Я все смогу сама

Пролог

– …Лучше бы в Турцию полетели! – Дама в огромной пляжной шляпе с трудом выбралась из машины. Очевидно, всю дорогу от поезда до отеля она развивала эту «разумную мысль».

Ее муж молчал. Он, похоже, давно привык к тому, что все делает неправильно и, если бы не мудрость жены, закончил бы свои дни в какой-нибудь канаве. Хотя, если после первого взгляда бросить на эту пару взгляд второй, станет ясно, что деньги-то зарабатывает муж, а жена способна только тратить – более или менее успешно.

– Я же тебе сто раз повторял – меня Турция достала! Хочу в горы!..

– Ну, в Чехию… Помнишь, как мы катались в позапрошлом году?

– Это когда ты сломала лыжи и полдня перлась вниз с горы, хотя я тебя ждал у подъемника?

Дама замолчала. Тогда и отпуск был убит, и муж еще долго вспоминал ей завтраки с белым мартини на сумму под тысячу евро каждый.

Наконец вяло переругивающаяся пара вошла в прохладный холл. Да, «Вилла “Валентина”» мало походила на турецкие или египетские «пять звезд»… Здесь все было так мило, так уютно, так непарадно… Хотя полы были натерты до блеска, старинная деревянная конторка прятала отличный компьютер со всей полагающейся «начинкой», кондиционеры работали бесшумно, а улыбки на лицах сотрудников были мягкими и приветливыми.

«Не зря мне Виктор Ковтун так эту «Виллу» расписывал. Не зря он свою Катерину именно сюда повез в свадебное путешествие. Правда, Витькина Катя и моя Элеонора… Да, их и сравнивать глупо. Ну да бог с ним. Главное, что отель именно такой, как мне хочется. И спа-центр рядом, вон его крыша из окна видна. Отлично!»

Тот же Виктор, к слову, познакомил его с людьми, которые жили здесь, в уютном Камышинске, когда тот был не туристическим центром, а заштатным военным городишком с пятью улицами, одним детсадом, одной школой и номерным предприятием, большей частью спрятанным в недрах горы.

Камышинску повезло – когда предприятие перестало быть секретным и вообще нужным, уже было известно, что в недрах немало чрезвычайно полезных залежей. И что вообще весь район для геологов и геофизиков представляет интерес не меньший, чем для господ в форме. А то и больший. Ученые сменили военных, городок стал разрастаться. Появился сначала институт с единственной специальностью – «геология», конечно. А потом «геофизика», просто «физика», потом физика и математика. Кроме интересных недр в округе были живописнейшие горы всего в двух километрах, источники с целебными водами, которые били чуть ли не на окраине городка… За двадцать с небольшим лет городок стал интересен и туристам, здоровым совершенно, и туристам, здоровым относительно. Маленький серый Камышинск расцвел, превратившись в место, где провести отпуск было и комфортно, и престижно. Здесь, как говорится, было где жить (достаточно удобно), было где работать, было где учиться. О казенном прошлом напоминали только несколько типовых многоэтажек, успешно превращенных в корпуса университета…

Оформление заняло всего несколько минут. И вот уже новые постояльцы отправились в свои апартаменты класса люкс. Судя по всему, скандальная Элеонора ни на что меньшее согласиться не могла. А ее спокойный муж, должно быть, уже научился пропускать мимо ушей многословные тирады «спутницы жизни».

Во всяком случае, так подумала миловидная женщина в легком костюме, которая наблюдала за поселением странной пары с площадки между первым и вторым этажом. Это была Валя Головина – хозяйка милых апартаментов, обожаемого ею отеля «Вилла “Валентина”».

1. (Почти пять лет назад)

– …вот такое предложение они мне сделали.

– Но как же мы? Девчонки, конечно, уже не грудные… Но я без тебя все это просто не потяну.

– Зато эти бабки помогут нашу «Виллу» поднять за полгода. Я взял авансом оплату за первые два года, прикинь. Уж как там буду жить – ума не приложу.

– Вот и не надо было этого ничего! Сами бы тут, потихоньку! Уж за эти три года точно бы все смогли. Ну или чуть больше…

Игорь нахмурился. Возможно, за три года, ну или за лет пять они бы и правда смогли многое. Но такие черепашьи темпы его совершенно не устраивали. Ему надо было все и сразу. И так было всю его жизнь. Во всяком случае, сознательную жизнь. Поэтому и женился сразу после выпуска на первой красавице школы. Дети появились почти сразу – как же иначе было его Валентину к дому привязать?

(Скажем по секрету, Валентину привязывать вовсе и не надо было, она своего Игоря не просто любила – боготворила. А ее обожаемый муж считал, что должен быть единственным, кто принимает решения, а остальные пусть наслаждаются правильностью и разумностью его поступков.)

Правда, были вещи, которые вот так, нахрапом, решить не получалось – учеба в вузе, к примеру. А потом поиски интересной и, главное, денежной работы. Но и тут Игорь старался быть… как бы сказать, не совсем исполнителем. Дети росли, страна менялась, работать «на чужого дядю» Игорю хотелось все меньше. Но чтобы работать на себя и жить так, как он считал «нормальным», нужно было что-то менять. Для начала он поменял работу в проектной фирме на работу в… иных структурах, причем частных. Благо силы позволяли. Правда, об этой перемене жене он не сообщал – да и зачем ей, курице, знать, чем на новой работе занимается обожаемый супруг. Денег-то поболе, и много «поболе».

Вот только работать не «на дядю» пока не получалось. Да и как в захолустном Камышинске организовать собственный бизнес? По-настоящему серьезный бизнес крутили ну очень серьезные дяди (на службе одного из которых Игорь нынче и состоял). А бизнес мелкий Игоря не интересовал.

Но тут его жена, та самая курица, вдруг принесла интересную идею: открыть отель и, чуть погодя, пристроить к нему оздоровительный центр. Оказалось, даже зданьице уже присмотрела. Одно из заброшенных, от военного городка оставшихся. Да, почти у городской черты, да, по сути, только коробка с дырками окон и дверей. Но недалеко от горячего источника – одного из тех, что славились далеко за пределами городка.

Конечно, это было не то «все и сразу». Но для начала годилось. Опять же, Валентина готова была работать двадцать пять часов в сутки, а от него, кроме одобрения, ничего не требовалось. Ну, почти ничего.

Правда, это «почти» со временем все же превратилось в очень много разного «нужно». Но чутье (удивительно, но у его «курицы» оказалось отличное бизнес-чутье) помогало Валентине шаг за шагом решать многочисленные задачки. Коробка присмотренного здания достаточно быстро превратилась в корпус отеля, потом рядом с первым корпусом появился второй – рельеф Камышинска был мало пригоден для сооружений в стиле хилтонов, но трехэтажные здания на живописных террасах смотрелись очень выигрышно, а садики и куртины с клумбами не требовали колоссальных затрат времени и сил. Но вот когда речь зашла о спа-центре…

Тут уж павильонами и навесами было не отделаться. И денег, которые приносила новорожденная «Вилла “Валентина”», уже не хватало. Нужно было искать какой-то выход… И он нашелся, причем сам по себе – Игорю предложили три года поработать вдали от родины. Очень далеко, если честно, аж на самом юге Африки. Он примерно догадывался, чем именно будет заниматься, но жене все-таки решил ничего не рассказывать. Отделался сказочкой о том, что завербовался в строители. Да и деньги, которые взял авансом, были вовсе не «за два года вперед». Но его жена не обязана была знать все. Уж пусть радуется тому, что есть.

Но Валя вовсе этим деньгам не обрадовалась. Она очень расстроилась и подобные, изрядно надоевшие разговоры вела чуть ли не каждый день. Игорь уже мечтал как можно скорее убраться из опостылевшего «семейного гнездышка», которое недавно достроил. Хотя дело, конечно, было не в гнездышке, а в слезах, которыми заливалась Валентина.

– …Да за пять лет мы бы тут ноги протянули! Ты такого напридумывала, что никаких кредитов не хватит! А так уже через год, самое большее, строительство закончишь, люди валом повалят. А там и я приеду.

Дочери тоже расстроились, конечно. Но в доме его слово (во всяком случае, для Киры и Кати) было самым веским. «Папа решил», «папа обещал», «папа велел» – и этого было вполне достаточно, чтобы дети делали именно то, что велел папа, правда, и обещания свои приходилось держать. Но это было не очень трудно. А если папе чего-то делать не хотелось, то появлялись новые «решения» или обещания. Вот, детки, я подумал, что вместо прогулки на лыжах (к примеру) недурно было бы устроить уборку. Маме-то трудно одной, а мы вчетвером справимся «на раз». И девчонки с энтузиазмом принимались за работу.

Как бы то ни было, даже предотъездные полтора месяца наконец истекли. Вместе с какими-то тремя мужиками (как Игорь понял, из других подразделений фирмы его хозяина) он вошел в поезд до столицы, где должен был пересесть в самолет, на котором доберется до Йоханнесбурга.

«Ну слава богу! Пусть покрутятся сами…»

2

И Валя крутилась. Денег мужа, конечно, хватило далеко не на все, но к концу следующего года спа-центр действительно открылся. И, к Валиному удивлению (она-то мечтала о многом, но не уставала удивляться тому, что ее мечты и идеи оказываются такими «земными» и в самом деле приносят прибыль), достаточно быстро стал известен на всю страну. Правда, о целебных источниках в их Камышинске знали и сто лет назад, и пятьдесят лет назад о них писали все бальнеологические и туристические справочники. Но… Никому не приходило в голову вокруг них создать почти настоящий санаторий. Хотя, конечно, о каком санатории могла идти речь в закрытом городке Камышинске?

Как бы то ни было, спа-центр открылся и приносил вполне ощутимый доход. Теперь Валя чувствовала себя настоящей бизнес-леди, тратила на отель и спа немало времени и была почти довольна жизнью. Вот только Игорь пропал.

Хотя сама Валентина предпочитала все же говорить «исчез». Поначалу-то, первый год, и письма писал, правда электронные, и звонил, и даже подарки присылал. Маску страшную африканскую, или друзу аметистов, или удивительный наряд, который купил для нее на базаре. Его матушка, считающая себя дамой великосветской, до сих пор дававшая частные уроки игры на рояле, требовала от Вали отчета о каждом контакте с ее обожаемым Игорьком.

Но прошел год, обожаемый Игорек стал писать от случая к случаю, звонить перестал. Валя-то писала электронные письма. Но муж их даже не открывал. Беспокойство нарастало. И в конце концов Валя решилась ехать. К счастью, дочери уже были достаточно взрослыми. Ну, относительно взрослыми. Ехать-то можно, но вот куда? Валя позвонила по секретному телефону, который Игорь ей оставил на самый-самый крайний случай. Начальство супруга трубку взяло, но было лаконичным – никуда ехать не надо, с Игорем все в порядке. А молчит он потому, что так лучше для дела. А потому и ты, девочка, лучше молчи и не поднимай лишнего шума.

Валя и замолчала. Что такое «лучше для дела», она знала очень хорошо. И о подарках, конечно, уже не заикалась. Но Светлана Дмитриевна в это поверить не могла (или не хотела). Валя решила, что врать ей не будет, и честно отвечала, что нет, на этой неделе не писал, нет, и не звонил, нет, я вам не лгу. И, конечно, стала для своей свекрови довольно быстро врагом номер один.

Внучки тоже не спасали – «баба Света» требовала отчета у каждой из них о том, что делала «их ленивая мамаша». И страшно обижалась, когда Катя или Кира (уж кому не повезло подойти к телефону) честно рассказывали, что мама целый день проторчала на работе, приехала домой в десятом часу вся на нервах и что папа опять не звонил и писем не присылал.

Валя пыталась оставаться благовоспитанной, привозить заказанные свекровью продукты и поддерживать в дочерях если не любовь, то хотя бы уважение к бабушке. Получалось, откровенно говоря, не очень. Но Валентина была непреклонна – бабушку надо уважать, о ней надо заботиться, а вот вышучивать ее или над ней посмеиваться нельзя.

Время такая странная штука – не останавливается, что бы мы ни делали и как бы ни старались притормозить. В Камышинске оно, конечно, текло чуть помедленнее, чем в столице, но все же двигалось.

Прошел год, прошел и второй. Валя пригласила на работу давнюю приятельницу своей матери, Эсфирь Лазаревну, великого бухгалтера. Потом еще несколько раз расширяла штат, потом полгода онлайн искала врачей для работы в своем оздоровительном центре, потом нашла… Отель стал предприятием достаточно стабильным, даже доходным. Места теперь заказывали заранее, цены гостей не смущали, бронь присылали охотно. И Валя наконец смогла слегка расслабить спину – машина работала и без ее круглосуточных усилий.

Игорь все еще «работал строителем» в Африке. И Валя, положа руку на сердце, признала, что без него дома уютнее. Девчонки росли спокойными и дружными (порой даже «дружили против» нее или назойливой бабушки), учились не из-под палки. Дом действительно стал домом – здесь можно было отдохнуть, ненадолго спрятаться от суеты. Отель, к счастью, большие беды обходили стороной, да и не станешь же переживать из-за каждого визита пожарной охраны или санитарного врача. Одним словом, жизнь постепенно вскарабкалась на рельсы и покатилась по ним… достаточно легко.

Утро для Вали всегда начиналось не с кофе, а с двух упитанных котов, один из которых квартировал в сарае, а второй – в доме. Причем кот, живущий в сарае, был невероятно пушистым черно-белым интеллигентом Доном Сезаром, а домашний сфинкс – несмотря на родословную, как у египетских царей, – плебеем и лентяем Васяткой.

Дон Сезар приходил на террасу и благородно позволял себя покормить и погладить, а плебей Васятка выпрашивал еду примерно с полуночи и всегда был готов плотно перекусить.

Вот и в это прозрачное майское утро Дон Сезар, откушавши первую порцию, благодарно ткнулся лбом в ладонь Вали и отправился по своим кошачьим делам. Валя выпрямилась. На кухне уже исходил от нетерпения и тоненько жаловался на жизнь изрядно раскормленный Васятка.

– Ну что ты, котик? – вздохнула Валя. – Сейчас девчонок поднимем и будешь есть. Не скандаль…

Васятка младших хозяек, конечно, любил, но не так, как старшую. Он ненадолго замолчал. Ровно на столько, сколько понадобилось Валентине, чтобы войти в спальню дочерей, не очень громко включить любимого Моцарта и, дождавшись сонного «ой, мам, доброе утро», отправиться на кухню.

– Та-а-ак, толстенький, твоя очередь…

Васятка на «толстенького», конечно, обиделся. Но в меру – даже самые обидные слова еще не повод отказываться от завтрака.

Пока кот завтракал, Валя допинала дочерей до умывания, проследила, как девочки надевают удобную для бега обувь, и вместе с полусонными Кирой и Катей все-таки выбежала на велодорожку.

Идея бегать по утрам принадлежала старшей Кире. Но девочка довольно быстро к ней охладела, а вот Вале утренние пробежки пришлись по сердцу. Особенно весной – тепло, птицы поют, зелень изумительно свежая, в парке невероятное спокойствие. Словно на дворе не двадцать первый век, а, самое позднее, первые годы девятнадцатого.

Валя привычно наслаждалась утренним спокойствием и прокручивала в уме дела, которые наметила на сегодня. Больше всего она любила четверг и пятницу. О пятнице, конечно, можно ничего не рассказывать, ее любят все. А вот четверг был любим Валентиной потому, что часам к пяти вечера все беды превращались в легкие и, что гораздо важнее, прошедшие неприятности. Словно этот день сам за собой стирал все с доски, как в конце урока в школе стирались все глупости, задачки и домашние задания на завтра.

Катя, младшая, тоже любила утренние пробежки. И дело здесь было не в здоровье или в редких минутах вместе с мамой и сестрой. Девочка обожала животных и по дороге в парк (да и в самом парке, если честно) подкармливала всех, кого видела. Особой ее любовью пользовалась Альма – огромный алабай парковой охраны. Несмотря на изрядный рост, собака была чрезвычайно добродушной, встречала Катю широкой улыбкой (при которой всякий желающий мог полюбоваться на роскошные зубы собачьей пасти) и провожала почти до пруда. Там она получала какое-нибудь лакомство из рук девушки и возвращалась на свой пост. Нельзя сказать, чтобы охранники животное так уж плохо кормили, но точно не приносили ей домашних котлет или кусочек нежной куриной грудки.

– Катерина, – Валя привычно нахмурилась, – опять ты целуешься со всей живностью в округе…

– Ма-а-ам, – девушка ответила так же привычно, – они такие хорошие. И потом я их просто кормлю, а целуюсь я только с Васяткой…

– И с ним можно было бы не обниматься, – пробурчала Валя.

Не то чтобы она была недовольна тем, что дочь хорошо относится к животным. Это любой нормальный человек назвал бы скорее положительной чертой. Плохо (с точки зрения Вали) было другое – Катя обожала всех живых существ. И видела свое предназначение именно в том, чтобы ухаживать за ними и облегчать их страдания. Говоря проще, девочка собиралась поступить в колледж и учиться на ветеринара. И вот это Валю буквально бесило. Ни денег, ни уважения, с ее точки зрения, такая работа принести не могла. Да, это благородно, да, гуманно. Но пусть этим занимается кто-то другой. А ее дочь окончит университет и станет, к примеру, переводчиком или математиком-аналитиком. На худой конец, факультет международного туризма тоже звучит вполне престижно. А международный туризм – занятие для девушки куда более… достойное, чем труд ветеринара.

Споры Кати с матерью о предназначении длились уже третий год. Правда, ни одной из спорящих сторон не удавалось переубедить другую. Валя надеялась, что дочери будет достаточно маминого слова. Но (тут обычно Валя тяжело вздыхала) Катя была настолько упряма и уверена в своей правоте, что часто споры заканчивались просто ссорой.

– Ты сделаешь так, как я велю, – холодно говорила Валя, ударяя ладонью по столу.

– И не подумаю. – Катя выскакивала из комнаты, не забывая изо всех сил хлопнуть дверью.

Сегодня все было, в общем, как обычно – Кира почти сразу «сошла с дистанции», остановившись у пруда, Катя в компании алабая почти добежала до выхода из парка и там на пеньке сервировала собаке завтрак. Валя привычно скользила взглядом по клумбам и аллеям. Наступал четверг, забот было предостаточно. Но ей почему-то казалось, что сегодняшний четверг будет сильно отличаться от всех прочих прожитых ею четвергов.

Должно быть, если бы она подняла глаза хотя бы к верхушкам деревьев, ее уверенность значительно бы окрепла. Но Валя на небо не смотрела, не разглядывала она и горы в утренней дымке – просто мысленно раскрыла ежедневник и пересматривала список сегодняшних дел.

Хотя, даже если бы Валентина внимательно изучила горы, она бы все равно не заметила там ничего необычного. Домики у заросшего лесом края ущелья щурились на утреннее солнце, ярко-синее небо отражалось в до блеска отмытых стеклах, где-то среди деревьев (Валя знала это) тихонько журчал ручей. Прекрасная, почти идиллическая картина. Ничего страшного, даже мало-мальски серьезного. Ничего из того, что способно изменить жизнь самым непредсказуемым образом.