© Елена Сомова, 2020
ISBN 978-5-4498-8261-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Елена Сомова в Хорватии на острове Крк на совещании молодых европейских авторов, август 1997 год. Фотограф Юлия Кисина, Мюнхен.
Логическая нить
Всё только начинается: мы дышим
На бабочек, мы начинаем жить,
И памяти логическая нить
По мыслям развивается, но тише,
Чем ветер. По сквозной диагонали
Летящий дождь вдоль листьев моросит,
И белый день растопчется едва ли,
Пока восход по мрамору скользит
И шлёпается в лужи по спирали.
Подобно каплям с мрамора, беспечно
И безоглядно стекленеет мысль:
Меж нами люди-стены. В них вглядись,
Они из времени струятся в быстротечность
И разбивают на осколки высь.
15.09.2012
«Уже не ищет взгляд стирающийся профиль…»
Уже не ищет взгляд стирающийся профиль,
Туманного окна не вскрикнет силуэт.
Сиюминутных встреч раздробленные крохи,
И в звездном небе луч – смертельный пируэт.
Дрожащим пальцам срок перекликает осень,
Засохший поцелуй в ключице догорит.
Оставлены ключи кусочком льда – вопросом,
Когда любовный хмель опять заговорит.
Ломает вешний лед на сердце лунный отклик,
Повис тревожный зов романтики, спеша
Вдаль унести скорей. Откликнулась на окрик
Взъерошенным комком уснувшая душа.
Распахнутая ночь твердит многоголосьем
Стозвонких острых звезд ликующий мотив,
Не дав окаменеть продавленной коросте,
И сердце в центр огня спокойно отпустив.
***
Утро. Птица даёт верхнюю ноту.
Как мне прожить вместе с пожаром сердца?
Тайный мой друг, не поломай соты,
Ключ поверни в чаше* на два пространства.
В тайном единстве – как за хрустальной дверцей
Свет льёт по лицам в тонкой игре танца.
Что нам законы? Умрут, как и их создатель.
Верим сердцам, летящим сквозь все пределы.
Знаешь, поэт – в океане любви старатель, —
Золото фонетическое с секретом
Лепета листьев, что ангел сердечный сделал,
В часики вставил, а сам позабыл об этом…
В чаше* – имеется ввиду чаша знаний, накопленного духовного опыта. ЮНОСТЬ
Тайный шепот волненья, мечты затуманенный взмах,
Легкий шелест простуженных с неба сошедших ветров,
Здесь весенний расхлестанный звук, свист и щелканье птах,
Необузданный голод, святых заблуждений покров.
Нарастая, крещендо капели умыться зовет, —
Очищенье души, взгляд на мир сквозь магический круг
Заклинаний весны, бормотанье ветвей, и полет
Сквозь возникший туман отчужденья
и пряничный стук
соловеющей воли
по мировоззренью слепца, —
это радость и боль вдруг из будущего позовут,
обдадут легкоперым крылом,
и во имя отца
прорицанье подхватят, сыновнее имя прочтут
на ладони листа,
и войдут в выраженье лица.
***
Ни «прости», ни «прощай», – мы уносимся в синюю даль.
Нас уводит печаль по несбыточной голой мечте,
По надломленной сути, закутанной в бабскую шаль.
Мы идем по развилке ладони, глубокой черте.
Так разводит навек удаль юности – истинный враг
С незакрытым лицом, лихорадочным блеском в глазах.
Жизнь проходит, как день. Встретит холодом ужас и мрак,
Ты уткнешься в ладонь – будет снова развилка в слезах.
Это реки текут, унося драгоценный песок
В глубину океана, туда, где не ищет никто.
Брызнет золото лет сквозь распятье подводных лесов,
Постоялица—радость, прощаясь, наденет пальто.
Гулким эхом застонет от боли встающее дно, —
Зашевелит спиной вереница разбросанных лет.
Может быть, мы поймем по прошествии лет лишь одно, —
Что друг в друге искали один однозначный ответ,
А нашли его поздно:
седой полувысохший свет
Застилает морщины, и выжжены болью глаза.
Только призрачно светится юности канувшей след,
Словно завороженный, и тянется вверх полоса.
21 февраля 1997 г.«Открытый космос проливного сна …»
Открытый космос проливного сна —
Так быть не может – каждый это знает,
Но ловит слух стук сердца и спасает
Прикосновенье ветра и листа,
Скользящего по воздуху. Весна,
Дверь не закрыв, исчезла по-английски,
Но запах узнаю один из ста —
Он где—то рядом, очень—очень близко —
Не перестанет свежестью блистать.
Сейчас ты дома в сне и быте: чай,
Гора посуды, тараканы, вобла,
Лень постепенно суживает сопло,
Атака переходит узкий край —
И… лопается струнка невзначай.
Где ты, беспечность, ветреность? Играй
На лунном свете солнечной короной,
Пока живет огонь, и дышит снова
Ночная ветка свежестью листа…
ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА
Поверх сознания – легчайший свет пера —
Так плавно вьется цепь ассоциаций,
И то, что память выкрала вчера —
Лишь путешествие по планам эманации.
Витает между нами свет,
Льнет к волосам и липнет к острым пальцам,
Ему преграды не было – и нет,
Он ткёт судьбу на рикошетных пяльцах:
С твоих – в мои. Шутливый росчерк лет
Узорами полнеба покрывает
И лачит зеркало…
Нет, это же паркет…
с которого следы не вытирают…
«Тонким хрусталем дрожит…»
Тонким хрусталем дрожит
Голос ниточки хрустальной —
Это снег ночной спешит
Небо вышивать крестами.
Серебристая игла
Проколола стужей воздух.
Вырисовывает мгла
Снежно-бархатную розу.
Чтоб навек соединить
Врозь блуждающие взгляды.
Белая порхает нить,
Тайный узелок упрятан
В тонкой завязи луча, —
Проскользнул в ушко иголки,
Вышивает сгоряча
Серебром чистейшим елки,
Чтобы радовались мы
Поутру увидев чудо,
Как из отступившей тьмы
Белым выплывает блюдом
Удивленная земля
Вся в искуснейших узорах,
Новым серебром горя
В потревоженных просторах.
«Вновь романтика первого снега, …»
Вновь романтика первого снега, —
Вспышки света, как вспышки молний.
Всё летит огневая комета —
Пуля счастья, восторг огромный —
Всё летит, не ведая цели
И не падая в омут страха.
Если б знала, где панацея
От ударов судьбы та птаха,
Что затравленной билась в клетке —
Жарким сердцем прожгла вдруг прутья —
На пути поломала ветку,
Заметалась на перепутьи,
Но взметнула свечою в небо,
И в полете расправив крылья,
Осветила весь бисер снега.
…А гнездовье туманы скрыли.
«Привычным стал холодный этот снег…»
Привычным стал холодный этот снег.
За сутки в мире всё переменилось.
Опять ко мне стучатся на ночлег
Убогий призрак и скупая милость.
Как жалок свет растоптанной мечты —
В нечистом поле не найти привета —
Здесь свищет злоба. Зависть у черты
кошунствует. Любовь в руках аскета —
игрушка – так, забава подлеца.
Ему швырнуть на край гораздо проще,
Чем выйти в центр и не закрыть лица,
Увидев правды тлеющие мощи.
Он шёл вперед и варварски топтал
Священные весенние побеги.
Он знал, где ждать губительный обвал:
Ловчил, вилял, изнемогал от неги,
И, наконец, достигнув своего,
Нашёл еще игрушку – добродетель.
Собою умиляясь, подлость встретил —
Сестру по крови, возлюбившую его.
Всё шито – крыто, всё друзья, о’key!
Все сыты, пьяны и собой довольны.
Любимый лозунг «Слабого убей»
Гласит о доброте, любви крамольной.
О чести, правде, Боге и… судьбе,
Размолотой во прах стопами сильных.
Что я могу? Что я скажу тебе,
Увидев сыновей твоих кадильных?
«На душе твоей волчьи следы…»
На душе твоей волчьи следы.
Ты живешь в ожиданье беды,
Ты не слышишь, как падает лист,
Всюду носишь ярмо пустоты,
Страшной внутренней глухоты.
Гнев судьбы над тобою навис.
Ты боишься таких, как ты —
Знаешь, истины зверства просты —
Жгут глаза ледяные костры.
Души в кирзовых сапогах
Растоптать всех готовы в прах.
Как же ваши когти остры…
Достучаться до ваших сердец.
Распахнуть ледяной ларец.
Разорвать паутину—спесь,
Где вы спрятали души свои…
Красным криком вечерней зари
Воздух здесь изузорен весь.
***
Отмерянных журавликов минут
Не обмануть египетской наградой
Бесценности сокровищ колоннады, —
Мир закрывает быстроногий спрут
Безглазой суетности. Каша-круговерть
Отрадно хлопает пузыриками жизни.
Утешно щелкает перстами жест капризный, —
Ты тянешься на ветер посмотреть —
Рисуешь радость кисточками взгляда,
Чтоб вырваться из лопастей огня.
Зацепит листьев тайная резьба —
На воздух вынырнешь, как пленная наяда,
Поклеванная тучей воронья.
Что здесь еще не признано тобой?
Что выгнано твоим непониманьем
И жидким взглядом на чужой вопрос?
Лицом в тупик не проживешь и дня.
Смотри, как ветерка лесной гобой
Из чащи вышел к нам для состраданья.
14—15 мая 2014***
Пчелинки сожалений ни к чему.
Я отпускаю корабли надежды
И память ураганный сквозняков.
Живу, преодолев величину
Гигантских волн и снегопадских слов,
Мне выевших приличные одежды.
Мумификация твоих обид
Мне проедает золотое время,
Компостером дырявит небеса,
И человеческий теряя вид,
Пролаивая дыры всем в сердца,
Готовит пищу поздним сожаленьям.
11 мая 2014Посвящение Вячеславу Головченко
На тюльпановых ногах
Шёл художник в мире птах, —
Кистью взмах – и полетел
Над столицей с морем дел.
Звёздным пламенем в глазах
Окна поджигал в домах,
Снег от пламени горел,
Добрый смех ладони грел
По-синичьи.
На цветочном языке
Говорил мне о Москве.
Радужной палитрой взят
Пограничник.
Над границами любви
Снег висел в лучах зари,
Кольца вьюжные несли
Гнёзда или корабли…
24.03.2013Снежное
Намело, намело
Просто сколько могло,
Пока сердце горело и млело.
Молоко снежных насыпей —
Прямо в окно,
Умножает пуховых узоров кино.
Сердце долго от радости пело
И проникло в вершины небесные гор
И заоблачных мыслей таинственный спор —
Прямота изошла снежным пухом
И легла на просторы с послушностью пса, —
Только жалит всё в щёки слепая оса —
Мокрый холод колючей решёткой
Отмывает мне слёзы.
С сердец и с лица
Льётся радуга света святого отца,
Разгоняя печали все плёткой.
19.01.13 Крещение Господне***
Неопытность принять за близорукость,
Талант – за выдумку,
Дать кукарекать твари,
Забыть себя полить в чумном кошмаре
земных скитаний.
Обнажая сухость,
Вдруг лопнуть по-стручковски старичковски,
Горошины роняя прямо в пламя.
Одну такую видно за горами:
Линует небо в светлые полоски.
А после запретить снегам садиться —
Нам на земле и так хватает вьюги, —
Они же вспыхнут радугой в испуге
И зашумят весеннею водицей.
Настанет искромётное веселье —
Природа оживит сердца прохожих, —
Лучей по апельсину быстрый ножик
Резьбой украсил жизни воскресенье.
28.01.2013«Пока не поздно – позабыть тот миг…»
Пока не поздно – позабыть тот миг
Стремительного взлёта, волшебства,
Когда по стенам восходящий блик
Чертил свою гармонию шеста.
Уравновесить не удастся взгляд,
Который ищет в закоулках дня
Решения спасительного яд, —
Он остановит шествие огня.
Затихла оглушающая жесть
Капризов и бессмысленных обид.
Уж вечер близко – скоро будет шесть!
Но телефон… когда же позвонит?
Я памятью ловлю и звук и цвет,
В реальности же чувствую лишь боль.
Кромсает назревающий ответ
Мне сердце, и тисками давит ноль.
Проговорю заклятие молитв,
Усну тяжелым сном, проснусь в бреду.
Любви сродни сверканье острых бритв —
Сверканьем по сердцу к тебе идут.
Пригоршни студит телефонный лед,
Молчащий оглушительную песнь,
Которая мне кровь из сердца пьет,
Вгрызаясь хищно, как дурная весть.
Влюбиться бы в другого бы, назло, —
Да провались ты сквозь свой табурет!
Закрою дом и напишу: «На слом!».
Пускай блестит взахлеб цветной паркет.
