Глава десятая
Фурия направилась не в гору, хотя это был кратчайший путь к «Флёр де Мари», – слишком много чернильных поганок охраняли костры на подступах к кораблю. Вместо этого она перемахнула через стену, сложенную из скальных обломков, и с грохотом сползла по склону в облаке пыли. Она очень боялась переломать себе ноги в темноте и не следила за тем, где находится её преследователь. Ментана не отставал от неё ни на шаг. Она ощущала его ауру библиомантики, но, вероятно, пыль неплохо маскировала её. Герцог видел, в каком направлении она двигалась, но уж точно не мог разглядеть среди ночи в туче поднятой пыли.
Спустившись к основанию холма, Фурия споткнулась о выступающий камень, однако смогла удержаться на ногах. До лабиринта лагерных ходов и переходов оставалось совсем немного. Перед ней поднимался к небу дым многочисленных костров, начинала чувствоваться уже знакомая вонь.
Сзади что-то зашуршало и захлопало.
Ментана преследовал девочку уже не пешком. На равнине она осмелилась бросить взгляд назад – и заметила силуэт с развевающимися полами пальто высоко в ночном небе, на фоне красно-коричневой рваной раны, нанесённой идеями. Выпрямившись в воздухе, герцог летел высоко над пыльной землёй.
– Вот сейчас он нас и сцапает! – прохрипела петушиная книга.
– А-а, ты умеешь говорить? Как мило!
– И что мне надо было сказать там, внутри? – Голос петушиной книги звучал обиженно. – Они там все страдают манией величия, один хуже другого.
– Насчёт Федры я не уверена.
Слова вырывались из губ Фурии вместе с прерывистым дыханием. В горло попала пыль, она закашлялась. Тем не менее она по-прежнему бежала изо всех сил. Хлопанье приближалось: герцог практически нависал над ней.
Несмотря на темноту, Фурия разглядела лаз, через который прокралась в лагерь во время своего первого визита. Ночной ветер трепал пологи из кроличьих шкурок, ворошил старые брезентовые полотнища в лагерных проходах. Если бы Фурии удалось юркнуть под них, Ментана не смог бы отслеживать её путь с воздуха.
– Фурия! – крикнул Ментана. – Стой!
Десять метров. Мгновение Фурия размышляла – не попробовать ли ей самой подняться над землёй? – но в воздухе Ментана, без сомнения, был в тысячу раз опытнее её. Да и куда ей лететь? Сколько она вообще сможет пролететь? Возле остова корабля ей удалось удержаться в воздухе всего несколько секунд. Нет, на земле, в самой гуще чернильных поганок, она чувствовала себя значительно уверенней.
– Быстрее! – завизжала петушиная книга. Вёрткая шея высунулась из кармана, в котором лежала книга, подскакивая при каждом шаге.
Фурия почувствовала, как сверху на неё спускается чужая аура библиомантики. Она молниеносно крутанулась на пятке и выпустила в противника ударную волну из своей сердечной книги.
Будучи экслибром Зибенштерна, Ментана обладал даром библиомантики, во много раз превышавшим дар Фурии. Однако дерзость, с которой действовала девочка, захватила его врасплох: его отбросило назад, и на секунду он потерял равновесие.
– Ох и разозлился же он, наверное! – заметила петушиная книга.
От крытого прохода Фурию отделяло не более пяти шагов, когда в лагерной темноте возник светлый силуэт, поманивший её к себе. Было слишком темно, чтобы различить черты лица, но девочка узнала голос.
– Сюда! – Восьмой сын яростно жестикулировал обеими руками.
Ещё три шага.
Каменистая поверхность под ногами девочки вдруг взорвалась под напором ударной волны, ринувшейся на неё сверху. Пыльная завеса окутала Фурию, лишив её возможности ориентироваться в пространстве. Девочка не могла различить ни глубины, ни ширины зиявшей перед ней ямы. Если она сейчас потеряет время, Ментана сцапает её. Фурия оттолкнулась от земли и прыгнула в неизвестность – так далеко, насколько хватило сил.
Герцог снова выкрикнул её имя, но девочка не смогла определить направление, откуда раздался его голос. Казалось, голос Ментаны звучал со всех сторон одновременно, пока Фурия, задержав дыхание, летела через облако пыли, надеясь допрыгнуть до другой стороны ямы. На мгновение, показавшееся ей бесконечностью, она потеряла ориентацию в пространстве и была уверена, что уже падает глубоко вниз, в шахту, которую удар Ментаны пробил в толще скалы.
Почувствовав наконец под ногами твёрдую землю, Фурия застонала от облегчения. Сила прыжка едва не поволокла её дальше. Она бы упала, если бы её не подхватили чьи-то руки, костлявые и тонкие, как прутья.
В воздухе снова прозвучал зов Ментаны, на этот раз прямо у неё над головой. Одновременно петушиная книга испустила жалобный вопль.
Восьмой сын крепко держал Фурию, не давая ей упасть, хотя мальчик был значительно ниже неё и очень истощён.
– Иди за мной! – позвал он девочку.
Они вбежали в проход, но уже через несколько шагов мальчик потащил Фурию вправо, потом, откинув брезент, влево. Здесь царила практически абсолютная тьма. Много раз влажная ткань и шкурки хлестали по лицу Фурии, и как минимум дважды она споткнулась о чьи-то тела. Слепо положившись на Восьмого сына, она следовала за ним не раздумывая.
В какой-то момент Фурия заметила, что мальчик больше не один. В темноте она расслышала девчачий голос – должно быть, это была Вторая дочь. Наверное, они оба всё это время ждали её на краю лагеря.
Совсем рядом закудахтали куры, потом заблеяли козы. Ага, значит, чернильные поганки держали скот! Должно быть, это были потомки животных, перевезённых в ночные убежища сорок лет назад для того, чтобы обеспечивать библиомантов пищей.
По мере того как брат и сестра вели Фурию по узким улицам, лазам и проходам лагеря, её глаза привыкали к темноте.
– Герцог не ушёл! – крикнула петушиная книга и охнула, когда Фурия обо что-то ударилась.
– Я знаю. – Фурия и сама чувствовала его присутствие, но сомневалась в том, что он преследует их пешком. Вероятнее всего, он продолжал парить в воздухе над лагерем и пытался распознать её ауру под бесчисленными брезентовыми крышами.
Ребята снова прошли через одно из каменных иглу, знакомых Фурии по её первому визиту в лагерь.
– Подождите! Не ведите меня к остальным!
Вторая дочь и Восьмой сын остановились. Мальчик покачал головой:
– Здесь есть много места. И в земле тоже – щели, ямы, пещеры.
Фурия не хотела скрываться от Ментаны в каком-нибудь сыром гроте. Им всем катастрофически не хватало времени. Идеи поглощали целые горные хребты и неотвратимо приближались к долине, где находился лагерь.
– Книга… – выдавила она, запыхавшись и кашляя. – Книга вашего брата… Она с корабля? Вы тогда сказали: Буквенная Мария. Вы ведь имели в виду корабль? Да?
– Буквенная Мария вывела её из кромешной тьмы туда, где сияет вечный день, – повторил Третий сын.
– Вы вынесли книгу оттуда? – не отступала Фурия.
Мальчик и девочка переглянулись.
– Я знаю, что туда никому нельзя заходить… Но ведь вы были там, правда? Вы знаете, как пробраться внутрь!
Восьмой сын внимательно посмотрел на неё. Внезапно его голова дёрнулась. Каменный купол затрясся от мощного удара снаружи.
– Ах ты, чёрт! – Фурия вновь ощутила присутствие Ментаны. Его аура проникала сквозь щели между каменными глыбами, нагромождёнными друг на друга.
Ребята выбежали из-под купола в крытый проход. За их спинами верх купола разлетелся, словно от взрыва, камни посыпались на брезентовые крыши лагеря.
– Этот не такой, как она! – закричала Вторая дочь, вероятно, имея в виду Федру. – Этот злой!
Возможно, Ментана действительно не отличался добротой. Или он считал, что при данных обстоятельствах поступает единственно правильно. Тем не менее Фурия ото всей души пожелала ему провалиться на месте. Обычного человека ей удалось бы сбить со следа с помощью библиомантики, но Ментана был слишком силён, и любая попытка сопротивления немедленно выдала бы ему её местонахождение.
Фурия слышала, как он завопил от ярости, когда понял, что ей вновь удалось улизнуть от него. Брат и сестра, молниеносно схватив девочку за руки, потянули её за собой сначала направо, потом налево, меняя направление и путая следы. Если бы Ментана совершил ошибку и решил преследовать её, передвигаясь по земле, она впервые оказалась бы в выигрышном положении.
Фурия уже давно не ориентировалась, в каком направлении они двигались. Восьмой сын бежал перед ней, Вторая дочь – за ними. Встречаясь в темноте с другими чернильными поганками, девочка угадывала очертания обезображенных лиц. Никто не пытался их остановить.
– Фу-урия!
Она ощущала гнев герцога и боялась, что он разнесёт половину лагеря, если не найдёт её в ближайшее время.
– Вот! – крикнул Восьмой сын, указывая на отверстие в земле.
Для Фурии это было лишь тёмное пятно в полумраке. Вероятно, она свалилась бы туда, если бы бежала по проходу одна.
Вторая дочь пнула ногой верёвочную лестницу, лежавшую рядом с ямой. Постукивая, в глубину упали деревянные ступеньки.
– Я не хочу прятаться. – Фурия покачала головой.
– Я знаю, – возразил Восьмой сын. – Ты хочешь туда, где книги.
Вторая дочь проворно перелезла через каменный край ямы и ловко повисла на верёвочной лестнице, поглядывая на Фурию, словно привидение с маленькими чёрными глазами.
– Мы тебя проведём, – сказала она.
Восьмой сын взял руку Фурии и сжал её:
– Мы проведём тебя на корабль.