Двор короля Ланкикура 2

Часть 1

Глава 1, в которой мы узнаём почти все сплетни королевского двора

Стояло солнечное осеннее утро. Деревья сверкали ярким золотом на фоне голубого неба. Но по утрам уже было по-осеннему свежо, и королевский парк казался пустынным и одиноким. Зато во внутреннем дворе королевского замка слышался звон шпаг и цокот копыт. Это король Ланкикур XVII устраивал смотр своим мушкетёрам. Он только что назначил нового капитана и был чрезвычайно рад, что тот молод, смел и получил эту должность благодаря своим подвигам на южной границе королевства. Более того, новоиспечённый капитан – Кресташ де Кревиль был троюродным братом Крака фон Кряка, который с тех пор как стал маршалом, сделался жутким занудой в отношении всего, что касалось армии и вооружения. Объезжая ряды своих бравых мушкетёров, король был необычайно горд своей гвардией, но сзади слышалось мерное гудение Крака:

– Боюсь, тебе придётся изрядно потрудиться, Кресташ, чтобы сделать из этих вояк настоящих воинов. Они ведь только и делают целыми днями, что бродят по улицам и спят на тренировках.

Ланкикур поднял брови и недоумённо покачал головой. Гога, который ехал рядом с королём, улыбнулся и сказал:

– Постой, его хватит в лучшем случае, ещё на пять минут. Скоро ему самому надоест читать морали, и он скажет: «поехали купаться».

– Хотя я бы на твоём месте, – продолжал чваниться Крак, – организовывал такие смотры раз в неделю. Знаешь ли, это дисциплинирует мушкетёров, да и командиров тоже.

– Меня сейчас стошнит, – сказал Ланкикур. – Может, устроим ему передышку?

– Погоди, всё это ужасно забавно, – с трудом удерживая смех, – прошептал Гога. – Вот увидишь, сейчас он возьмётся за парады.

Словно услышав его слова, Крак фон Кряк горделиво вскинул голову:

– А парады? Друг мой, как великолепны военные парады!

Ланкикур остановился и обернулся назад:

– Особенно незабываем последний, – ехидно подмигнул он Краку, – когда какая-то дворняжка, едва не внесла смятение в сердце героического маршала на белом коне.

Крак сморщился как от зубной боли и, вздохнув, тихо попросил:

– Поехали купаться.

Когда забили барабаны и затрубили трубы, объявляя отбой, дама в лиловом платье, всё это время наблюдавшая за смотром из окна центральной галереи, удовлетворённо махнула головой и сказала:

– Ну, наконец-то!

Это была маркиза де Несуни, любимая тётушка короля Ланкикура. Отразившись поочерёдно в семи зеркалах главной лестницы, и никого не встретив по пути, маркиза благополучно добралась до комнаты своих кузин: маркизы де Клуш и маркизы де Мокруш.

– Смотр окончен! – торжественно объявила она.

– Что вы говорите, дорогая? – наморщила лоб маркиза де Клуш. – Я ничего не слышу, вы же почти шепчете!

Маркиза де Несуни подошла к ней и вынула из ушей кузины два комочка ваты.

– Так лучше? – сердито спросила она.

– Ах да! – засмеялась де Клуш. – Я про них и забыла. Но от этого барабанного боя просто некуда деваться. Что это, я его больше не слышу. Может я уже оглохла? Вы что-нибудь слышите, дорогая? – обратилась она к маркизе де Мокруш, сидевшей в кресле возле камина. Увидев, что к ней обращаются маркиза де Мокруш беспомощно развела руками:

– Говорите громче, кузина, вы же знаете, у меня в ушах вата.

– Вы что-нибудь слышите? – прокричала маркиза де Клуш.

– Нет, ничего не слышу, – покачала головой маркиза де Мокруш.

– Вот и я говорю кузине, что уже не слышно барабанного боя. Не означает ли это, что я совсем потеряла слух? – наморщила лоб маркиза де Клуш.

– Что вы говорите? – спросила маркиза де Мокруш, поправляя парик. – У вас что-то с голосом, мне вас совсем не слышно.

– Нет, это невозможно! – всплеснула ручками маркиза де Несуни. – С вами же с ума можно сойти!

Она подошла к окну, и с грохотом открыв его, удовлетворённо произнесла:

– Ну вот, немного свежего воздуха вам не помешает.

– Что вы говорите? – оживилась маркиза де Клуш.

– Я говорю, что смотр уже закончился и капитан де Кревиль велел трубить отбой.

– Ну и каков он собой, этот новый капитан? – с любопытством спросила маркиза де Клуш.

– Всё верно, что про него говорят, – заулыбалась маркиза де Несуни. – Он хорошо сложен и у него прекрасные чёрные волосы и закрученные усы, а глаза, ну прямо как у цыганки – чёрные и в бархате ресниц.

– Ах как вы чудесно сказали, – воскликнула де Клуш. – «В бархате ресниц»! Как поэтично!

– Ну да, у него такие длинные и густые ресницы, что он даже поссорился из-за них с герцогом Пшёнским.

– Как это? – недоумённо вскинула реденькие бровки маркиза де Клуш.

– Неужели вы ничего не знаете про этот случай? Вчера вечером, впервые увидев капитана, наш герцог сказал своим друзьям, привожу дословно, – маркиза громко откашлялась и пробасила: – «Да это разве капитан? Это же…мадемуазель в усах!»

– Какой ужас! – воскликнула де Клуш.

– Ужаснее всего то, – продолжала маркиза де Несуни, – что Кресташ де Кревиль тут же схватился за шпагу.

– Ах! – всхлипнула маркиза де Мокруш.

– Да, именно так. Он выхватил шпагу и закричал, что требует удовлетворения!

С этими словами маркиза де Несуни склонилась к бонбоньерке и, вытащив оттуда леденец, отправила себе в рот.

– Что же было дальше? – нетерпеливо взмахнула платочком маркиза де Клуш.

– А то, что герцог отказался драться с капитаном, – невозмутимо облизывая пальчики, сказала маркиза де Несуни.

– Не может быть! – не поверила де Клуш.

– Да-да, он сказал, что ещё не потерял рассудка и не станет драться с каким-то там капитаном. Де Кревиль взбесился ещё больше и обозвал его трусом.

– И что же было дальше? – замирая, спросила де Клуш.

Маркиза де Несуни уселась в кресло и, наслаждаясь впечатлением, который произвёл её рассказ на старых маркиз, закончила:

– Явился король и прекратил скандал. Но боюсь, что всё это только начало. Капитан де Кревиль ушёл взбешённым. Хуже всего то, что это прозвище может всерьёз прилепиться к нему, – маркиза усмехнулась. – «Мадемуазель в усах», и это при том, что капитан терпеть не может женщин.

– Что вы говорите? – изумилась маркиза де Клуш.

– В самом деле. – подтвердила де Несуни. – Он ровесник нашего короля, но обладая столь юными годами и столь привлекательной внешностью, наш капитан и думать не желает о девицах.

– Откуда вы знаете? – спросила де Мокруш.

– Мне сказала об этом его мать, донна Карла. – ответила маркиза де Несуни.

– Эта невозможная женщина? – поморщилась де Клуш.

– По-моему, она очень мила, – улыбнулась де Несуни.

– Но у неё такой громкий голос, словно она базарная торговка, – возразила маркиза де Клуш.

– И ужасные манеры, – добавила маркиза де Мокруш.

– Кстати, почему у неё такое странное имя? – спросила де Клуш. – Донна Карла, от этого на целую милю несёт Фазанией.

– Она действительно, родом из Фазании и поэтому требует, чтобы её называли именно так.

– Невыносимая женщина! – повторила маркиза де Клуш. – Не понимаю, как её может терпеть возле себя наш ангел – королева!

– Королева находит её общество забавным, – сказала маркиза де Несуни. – Да и принцесса Алис без ума от этой дамы.

– Бедняжка принцесса! – вздохнула де Клуш. – Как ей должно быть одиноко вдали от родины.

– Но она же сама захотела остаться. И всё оттого, что Крак фон Кряк заявил, что здесь он на своём месте, а в Цесарии он будет всего лишь подданным своего собственного тестя.

– Но ведь он мог стать королём! – возразила де Клуш.

– Король Цесарии ещё не стар, чтобы отказываться от управления страной, а принцесса Алис просто счастлива здесь!

– Это оттого, что она ещё молода, – назидательно произнесла маркиза де Клуш, – и очень легкомысленна. Вспомните, какую шутку она выкинула с герцогом Пшёнским!

Маркиза де Несуни весело расхохоталась:

– Ну, предположим, устроить Ночь Призраков было идеей королевы. Но герцог сам виноват, зачем он назвал Клевию трусливой девчонкой.

– Это оттого, что она боится мышей, – пояснила де Клуш.

– А герцог боится привидений, – рассмеялась де Несуни. – В своей ночной рубахе и колпаке, он сам был похож на привидение, когда разбудил своими криками пол двора.

– А королеве здорово влетело от короля. И поделом – герцог всё-таки его дядя, – нравоучительно закончила маркиза де Клуш.

– Ах, вы рассуждаете как старая гувернантка, – сказала маркиза де Несуни, вставая с кресла, – а на самом деле, вы же просто обожаете эту девочку.

Лицо маркизы де Клуш наконец-то расплылось в улыбке:

– Да, она так мила, наша королева. И так внимательна ко всем.

Маркиза де Несуни подошла к окну:

– Ну, посмотрите, она же настоящая фея! Фея королевского парка!

Маркиза де Клуш и маркиза де Мокруш поспешили подойти к окну и замерли от умиления. Внизу, на дорожке парка медленно кружилась Клевия, а склонившиеся над ней деревья торжественно осыпали её дождём из золотых листьев.

Глава 2, в которой два старых друга становятся врагами

Клевия была в прекрасном настроении. Проснувшись утром, она увидела королевский парк, погружённый в задумчивую тишину, и тут же спустилась вниз. Не замечая утренней прохлады, королева заспешила вглубь парка, миновала любимую беседку маркизы де Клуш, бросила охапку листьев на водяную гладь уснувшего фонтана и закружилась в немом восторге под шорох осыпающихся листьев. Внезапно чьи-то руки подхватили её, и Клевия увидела перед собой улыбающееся лицо короля.

– Ланкикур! – воскликнула она. – Как ты меня напугал!

– Маленькая испуганная фея, – нежно произнёс Ланкикур, – ты совсем озябла. В этот час в парке ещё прохладно, и я должен о тебе позаботиться.

И с этими словами король, не выпуская из рук свою драгоценную ношу, направился прямо ко дворцу.

– Но здесь так чудесно! – попыталась возразить Клевия.

– Зато в нашей комнате тебя ждут восхитительные пирожные, и главный повар будет страшно сердиться, если ты по достоинству не оценишь его искусства.

Против пирожных Клевия ничего не могла возразить, поэтому послушно дала себя унести из таинственного золотого парка.

Тем временем во дворце произошло событие, которое разом изменило тихую размеренную жизнь придворных.

Крак фон Кряк и Кресташ де Кревиль, мирно беседуя, как и положено двум троюродным братьям, не спеша прогуливались по одной из галерей замка. Внезапно Кресташ остановился, увидев двух почтенных господ, покидавших зал заседаний. Один из них – был адмирал фон Кряк, а другого бравый капитан мушкетёров принял за своего обидчика – герцога Пшёнского.

– Эй, сударь, – громко крикнул Кресташ, догоняя мнимого герцога. – Надеюсь, на этот раз вам никто не помешает проявить храбрость и я, наконец, смогу получить удовлетворение!

Адмирал и его спутник остановились, и Кресташ с ужасом увидел, что это вовсе не герцог Пшёнский.

– Попридержите своих коней, юноша. – с улыбкой сказал адмирал – Это всего лишь первый министр короля.

Кресташ тут же поклонился и попросил прощения у графа де Гуса. Тот милостиво кивнул и повернулся к адмиралу:

– Что вы имели в виду, когда сказали «всего лишь министр», любезный адмирал?

– О дорогой друг, – засмеялся фон Кряк, – я вовсе не хотел вас обидеть. Вы же знаете, я с должным уважением отношусь и к вам, и к вашей должности.

– «Всего лишь министр»! – не успокаивался граф. – Дорогой мой, я – первый министр короля, а вот вы – всего лишь адмирал!

– Нет, позвольте… – начал горячиться фон Кряк.

– Не позволю! – возмущался граф. – Я служу королю верой и правдой уже 25 лет! И не позволю, чтобы обо мне дурно отзывался какой-то адмирал.

– Что значит «какой-то»? – не выдержал фон Кряк. – Моё адмиральство принесло его величеству три блестящие победы на море. И вернуло две провинции, отнятые Фазанией ещё у короля Ланкикура XIII!

Кресташ и Крак совершенно растерялись. Они и представить не могли, что перепалка так быстро может обернуться ссорой.

– Прекратите этот спор, господа, – решил, наконец, вмешаться Крак. – Вы же добрые друзья, остановитесь пока не поздно!

– А вы не вмешивайтесь, юноша, – рассердился де Гус. – Вы ещё слишком молоды, чтобы давать советы старшим.

– Молодость не помешала моему сыну стать маршалом королевства! – с гордостью воскликнул адмирал.

– И тем не менее, он всё так же не воздержан на язык! – возразил граф.

– А что же, ваш сын является предметом для подражания? – вскипел адмирал.

– Конечно, он умён…

– Да я просто жалею, что согласился отдать за него свою дочь!

Крак в ужасе схватился за голову. И кинулся на поиски Гога. Он нашёл их с Крекки, стоящими на одной из веранд. Они держались за руки и многозначительно молчали.

– Что произошло? – спросил Гога, увидев запыхавшегося Крака. – На тебе лица нет.

Крак бессильно опустился на скамейку.

– Наши родители повздорили, – с горечью произнёс он.

– А-а, – равнодушно протянул Гога, – ты же знаешь, они всегда спорят по пустякам.

– На этот раз дело не шуточное, – возразил Крак. – Похоже, что ваша свадьба под угрозой.

– Не может быть! – воскликнула Крекки. – Я не могу поверить!

– Успокойся, я не думаю, что всё так серьёзно, – улыбнулся Гога. – Крак всегда преувеличивает.

– Хотелось бы, чтобы это было так, – нахмурился Крак. – Да, впрочем, идёмте, вы сами всё увидите.

Когда они втроём появились в галерее, там уже не было никого, кроме Кресташа. Он одиноко стоял у окна и задумчиво пощипывал закрученный ус.

– Ну что? – спросил Крак, едва приблизившись к брату.

– Плохи дела. – ответил тот. – Они разругались окончательно. Единственное, в чём они дружно согласились – это решение расторгнуть помолвку Гога и Крекки.

– Нет, каковы? – возмущённо топнула ногой Крекки. – Уже решили за нас нашу судьбу! Я сейчас же пойду к отцу и поговорю с ним.

– Мы будем ждать тебя у Ланкикура! – крикнул ей вслед Крак и обратился к остальным, – идёмте.

Ланкикур и Клевия наслаждались искусством придворного кондитера, когда к ним в комнату ввалились трое друзей. Ланкикур радостно улыбнулся:

– Входите, господа! Сейчас я закажу побольше пирожных!

– Погоди с пирожными, – охладил его пыл Гога, – мы пришли с дурной новостью.

– Надеюсь с вами всё в порядке, – насторожился Ланкикур.

– Что-нибудь случилось с Крекки или Алис? – заволновалась Клевия.

– Да нет, – успокоил их Кресташ, – просто граф де Гус и адмирал фон Кряк поссорились и решили отменить свадьбу Крекки и Гога.

– Неожиданно, – сказал Ланкикур.

– Погодите, может всё ещё уладится, – успокоил всех Крак. – Крекки пошла к отцу. Она всегда добивается от него всё, что захочет. Может и на этот раз он поддастся на её уговоры.

Все расселись в кресла и принялись ждать Крекки.

– Это я во всём виноват, – сказал вдруг Кресташ. – Если бы я не перепутал графа де Гуса с герцогом Пшёнским, ничего бы не случилось.

– Ничего подобного! – возразил Крак. – Никто не виноват в том, что наших батюшек внезапно одолела гордыня. Если бы они поменьше важничали, ничего бы этого не случилось.

Гога похлопал капитана мушкетёров по плечу:

– Не казни себя, Кресташ. Крак прав – тебе не в чем себя упрекнуть.

В это время распахнулась дверь и на пороге показалась Креки в сопровождении Алис. Крекки заливалась слезами, а Алис возмущённо потрясала кулачком.

– Невозможно быть таким чёрствым по отношению к собственной дочери, – говорила она.

– Ну что, Крекки? – спросил Гога.

В ответ Крекки ещё сильнее заплакала и уткнулась носом в шёлковый кружевной платочек.

– Крекки мне всё рассказала, – объяснила Алис. – Отец совсем не захотел её слушать.

– Он сказал… – горестно всхлипнула Крекки, – сказал, чтобы я и думать забыла о Гога. Свадьба не состоится, даже если ему придется посадить меня под замок.

– Наверняка он уже жалеет о своих словах, – произнесла Клевия, обнимая Крекки, – он был ещё разгорячён ссорой и не мог говорить с тобой иначе. Вот увидишь, он успокоится и отменит своё решение.

– А граф де Гус? – Крак вопросительно взглянул на Гога.

– Какое бы решение ни принял мой отец, – твёрдо сказал Гога, – оно не может повлиять на мою судьбу. Я уже достаточно взрослый и сам за себя отвечаю.

– Это правда, – сказал Ланкикур, – запретить он не может. Но что делать с адмиралом?

– Надо их помирить, – сказала Алис. – Это единственный выход. Чем раньше мы это сделаем – тем лучше. Иначе эта ссора превратится в окончательный разрыв.

– Алис права, – согласилась Клевия, – нам нужно что-нибудь придумать.

– Сегодня я устраиваю небольшую домашнюю вечеринку в честь назначения Кресташа на должность, – сказал Ланкикур, – может на ней удастся помирить двух старых упрямцев.

– Например, за партией в карты, – улыбнулась Клевия, – они обязательно сядут играть.

– Верно, – подхватила Алис. – Нужно устроить так, чтобы они были партнерами в игре. Совместное дело их обязательно помирит.

– А если они окажутся противниками? – предположил Гога.

– Я всё беру на себя, – успокоила его Алис. – Не волнуйся.

– Я согласен с планом этих хитрых интриганок, – заявил Крак. – Уверен, что у них всё получится. Достаточно вспомнить Ночь Привидений, которую они устроили бедному герцогу Пшёнскому.

Все весело засмеялись.

– Ну а если наша затея не удастся, – продолжал Крак, – то послезавтра, на празднике Осеннего Плодородия мы их непременно помирим.

– Ах! – вскричала Алис. – Я совсем позабыла! Сейчас портной принесёт мне бальное платье.

– Алис, дорогая, мне бы хотелось взглянуть! – воскликнула Клевия.

– Идём, – обрадовалась Алис. – Ты мне подскажешь, какого цвета выбрать шарф. Крекки, пойдёшь с нами?

– Да, пожалуй, – отозвалась Крекки, – мне сейчас нужно отвлечься от мрачных мыслей.

Алис и Клевия подхватили её под руки и покинули комнату, оставив друзей в недоумённом молчании.

– Вот так всегда, – развёл руками Крак, – женщины – ветреные создания.

– Предлагаю прокатиться на лошадях и остудить немного наши разгорячённые головы, – сказал Гога.

– Согласен, – уныло поддержал его Кресташ.

– А ты, Ланкикур? – спросил Крак.

– Я не могу, – развёл руками король, – у меня встреча с герцогом Соколянским. Поскольку в этом году Турнир Добрых Соседей в честь победы над Клювингами проходит в нашем королевстве, мне необходимо решить некоторые финансовые вопросы.

– Ну раз мы их победили, то пусть Клювинги и решают наши финансовые вопросы, – пошутил Крак.

– Их давно не существует, Крак, – всерьёз ответил Гога, – а вот страны-победители явятся сюда целыми делегациями.

Гога, прекрасно разбирался в истории и знал, что дикие северные племена Клювингов в средневековье совершали набеги на многие королевства и чуть было вконец не разорили их. И тогда Куринция, Цесария, Фазания и Утляндия, объединившись дали отпор варварам, оттеснив их на дальние острова, где они вскоре и остепенились. А потом и вовсе превратились в мирные королевства: Сычию, Совундию и Филинию. Но вот праздник в честь объединения четырёх королевств проводился каждые пять лет.

Крака история мало интересовала. Его деятельная натура жаждала подвигов.

– Надеюсь во время рыцарского турнира ты позволишь своему маршалу защищать честь Куринции?

– А что, в программу праздника входит состязание рыцарей? – спросил Гога.

– А ты думал Клювингов изгоняли шахматной доской? – язвительно спросил Крак.

– Шахматы – очень древняя игра. Она развивает логику, ум и воображение, – пожал плечами Гога.

– Воображаю, как бы растрогала Клювингов твоя проникновенная речь, – проворчал Крак.

– Отлично, – поспешил успокоить друзей Ланкикур. – За первую часть праздника – шахматный турнир – будет отвечать Гога. За вторую часть – рыцарские состязания – Крак. А третью часть с демонстрацией новейших изобретений я возьму на себя.

Видя, что его друзья остались довольны, король встал со своего кресла:

– Завтра встречаем делегацию из Фазании. Они специально приезжают раньше других соседей, чтобы решить некоторые дипломатические вопросы.

– Мне очень не нравится эта встреча, – сказал Крак. – Наверняка, этот посол что-то вынюхивает. Король Фазании, Фродерюго VI, никогда не был добрым соседом.

– Но он хочет наладить отношения, – возразил Ланкикур.

– По-моему, это всего лишь игра, – настаивал Крак. – В любом случае, будь с ним поосторожнее.

– Я согласился на этот мир только ради младшего брата короля – Феофано. В детстве, во время королевских визитов, мы часто играли с ним. Если он когда-нибудь станет королём, я буду очень рад. Феофано – настоящий правитель!

Друзья вышли из комнаты и Ланкикур, пожелав им приятного отдыха, направился в библиотеку.

Спускаясь по широкой лестнице, он увидел Барона Ин Дюка. Тот почтительно поклонился королю и Ланкикур, отвечая на его поклон, не заметил коварную усмешку барона.