Два толмача на развилке дороги и другие рассказы

ДВА ТОЛМАЧА НА РАЗВИЛКЕ ДОРОГИ

Два эльфа остановились перед большим камнем на развилке дороги.

Один из них был бледен, сух, высок и величав, носил высокий колпак и запыленный странствиями халат. Второй, явно южных кровей, был мал ростом, полон телом, словоохотлив и смешлив. Уши его торчали по разные стороны широкополой шляпы, походный халат был заляпан едой. Оба эльфа были толмачами, судьба направила их в одну сторону по одному и тому же делу.

– А вот и задачка для нас, коллега! – засмеялся толстяк, тыча пальцем в надпись на камне.

–Интере-е-есно, – протянул высокий, щурясь на неведомые знаки. – Напоминает графическую письменность древнего Междугорья… Но это точно не архимейский… и не вальярский… Что скажете?

– Скажу, что этот камень встретился нам как нельзя более кстати, мой друг! – практично рассудил толстяк. – Давно пришло время обеда, о чем уже пару часов мне напоминает мой желудок! Место подходящее – вон, на обочине,раскидистаялаваральда.

– Вы просто ненасытны! – с притворным отчаянием воскликнул высокий – у него самого уже урчало в животе.– Так и быть, присядем, ноги ноют от усталости.

Толстяк уже суетился под ветвистой кроной, расстилая коврик и вынимая нехитрый обед: два вареных яйца, хлеб, несколько странных зеленых овощей, воду и кувшинчик с вином. С места, где они расположились, прекрасно был виден камень и загадочная надпись.

– Могу поспорить, – жующим ртом произнес толстяк, – вам ни за что не догадаться, о чем эти знаки!

– Мой друг, простите, я вижу вас насквозь! Вы просто хотите отдохнуть подольше, загрузив меня работой?

– Вовсе нет, – сказал толстяк, досадуя, что его намерения были легко разгаданы, – на камне может быть важное сообщение, ведь мы не знаем точного пути.

– Позвольте, в приглашении на собрание знатоков юманского языка было четко сказано: на каждой развилке поворачивать направо.

– Просто скажите, что вам это не по силам, и дело с концом! – подмигнул толстяк.

– Вот как?! Уважаемый коллега, вы в пути с эльфом, знакомым со всеми наречиями Междугорья, живыми и мертвыми, и их восемнадцатью диалектами!

– Что ж, тогда вы легко прочтете эти строки за час? Ставлю свою шляпу против вашего колпака!

Высокий надменно кивнул и направился к камню. Не прошло и пяти минут, как под лаваральдой раздался мерный храп толстяка.

***

Через час высокий уже дергал его за плечо:

– Воистину, мой друг! Вам в голову пришла благословенная мысль – прочесть эти строки!

– Вот как? Неужели вы все же расшифровали надпись? – протирая глаза, воскликнул толстяк.

– О, да! И результат поразил меня! Я оттолкнулся от этого знака в начале строки – он похож на древневандскую «Й», что означает «Я», не так ли?

–Хмм… Пожалуй! Логично, что после «Я» последует имя автора? «Я, такой-то, сын такого-то…»

– Я тоже так подумал, значит, мы на верном пути, мой друг! Вот этот знак, похожий на стрелу острием вверх, повторяется в тексте дважды, и всякий раз в начале слова. Я думаю, это обозначение заглавной буквы. Значит, слово – действительно имя. За ним, вероятно, слово «сын», а потом снова имя – уже отца.

– Великий Семиз! Вы правы! – восторженно воскликнул толстяк.

– Первое имя мы можем прочитать как Мирдл, а второе имя – имя отца.

–Ховр… – догадался толстяк. – То есть, этот камень здесь поставил Миродал Храбрый, сын ХовраВеселого?

– Похоже на то! И тогда это послание написано не на незнакомом нам языке, а…

– …С помощью тирской тайнописи! – выдохнул толстяк. – Да вы гений, мой друг!

– Ну что вы, – застеснялся высокий. – Вы и сами бы догадались, если б не заснули под лаваральдой.

Толстяк расхохотался:

– Принимаю ваш упрек и готов вручить вам свою шляпу, если она вам на что-нибудь сгодится! Так что ж там написано? Помнится, основной принцип тирской тайнописи в том, что слово сокращают до нескольких согласных букв?

– Верно. И иногда перед сокращенным словом рисуют графический символ-подсказку. Итак, царь Миродал, далее символ, изображающий охотничий рог, и две буквы «зв» – вероятно, «зовет»? Следом – предлог или какая-то связка… Потом знак, который иллюстрирует сложенные руки…

– Так делают в Тире во время поклона господину.

– Да, и рядом слово «слг». Догадались?

Толстяк рассмеялся:

– Похоже, это объявление о работе! И кого же призывает в слуги храбрый царь?

– А вот это самое интересное! – торжественно произнес высокий. Последнее слово представляло собой изображение человечка с высунутым языком и буквы, складывающиеся в «тлмч».

– Ого! Если предположить, что картинка – намек на знание языков, то, кажется, это означает, что царь ищет толмача???

– Похоже на то! Ведь вы прошли тот же путь догадок, что и я, и выводы наши совпали.

Толстяк почесал за ухом.

– Любопытно. Но зачем царю устанавливать камень на развилке дороги, почему эта странная тайнопись?

– Я думал об этом, мой друг. Полагаю, это своеобразный экзамен. Лишь тот, кто разгадает послание, достоин должности толмача при дворе тирского царя.

– Что ж, весьма хитроумно!

Они задумались.

– Дорогой друг, – поклонившись, произнес наконец толстяк. – Безусловно, вы заслуживаете эту великую честь. Но неужели вы пожертвуете наукой ради презренного золота? А как же коллеги, которые так и не узнают вашей теории о происхождении юманских простых предлогов?

– Полагаю, коллеги прекрасно проживут без моих предлогов, для них гораздо важнее услышать ваше выступление – о заимствованиях из архимейского!

– Умоляю вас, кому сейчас интересен архимейский! – вдохновенно вскричал толстяк. – А простые предлоги – не так уж они и просты, скажу я вам…

–Архимейский— живительный поток для всех языков Междугорья, – высокий тоже закипал от благородной страсти. – Он насыщает новыми словами и знаниями…

– И ведь простые предлоги – это только начало. Кто, кроме вас, сможет замахнуться и на составные?..

Через час взаимных восхвалений эльфийские толмачи осипли и устали. Солнце клонилось к закату. Пыльная дорога окрасилась последними лучами, переливались особым ласковым светом молочные цветы лаваральды поверх золотисто-зеленых листьев. Природа призывала к спокойствию и благоразумию.

– К чему это лукавство? – произнес толстяк. – Ведь мы оба не прочь устроиться на службу к царю и жить припеваючи до конца дней…

– Вы правы, мой друг. Не знаю, что на нас нашло. В конце концов, мы не единственные, кто увидел эту надпись!

– Возможно, это вообще чья-то злая шутка: должность лакомая, в самом ли деле она свободна?

– О, нет, МиродалХрабрый действительно лишился недавно толмача. Я припоминаю болтовню в придорожной таверне: он сбежал, переметнулся к врагам царя… Кажется, после того, как соблазнил одну из царских жен…

Толстяк расхохотался было, но вдруг захлебнулся своим смехом. Он вновь подошел к камню, осмотрел его со всех сторон и произнес тревожно:

– Друг мой, я сейчас скажу вам нечто, что отвратит вас от желания идти к царю. Более того, это заставит нас обоих отказаться от наших планов и бежать отсюда как можно быстрее. Мы допустили ошибку. Знак, изображающий человека с высунутым языком, мы приняли за подсказку к слову «толмач». Но посмотрите на камень отсюда, и вы увидите, что человечек с высунутым языком располагается… на виселице!

Высокий подскочил к толстяку и вгляделся в знаки на камне.

– Так что я думаю,– продолжал толстяк, – что читать сообщение нужно так: «Я, Миродал, сын Ховра, призываю моих слуг вешать толмачей!»

Высокий застонал, толстый подхватил свой ковер и суму, и две пары эльфийских ног бросились бежать по дороге в сторону дома.

ТАЙНАЯ МИССИЯ

Толстый маленький эльф в зеленом плаще и сбившейся набекрень широкополой шляпе со всех ног мчался по двору герцогского замка. Он останавливался, делал пару хриплых вздохов, опираясь руками о колени, и вновь принимался бежать. Наконец, оставив позади насыпную дорожку из жемчужного песка, он прыжком преодолел каменные ступени и, задыхаясь, постучал в роскошные двери.

– Личный толмач… господина графа, – представился он открывшему ему дворецкому и тут же, исправляя оплошность, перешел на вальярский. – Ах да, прошу простить, у эктопертротивал о сэпитграфул.

–Тенони, – пригласил его внутрь дворецкий. – Господин граф уже прибыл.

– Да-да, я немного отстал… эээ, как это… по личному делу! Простите, а когда у вас подают обед?

К несказанному своему разочарованию, толстый эльф узнал, что обед уже полчаса как окончен, что на кухне для опоздавших ничего не припасают, и понуро последовал за непреклонным, словно сухая палка, дворецким в покои своего господина.

Граф Таларх, старый солдафон с торчащими в разные стороны седыми усами, одетый в слегка потертую военную эльфийскую форму, увидел на пороге комнаты толмача, пытавшегося незаметно прошмыгнуть мимо хозяина в комнату слуг.

– Толмач! Где тебя носит?!

– Ах, господин граф… – только и успел вымолвить несчастный слуга, стараясь держаться на недосягаемом расстоянии.

– Мы сидели на проклятом обеде как последние олухи, не понимая ни слова! Я не люблю глотать непонятные куски чего-то в странном соусе, и мне очень хотелось бы знать, что за змеиные потроха я съел на десерт!

– Десерт… – мечтательно произнес толмач, потерял на секунду бдительность и тут же попал в цепкие руки господина. – Нижайше прошу меня простить, ваше сиятельство!

– Смотри мне, толмач! Еще один промах с твоей стороны, и твои толстые пятки испытают на себе всю щедрость моих розог, клянусь в том графской честью! А теперь ступай, хорошенько поводи по замку своим длинным носом и разведай, как тут настроены относительно нашего дела. И попробуй только явиться ко мне без новостей!

Повесив голову, толстяк оставил покои графа. Легко сказать! А если этот нос вместе со всем, что к нему прилагается, мечтает лишь о пропитании?! Он побродил с полчаса по замку, потом вышел во двор и присел на крыльцо. «Что ж, милый мой длинный нос, – думал он, – на тебя и вправду вся надежда! Ищи, где бы нам перекусить до ужина, а заодно и узнать что-нибудь полезное!»

И чудный нос его тут же проснулся – зачесался, принюхался и почуял целую вереницу аппетитных запахов; доверившись ему, толстый толмач обошел замок и обнаружил их источник – приоткрытые окна кухни, запотевшие от жаркой готовки. Так он и прогуливался взад-вперед, томно поглядывая на окна, когда вдруг влетел во что-то сухощавое и высокое.

– Дорогой коллега! – воскликнул он, увидев знакомое лицо. – Да вы ли это? Помнится, мы не виделись со времен нашего путешествия в Тирский университет, на собрание знатоков юманского языка!

– Мой друг! – величаво произнес в ответ высокий эльф в колпаке и небесно-голубом халате; его слова прозвучали чуть громче обычного, что означало наивысшую степень его радости. – Да, тогда нас обоих спасла ваша невероятная удачливость! Так вы на службе у господина графа?

– Да, и я бы не спешил называть это большой удачей, дружище… – толстяк огляделся по сторонам и продолжал с осторожностью. – Граф суров к своим слугам и крайне скуп.

– Должен вам признаться, господин герцог тоже не сахар. Он обожает шутки, от которых смешно, главным образом, ему одному, – доверительно произнес высокий. – Но как же вы могли пропустить обед, мой друг?

– О, я поведал бы вам причину опоздания, но боюсь подвергнуть испытанию вашу высокую нравственность. Одна симпатичная эльфийка с постоялого двора…

– Ах, достаточно, – махнул рукой высокий. – Отчего вам доставляет удовольствие ходить по краю бездны? Вам наверняка досталось от вашего строгого господина, ибо на обеде, при всей своей воинственности, он был крайне беспомощен. И наш великолепный герцог даже позволил в его отношении неприятную вольность: графу подали на десерт…

– Змеиные потроха?

– Лягушачьи…

– Хороши вольности! Что-то мне подсказывает, что герцог не намерен женить своего младшего сына на дочери господина графа…

– Боюсь, вы правы. У него давно все слажено с вашим соседом, веренским маркизом. Его дочь, хоть и нечистокровная эльфийка (кажется, он женат на гарпии), но герцог желает с маркизом военного союза. А ваш граф, как всем известно, погряз в долгах, и вряд ли его дочь войдет в семью с достойным приданым. Впрочем, друг мой, я прошу вас сохранить мою откровенность в тайне!

– Можете положиться на меня, я постараюсь, хоть это непросто, усмирить свой болтливый язык! Однако, дружище, раз все так, как вы говорите, я не смогу выполнить одного возложенного на меня тайного поручения… – опять поник головой толстяк.

– Какого же?

– Я не столь щепетилен, как вы, и готов продать вам мой секрет за сущий пустяк – миску доброй похлебки… И если можно – без лягушачьих потрохов!

***

Как только солнце скрылось за горизонтом, в замке начался торжественный прием в честь графа Таларха. Вальярский герцог, манерный эльф, одетый богато и вычурно, принимал гостя в парадном зале. Он восседал на знаменитом деревянном троне своих предков, поросшем молодыми побегами с живыми цветами; стены за его спиной украшали гордые полотнища сине-голубых флагов Вальяра.

– Приветствую вас, мой друг, – фальшиво улыбаясь, обратился герцог, – как отдохнули с дороги?

Граф поклонился и скосил глаза на толстого толмача.

– Герцог очень вам рад, спрашивает, как вы отдохнули с дороги, – торопливо прошептал сзади толстяк.

– Благодарю за заботу, но отдых для солдата – непозволительная роскошь. Мягкие тюфяки и подушки больше подходят молодым эльфийкам, чем доблестным воинам!

– Граф благодарит ваше сиятельство! – пропел стоящий за герцогом высокий толмач. – За подушки и тюфяки, по которым он особенно оценил гостеприимство вальярцев.

–Ну надо же, – хихикнул с некоторым удивлением герцог. – Я был уверен, что старый вояка первым делом вспорет тюфяки своим тяжелым мечом! Скажи ему, что мне было приятно угодить ему. Надеюсь, что ему также понравился наш обед.

– Его сиятельство интересуется, не показалась ли господину графу местная кухня слишком пикантной? Возможно, некоторые традиционные блюда пришлись вам не по вкусу? – шептал за спиной толстяк.

– Пожалуй. Впрочем, военные походы, в которых я провел добрую половину своей жизни, научили меня есть и не такое! – усмехнулся граф.

– Граф прекрасно отобедал, ваше сиятельство, – переводил высокий. – Особенно его восхитили самобытные десертные блюда.

– Да он весельчак! Вот бы никогда не подумал, что он оценит мою шутку! – удивился герцог. – Даже жаль, что нам придется отказать ему в его просьбе…

Они прошли в соседний зал, где накрыт был стол к ужину. Герцог милостивым жестом пригласил графа присесть на место рядом; ему хотелось продолжить беседу, которая складывалась столь приятно. Толмачи, глотая слюну, стояли у них за спинами.

– Ну что ж, друг мой, – говорил веселый герцог, – расскажите нам, как живет ваш смелый народ, какие в вашем краю новости?

– Герцог интересуется, как поживает смелый народ талархов, какие новости, не беспокоят ли соседи, – вторил толстяк.

Граф, приятно удивленный теплотой герцога, отвечал на все по порядку.

– Честь воина не позволяет мне лгать, ваше сиятельство. Народ мой живет стесненно. Последний поход, в который призвал нас Великий король, окончательно разорил меня и моих подданных. Вы, без сомнения, заметили это по нашему скромному облачению, – показал он жестом на свою одежду. – Однако мы храбры и не боимся врагов, далеких и близких, а особенно, господина веренского маркиза, совершающего в последние годы частые набеги на наши границы.

– Ваше сиятельство, граф гордится своим славным прошлым, связанным с походом под знаменами Великого короля. Его строгий и скромный наряд, который вы, вероятно, отметили – дань военному долгу и солдатской чести. Он сообщает также, что границы его земель стабильны и нерушимы, поскольку он успешно защищает их от набегов веренского маркиза…

– …Который любит прихвастнуть, что скоро завоюет все земли к югу от своих владений, включая и Вальяр, – неожиданно для всех, и особенно для себя самого, вдруг встрял толстяк.

– Что? – возопил герцог, подскочив на своем месте, и вслед за ним подскочили и его подданные. – Граф собирается завоевать мои земли? Изменник!

– Чего он разорался? – тревожно засипел граф в ухо толстяка.

– Да, говорит, не в курсе он был, что граф на вас набеги устраивает. Изменник, говорит…

Граф с удивлением посмотрел на герцога.

– Да он и вправду этим огорчен! Подумай-ка, такой славный малый…

После десятой смены блюд и нескольких совместно выпитых бутылей вина, герцог и граф обнимались за столом и пели старинную песню на общем языке их древних предков. В толмачах они уже не нуждались, а посему, посулив каждому по кошельку монет в честь успешных переговоров, отправили их восвояси. Договор о вечной дружбе решили подписать завтра, сегодня же на словах и в присутствии свидетелей договорились выступить союзом против маркиза, а для скрепления этого союза поженить-таки детей.

– Кажется, мы с вами снова выкрутились из опасной истории, мой друг, не так ли? – спросил высокий толмач, когда они выбрались из шумного зала. – Надо сказать, вас крайне удачно посетило озарение!

– Лучше не скажешь, дружище, – смеялся в ответ толстяк. – О, это надо хорошенько отметить! А посему, приглашаю вас отужинать у меня, ибо что-то подсказывает мне, что мой господин объявится в своих покоях еще не скоро.

Поднявшись в комнату, толстяк, к изумлению высокого, извлек из-за пазухи и из карманов обильный ужин: несколько лепешек, ломти вареного мяса, пирог с капустой, десяток сладких пирожков, полкурицы, несколько яблок, затем королевским жестом достал из голенища своего сапожка большую бутыль с вином. Все это он любовно расставил на небольшом столике и, наскоро закусив пирожком, принялся вскрывать закупоренную бутылку.

Высокий, расположившись в кресле напротив, заметил вдруг под ногами свернутый лист бумаги.

– Да это же письмо, друг мой. Очевидно, его подсунули под вашу дверь еще днем, пока вас здесь не было…

– Письмо? Это странно, о нашей поездке с графом мало кому известно… Что ж, читайте вслух, после сегодняшней победы, между нами не может быть секретов, а у меня все руки в курице.

Высокий раскрыл письмо и принялся читать текст, написанный мелким женским почерком:

«Мой дорогой толмач! Как я благодарна судьбе, что в нашем унылом доме у меня есть друг, готовый ради меня на все! Помнится, я обратилась к вам с просьбой: устроить мой союз с сыном герцога, моим тайным избранником. Однако лишь теперь я понимаю, сколь невыполнимое задание я поручила вам. К тому же, судьба своенравна (о, боже, надеюсь, вы не сочтете меня ветреной!), и за время вашего отсутствия я полюбила другого. Оттого я теперь прошу вас предпринять все возможное, чтобы мой брак с указанным господином расстроился – при известных обстоятельствах это будет совсем нетрудно! Со всем к вам уважением и дружбой, Ваша юная госпожа».