? Ну… предупредить их.

И тут зазвонил телефон. Он продолжал трезвонить, и это значило, что Орла пока занята.

– Блин, Орла! – воскликнула Мора, хотя та и не могла это услышать.

– Я отвечу, – сказала Нив.

– Но… – Мора не договорила.

Возможно, она имела в виду, что Нив обычно брала гораздо больше, чем доллар за минуту.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала мать, когда Нив вышла из кухни. – Но большинство из них умрет от сердечного приступа, рака и других вещей, которые нельзя предотвратить. Этот мальчик умрет.

Блу вновь посетило чувство, которое у нее уже было, – странная печаль.

– Сомневаюсь, что парень из Агленби скончается от инсульта. Зачем ты вообще рассказываешь об этом клиентам?

– Чтобы они могли привести дела в порядок и сделать перед смертью всё, что им хочется.

Мора повернулась и устремила на Блу понимающий взгляд. Вид у нее был впечатляющий, пусть даже она стояла на кухне босиком и в джинсах, с кружкой чая, от которого несло гнилью.

– Я не буду тебе мешать, Блу. Но учти, он не поверит, даже если ты его найдешь. И даже если он будет знать заранее, это, скорее всего, ему не поможет. Возможно, ты убережешь мальчика от какой-нибудь глупости. А возможно, просто испортишь ему последние месяцы жизни.

– Ты прямо как Полианна, – огрызнулась Блу.

Но она знала, что Мора права, хотя бы отчасти. Большинство из тех, кого Блу знала, полагали, что ее мать зарабатывает на жизнь салонными фокусами. И что в любом случае она могла сделать? Найти некоего ученика из Агленби, постучать в окно «Лексуса» и предупредить, чтобы он проверил тормоза и дату страховки?

– Я, скорее всего, не смогу воспрепятствовать вашей встрече, – продолжала Мора. – Если Нив права насчет того, почему ты его увидела. Ваша встреча предначертана судьбой.

– Судьбой, – повторила Блу, сердито глядя на мать. – Это слишком громкое слово, чтобы швыряться им перед завтраком.

– Все в этом доме позавтракали уже давным-давно, – сказала Мора.

Ступеньки заскрипели. Это возвращалась Нив.

– Кто-то ошибся номером, – бесстрастно сказала она. – У вас много таких?

– Наш телефон только одной цифрой отличается от телефона компании эскорт-услуг, – ответила Мора.

– А. Теперь понятно. Блу, – продолжила она, вновь усаживаясь за стол, – если хочешь, я попытаюсь понять, от чего он умрет.

Мора и Блу немедленно взглянули на нее.

– Да, – произнесла Блу.

Мора собиралась что-то сказать, но затем просто сжала губы.

Нив спросила:

– Есть виноградный сок?

Удивленная Блу подошла к холодильнику и вопросительно подняла кувшин.

– Виноградно-клюквенный сгодится?

– Вполне.

Мора, всё еще с непонятным выражением лица, полезла в шкаф и достала темно-синюю миску для салата. Она со стуком поставила ее перед Нив.

– Я не стану отвечать за то, что ты увидишь, – предупредила Мора.

Блу спросила:

– Что это значит?

Женщины промолчали.

Слегка улыбнувшись, Нив наполнила миску соком до краев. Мора выключила свет. По сравнению с сумерками на кухне мир за окном вдруг показался таким ярким. Цветущие деревья прижимались к окнам, зеленые листья распластывались по стеклу, и Блу вдруг с особой остротой ощутила, что окружена деревьями. Как будто она находилась посреди замершего леса.

– Если хочешь смотреть, пожалуйста, не шуми, – заметила Нив, ни на кого не глядя.

Блу подтянула стул и села. Мора облокотилась на стол и скрестила руки. Это было редкое зрелище: она явно расстроилась, но ничего не предпринимала.

Нив спросила:

– Напомни, как его звали?

– Он сказал – Ганси.

Блу почему-то было неловко произносить это имя. Сама мысль о том, что, возможно, его жизнь и смерть зависят от нее, как будто возложила на Блу ответственность за символическое присутствие Ганси в этой кухне.

– Вполне достаточно.

Нив наклонилась над миской, шевеля губами. В миске медленно двигалось ее темное отражение. Блу продолжала думать над словами Моры: «Я не стану отвечать за то, что ты увидишь».

То, что они с Нив увидели, показалось ей серьезнее, чем обычно. Не просто игра природы; скорее, религия.

Наконец Нив что-то забормотала. Хотя Блу ничего не поняла в этих невнятных звуках, на лице Моры мелькнуло выражение торжества.

– Так, – сказала Нив. – Кое-что есть.

Она произнесла это с ударением на последнем слове, и Блу поняла, что будет дальше.

– Что ты увидела? – спросила она. – Как он умер?

Нив не сводила глаз с Моры. Она одновременно и отвечала, и задавала вопрос.

– Я увидела его. А потом он исчез. Ушел в абсолютное ничто.

Мора всплеснула руками. Блу хорошо знала этот жест. Мать делала его, кладя конец спору, после того как ей удавалось произнести решающий аргумент. Но на сей раз решающий аргумент находился в миске с виноградно-клюквенным соком, и Блу понятия не имела, что это означало.

Нив сказала:

– Только что он был там, а потом вдруг пропал.

– В Генриетте такое бывает, – сказала Мора. – Здесь есть место… или места… которые я не вижу. А иногда… – она не смотрела на Блу, и та поняла, что мать очень старается не смотреть на нее, – а иногда вижу то, чего совсем не ожидала.

Блу припомнила бесчисленные случаи, когда Мора настаивала, что они должны остаться в Генриетте, пусть даже жизнь там становилась всё дороже и появлялись возможности переехать. Блу однажды обнаружила на мамином компе пачку писем; один из клиентов страстно умолял Мору взять с собой Блу и «всё остальное, без чего вы не можете жить» и перебраться к нему в Балтимор. В ответ Мора строго сообщила, что это невозможно по многим причинам, из которых главная – что она не желает покидать Генриетту, а наименьшая – что он, быть может, маньяк с топором. Клиент прислал в ответном письме всего лишь грустный смайлик. Блу потом долго гадала, что с ним сталось.

– Я хочу знать, что ты видела, – сказала Блу. – Что значит «ничто»?

Нив ответила:

– Я следовала за юношей, которого мы видели вчера ночью, к его смерти. Я почувствовала, что по времени она близка… но затем он исчез, скрылся в каком-то месте, которое я не смогла разглядеть. Не знаю, как объяснить. Мне показалось, что это я сама.

– Нет, – возразила Мора и пояснила, увидев любопытство на лице Блу: – Бывает, на экране телевизора нет картинки, но ты понимаешь, что он включен. Вот на что это похоже. Впрочем, раньше я никогда не видела, чтобы человек туда уходил…

– Ну а он ушел. – Нив оттолкнула миску от себя. – Ты сказала, что это не всё. Что еще оно мне покажет?

Мора ответила:

– Каналы, которые не входят в основной пакет.

Нив стукнула своими красивыми пальцами по столу – один раз – и сказала:

– Раньше ты мне об этом не говорила.

– Мне казалось, что это не относится к делу, – произнесла Мора.

– Место, где могут исчезать молодые люди, к делу вполне относится. И умения твоей дочери – тоже. – Нив устремила свой вечный взгляд на Мору.

Та оттолкнулась от стола и подошла к окну.

– Мне надо на работу, – наконец сказала Блу, поняв, что разговор окончен.

Отражение листьев за окном медленно затрепетало в миске, по-прежнему напоминая лес, хотя и смутно.

– Ты пойдешь в этом? – поинтересовалась Мора.

Блу посмотрела на себя. На ней было надето несколько тонких рубашек, в том числе та, которую она видоизменила, изрезав почти в лоскуты.

– А в чем проблема?

Мора пожала плечами.

– Ни в чем. Я всегда мечтала об оригинальной дочери. Просто до сих пор не вполне понимала, в какой мере сбылись мои злобные замыслы. Ты сегодня допоздна?

– До семи. Ну или чуть подольше. У Сиалины смена до полвосьмого, но она всю неделю твердила, что брат купил ей билеты на «Вечер», и если кто-нибудь подменит ее на последние полчаса…

– Ты не смогла отказать. Что такое «Вечер»? Тот фильм, где девушек убивают топорами?

– Именно.

Блу доела йогурт и мельком взглянула на Нив, которая по-прежнему, нахмурившись, смотрела на миску с соком, стоявшую за пределами досягаемости.

– Ладно, я пошла.

Она отодвинула стул. Мора молчала, и это тяжелое молчание было красноречивей всяких слов. Блу не спеша отнесла баночку из-под йогурта в мусорное ведро, бросила ложку в раковину и развернулась, чтобы пойти наверх и обуться.

– Блу, – наконец сказала Мора. – Тебя ведь не надо предупреждать, чтобы ты никого не целовала, правда?