Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Benjamin H. Bratton
THE TERRAFORMING
Перевод с английского Варвары Бабицкой
Редактор Армас Шпилев-Викстрем
© Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка», 2020
Саше
Предисловие: Терраформирование
Эта книжка написана в июле 2019 года. Каждый абзац можно читать по отдельности, в то же время последовательность имеет значение. Это концентрированный сборник идей, каждая из которых получит развитие в исследовательской программе городского проектирования российского Института «Стрелка» – The Terraforming. Данная книга – вступительное слово к программе, её манифест и приветственный залп. Это спор как с доминирующими формами планетарности, так и с подчас неадекватными попытками критической философии и дизайна противостоять им.
Название книги обращается к терраформированию как процессу, происходившему последние столетия в виде урбанизации, и одновременно как программе планетарного проектирования, которую необходимо разработать, спланировать и реализовать в будущем. Термином «терраформирование» принято обозначать трансформацию экосистемы других планет или лун с целью создать на них условия, пригодные для существования форм земной жизни. Однако надвигающиеся экологические последствия эры, называемой антропоценом, приводят нас к мысли, что в ближайшие десятилетия придётся терраформировать саму Землю – если мы хотим, чтобы наша собственная планета оставалась местом, пригодным для обитания.
В рамках следующей образовательной программы «Стрелки» мы будем исследовать возможные последствия этого предположения для урбанизма в планетарном масштабе. Заявленное предприятие таит немало опасностей: технических, философских, биологических. Оно не позволяет ни начать с чистого листа, ни использовать метод постепенных изменений, который снизил бы риски. Речь идёт о проективном решении крайне практической задачи, зловеще нависшей над нами.
Исследовательская программа The Terraforming рассматривает прошлое и будущее городов как планетарной сети, посредством которой люди населяют поверхность Земли. Сама планетарность становится предметом нашего внимания благодаря орбитальным данным и наземным средствам визуализации и моделирования Земли (синхронизации спутников, сенсоров и серверов), которые дают возможность точного замера климатических изменений.
Мы будем изучать современный «коперниканский переворот» и связанный с ним отход от антропоцентрического взгляда, обусловленный текущим развитием технологий, – его решающее значение в теории и на практике. Как утверждал Фрейд, любой «коперниканский переворот» – также и травма, что требует от нас большей агентности, а не меньшей.
Практические последствия такого сдвига парадигмы для городской планетарности, вероятно, контринтуитивны. Вместо того чтобы возрождать идеи близости к природе, мы опираемся на искусственное (не в значении «поддельное», а в значении «рукотворное»), связывая смягчение антропогенных климатических изменений с геополитикой автоматизации. Автоматизацию в масштабе города мы рассматриваем как часть расширенного ландшафта информации, агентности, труда и энергии, которая составляет часть живой экологии, а не подменяет её собой. Соответственно, в своём исследовании городского проектирования мы сосредоточимся на управлении инфраструктурами, которые оперируют бо́льшими временны́ми масштабами, чем наши культурные нарративы.
Какой урбанизм предлагает наша программа? Урбанизм, выступающий за планирование, за искусственное и против коллапсов; за универсализм и против антитотальности; за материализм и против «борьбы с Левиафаном»; за эгалитаризм и против мифологии. В его основе лежит набор различных предпосылок:
– планета наделена искусственной, рукотворной чувствительностью;
– повсеместная автоматизация и смягчение климатического коллапса могут быть совмещены;
– понятие «климатических изменений» – это эпистемологическое достижение, ставшее возможным благодаря вычислениям в масштабе всей планеты;
– автоматизация – общий принцип работы экосистем;
– необходимые фундаментальные сдвиги в геотехнологиях, вероятно, повлекут за собой необходимые фундаментальные сдвиги в геополитике;
– «надзор» за углеродным циклом – благо;
– энергетические инфраструктуры, основанные на долговременных циклах переработки отходов, желательны;
– «культура» обходится экологии дороже, чем наука;
– планетарность требует философского подхода к осмыслению космического пространства;
– спекулятивный дизайн, как и любое теоретическое проектирование, должен сосредоточиться на вещах столь глубоко функциональных, что они покажутся невозможными;
– наконец, будущее есть нечто, что необходимо создавать, но также и предотвращать.
Наше исследование – предварительное, и речь здесь скорее о моделировании, нежели символическом образе. Наша цель – способствовать появлению жизнестойкого, эффективного плана, но также и отказу от неэффективных, если это потребуется. Притом мы уверены, что кажущаяся очевидной и гарантированно «хорошей» позиция скорее всего не будет таковой. Наша программа проходит в Москве, в условиях, заданных обширным и быстро меняющимся пространством российского государства. Отсюда мы всматриваемся в космос, а из космоса обратно взираем на Землю, пытаясь определить истинное значение планетарности. Вопросы геотехнологий, геоэкономики, геономии и геоэкологии задаются в промежутке между тем миром, который нам явлен, и миром, которому явлены мы, – тем, что глядит на нас с помощью созданных нами технологий.
Чёрная звезда
Чёрная звезда[4]
К нашему стыду, история не знает массовых кампаний с требованием ответить: «Почему мы до сих пор не видели фотографии чёрной дыры?» И всё же в 2019 году такой снимок появился, мгновенно заняв законное место в немногочисленном ряду важнейших изображений, полученных с помощью человеческих технологий. Чем эти изображения так важны? Темнота чёрной дыры абсолютно пуста, а потому отчасти значение этого снимка в том, что он выражает истинное небытие.
Планета как фотоаппарат
То, что мы воспринимаем как «изображение», – это совокупность данных, полученных не обычной фотокамерой, а благодаря проекту Event Horizon – сети радиотелескопов, единовременно фокусирующихся на одной точке. Разрешение любого изображения зависит от апертуры камеры; данная дистанционная сенсорная система связала телескопы от Гренландии до Антарктиды, то есть её апертура была шириной с саму Землю. Чтобы получить этот снимок, наша планета сама стала камерой, смотрящей вперёд и назад во времени на древний свет, что прибыл сюда из космоса, – то есть в данном случае вглядывающейся во время.
В различных точках планеты восемь телескопов Event Horizon синхронизировались по временному стандарту системы GPS; пять петабайт данных, полученных ими, были преобразованы в изображение чёрной дыры. Этот механизм – не столько камера, сколько обширная сенсорная поверхность, машина различий иного типа. На полученном ею изображении мы видим оранжевый аккреционный диск светящегося газа, всасываемого в бездну центра галактики M87, в обрамлении всей той материи, которую она собирается поглотить. Её масса в 3,5 миллиарда раз больше солнечной, расстояние до неё – около 53 миллионов световых лет. На телескопическую матрицу Event Horizon попал свет, излучённый в начале эпохи эоцена, когда здесь, на Земле, из-за климатических изменений произошло резкое высвобождение метана. Гораздо ближе, в центре нашего Млечного Пути, также располагается сверхмассивная чёрная дыра. Именно так: мы всегда вращались вокруг всепоглощающей дыры.
