Глава пятая. Пепел на крыльях
Летели они уже больше часа, и каждый взмах крыльев отзывался в воздухе гулким стоном. Драконы с трудом вырывали себя из хлестких потоков горного ветра: их тела сотрясала дрожь, а дыхание становилось тяжелым. У людей, сидевших в седлах, руки немели, а лица покрывались коркой из засохшего пота и пыли.
Сквозь этот адский шум вдруг прорезался резкий окрик:
– Садимся!
Драконы послушно пошли на снижение, неуклюже расцепляя строевую линию. Некоторые всадники были так измотаны, что чуть не выпали из седел еще до приземления. Один из драконов, покрытый проплешинами и запекшейся кровью, тяжело плюхнулся на камни. Целители тут же подбежали, осматривая его обожженные лапы и разорванную перепонку на крыле.
Остальные с трудом держались на ногах, когти с усилием скребли по мелкой гальке. Всадники, шатаясь, слезали на землю. Некоторые со стонами и руганью быстро перевязывали себе раны, у других из-под кожаных костюмов текла кровь. Перерыв не предполагал ни горячей еды, ни мягкой постели: как и прежде, им дали меньше часа, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя.
Однако стоило драконам снова взмыть в небо, как на горизонте показались жалкие шесть-семь грифонов-разведчиков. Эскадрилья сомкнулась, подобно клинку на последнем рывке в рукопашной схватке.
Один из всадников тихо прохрипел сквозь выбитые зубы:
– Разминка перед ужином.
Бой занял всего несколько минут. Грифоны даже не успели издать предупреждающий клич, как уже попадали к подножию скал, истекая кровью. Тела их наездников, изувеченные, разбросало вокруг, словно тряпичные куклы. Было ясно: этот отряд не ожидал такой свирепости и скорости атаки.
– Вперед! – рявкнул Бьёрн, не давая никому времени на разговоры.
И снова они летели. Летели в многогранном шуме ветра, в бешеном биении собственных сердец, которые, казалось, вот-вот выскочат из груди. На губах чувствовался привкус горного воздуха – тошнотворно кислый, словно все вокруг пропиталось потом.
Так прошло еще два дня. Два бесконечно долгих, губительных дня, в которые эскадрилья упрямо продвигалась вглубь Иссгардцкого королевства, как горячий нож сквозь масло. Любое поселение, что они встречали, оборачивалось дымящимся пепелищем: неважно, защищали его десятки солдат или лишь жалкая горстка крестьян. Им невероятно везло. Ни одного тяжелого или артиллерийского отряда, способного сбить драконов с небес. Только редкие грифоньи вылазки да войска перевозимых ими солдат. Все это они сносили без особого труда: пара залпов огня – и враги обращались в бегство или же сгорали заживо.
На третий вечер, когда даже самые стойкие из драконов едва держались на крыльях, сир Кристофер вызвал капитанов на совет. Чуть в стороне от общей толпы, освещенные трепетным светом факелов, они собрались у грубо сколоченного стола, на котором лежала помятая карта.
– Долетим до Кросса к рассвету, – заявил Драконий рыцарь, указав перчаткой на одно из горных ущелий. – Там разделимся, нанесем удары по ближайшим селениям, загоняя грифонов в тупик. Затем вернемся к Кроссу. Атакуем его. Когда они меньше всего этого ждут.
Слова прозвучали так непринужденно, будто он предлагал просто прогуляться утром. Но капитан Хич не сдержался.
– Три дня мы на чужой земле, сир, – говорил он вполголоса, чтобы не привлечь внимания солдат. – Потеряли уже немало – у нас десяток драконов почти не летают, люди на пределе. Нападение на Кросс – это самоубийство.
Сир Кристофер криво улыбнулся, его тонкие губы слегка приподнялись, а в тени факела взгляд показался жестким.
– И что ты предлагаешь, капитан? Отступить, вернуться с поджатым хвостом, надеясь, что грифоны простят нам… – он сделал выразительный жест рукой, указывая на направление, где остались лишь выжженные деревни и разоренные крепости, – все это?
Капитан Хич взглянул ему в глаза, в которых плясала безумная искра.
– Я предлагаю спасти то, что еще осталось от эскадрильи. Атака на такой крупный город может нам дорого обойтись. Особенно в начале войны.
Серебряная перчатка сира Кристофера отражала свет факела. Казалось, длинные заостренные пальцы сделаны, чтобы разрывать глотки.
– Сохранить для чего, капитан? Чтобы грифоны вырезали нас завтра? Или послезавтра. – Он окинул взглядом уставших всадников и драконов, измазанных копотью и кровью. – Нет. Мы продолжим. Мы прорвемся. А если кто-то хочет вернуться… – Драконий рыцарь выдержал паузу. – Подумайте об эскадрильях, что укрепляются в Иньском хребте, о солдатах, что будут через него перебираться. Чем дальше от этого места мы отведем грифонов, тем лучше.
Капитан Хич открыл рот, но тут же закрыл, прикусив губу. Спорить с сиром Кристофером – все равно что об каменную стену биться: только лоб себе расшибешь. Он знал, что у этого человека вместо сердца – холодное решительное упорство, граничащее с безумием.
Когда совет закончился, кто-то пытался поесть, кто-то падал на колени перед целителями, кто-то просто молча глядел на звезды, стараясь нащупать в себе хоть толику веры в благополучный исход. Драконы скребли когтями по камням, время от времени фыркали огнем, озаряя ночной мрак зловещими вспышками.
Бьёрн прошел меж солдат и целителей, краем глаза заметив, как кому-то пришивают оторванное ухо, а другой всадник пытается оттереть засохшую кровь с драконьей чешуи. Это зрелище выглядело печально. Но он, стиснув челюсти, держался прямо, стараясь, чтобы никто не увидел его собственную боль.
Всадники, завидев своего лейтенанта, кивали ему – кто угрюмо, кто с вымученной улыбкой. Все понимали, что ситуация далека от блестящей, но стоило ли сомневаться в приказах? Ведь они – Драконьи всадники.
Он бросил взгляд на сира Кристофера, стоявшего чуть поодаль. Можно было бы сказать, что тот задумался, но в глазах его читался холодный расчет. Он уже видел Кросс, видел, как его эскадрилья атакует, как люди в панике будут кидаться в разные стороны. Видел, как сгорают грифоны.
Бьёрн не долго задерживался на мыслях о планах рыцаря: усталость давила на плечи, и куда сильнее, чем любое сомнение. Он жаждал лишь одного – уснуть, хоть на пару часов, чтобы вернуть себе хоть каплю сил. Завтра им снова предстоит долгий перелет, а может, и более жестокие битвы. Но это его не тревожило.
В конце концов, они – Драконьи всадники, элита Гордии, ведомая самим Северным Драконом. А значит, они справятся.
С этими мыслями Бьёрн покрепче укутался в спальный мешок, и уже через минуту отрубился, погружаясь в сон без сновидений, где ни кровь, ни огонь не лезли в голову.