Дети леса

Дизайнер обложки Татьяна Владимировна Ламакина

© Тиа Новак, 2020

© Татьяна Владимировна Ламакина, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-4498-5611-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Дети леса

В старом родовом замке, полным ходом идет подготовка к предстоящему празднику. День Начала ветров, предвещающий смену времен года и несущий перемены, празднуют во всей Каприи. Но только здесь, в Долгунном лесу, что расположен за горами Верков, его принято праздновать с особым размахом.

Долгунный лес очень огромен, и жители населявшие его называют себя детьми леса. По традиции в этот день принято устраивать гулянья и молить предков и духов о благословении.

С древних времен народ Детей леса, защищает лес и его обителей, охраняя его покой. Жители этих мест имеют могущественное покровительство магического и священного леса, который для них и дом, и защитник и бог. Они тесно связанны с обитателями леса и его природой.

К воротам замка галопом несется одинокий всадник, в темно зеленой накидке. Он спешивается у ворот и глядя вверх на башню сбрасывает капюшон, скрывающий лицо.

– Не узнаете наследного принца? – сурово кричит он охране, – Открывайте ворота.

На сторожевой башне его приезда с нетерпением ждут двое. Грозный мужчина, подходит к парапету.

– Ты еще не принц, – суровым голосом кричит он.

С раннего утра, отец и мать ждут сына, которого не видели уже четыре года.

Умани узнал голос отца и радостно заулыбался. Ворота медленно стали открываться.

Диас, сын главы дома, со своей женой Линау, спускались на встречу с сыном. Все это время он жил у своего дяди у восточных склонов гор Верков. Его дядя старший сын дома Ютан, но он был отправлен их матерью на воспитание к отцу, в Плачущий лес где жили предки их отца, семьи Зан.

Умани в радостном предвкушении ждал встречи. Диас показался в воротах.

– Отец, – звонко крикнул Умани, – Вот это честь, ты встречаешь меня лично?

– Не он один, сынок, – раздался голос матери.

Она аккуратно придерживала подол платья и торопилась за мужем, спешащего обнять сына.

– Как ты вырос. Передо мной мужчина! – сказал он и похлопал сына по плечам.

Умани стал еще больше похож на отца в молодости. Коренастый, не малого роста, с точеной фигурой, только цвет волос и глаз были мамины, Линау одарила детей светлыми волосами и голубыми небесными глазами.

– Но, пока твоя бабушка жива, принцем являюсь я! – громко заявил Диас, любуясь возмужавшим сыном.

Умани довольно улыбался ему в ответ.

– А я тогда кто? – спросил он с ухмылкой.

– Ты станешь им в день твоего двадцатилетия, – ответил нежный голос матери, подходящей ближе.

– Как я рад тебя видеть мама, – поспешил обнять ее он.

– И мы тоже, мы очень соскучились по тебе Умани, – сказала Линау, гладя сына по голове, как в детстве.

– А почему ты без сопровождения? – вдруг сурово спросил Диас, – Мой старый братец совсем потерял совесть?

– Нет отец, – добродушно ответил Умани, держа мать за руку, – Мы добирались все вместе, но я ускорился чтобы приехать первым.

Характером Умани не был похож на отца, с детства он и его сестра были веселыми и озорными, добрыми как котята, так их воспитывала Линау. А вот бабушка твердила что их характер должен быть более жестким и покорным.

– А где же моя сестрица, – спросил он у родителей, – Неужели не захотела встретить меня?

– Что же мы тут стоим, пойдемте внутрь, – настоял отец и зашагал во двор.

Конюх взял лошадь под уздцы и повел следом. Умани посмотрел на мать.

– Твоя сестра все еще больна, – с грустью ответила она.

Приобняв сына Линау повела его следом. Они прошли через ворота и вошли во двор. В северной части замка располагалось спальня Хивы, а возле нее была терраса которую было хорошо видно. Умани присмотрелся, утро было ранним и солнце еще не освещало все как днем, ему казалось что там стоит его сестра.

– А разве это не Хива? – спросил он показывая рукой.

Отец озадачено обернулся и посмотрел на сына, затем в сторону его руки.

– Наверное это служанка, – ответила Линау и они пошли дальше.

Во дворе было суетливо, полным ходом шли приготовления к празднику. Каждый год, здесь в день начала ветров, по традиции назначен совет старейшин. Старейшины деревень и главы родовых домов собирались в замке семейства Ютан, род которых исчисляется с древнейших времен, в самом большом и древним замке Долгунного леса. На совете подводятся итоги года, и намечаются планы на будущее. Маги, колдуны и прочие чародеи решают какие именно перемены нужно просить у духов леса.

Главным старейшиной народа, вот уже больше полу века, остается мать семейства, старая чародейка Вей Сатис Ютан. Матерь Вэй строгая и справедливая правительница, она лучшая чародейка в лесах Каприи и далеко за его границами. С ней мало кто осмеливается спорить, ведь она зачастую говорит за духов леса и от их лица. Она также отличалась бурным нравом и резким характером, и ее гордый вид не давал повода усомниться в ее видениях и знаниях.

Именно она решила судьбы своих детей на вече, которое устраивается в день двадцатилетия каждого жителя леса. У Детей леса, двадцать лет эта знаковая дата. В этот день знатные маги и могущественные чародеи определяют судьбу и предназначение человека, и направляют его на верный жизненный путь.

По этой традиции в день двадцатилетия Диаса, мать сама провозгласила его будущим главой дома. После чего отправила старшего сына и младшую дочь на воспитание к отцу. По ее мнению, у нее был один наследник, Диас, остальные дети являются потомками семейства Зан, предков их отца. В тот же день, она выбрала сыну жену, Линау Беринктон дочь простого портного из соседней деревни. Она не обладала огромным магическим даром, но была послушной, доброй и смеренной. Именно этих черт характера не хватала ее сыну, впрочем невестка обладала и незаурядной красотой. Не смотря на то что они не встречались до свадьбы, вскоре они благодарили судьбу за счастье быть вместе. Причина всему дар матерь Вей, которым она обладает с рождения.

Судьба одарила этот союз двумя детьми, прекрасными близнецами, мальчиком Умани Линау Ютан и девочкой Хивой Диас Ютан. Они родились под счастливой звездой, в день зеленого древа, в час мудрого старца. По словам матери Вей, это сулит им долгую яркую жизнь – как звезде, прочную связь с предками – как древу и мудрость до скончания дней – как старцу. В этом году им исполнялось двадцать лет. Через несколько дней после празднования Начала ветров, предстояло собрание Вече.

Внучка матерь Вэй, больна. Она быстро устает, плохо спит, всегда вялая и сонная. Часто теряет сознание, иногда несколько часов не приходя в себя, а иногда и месяцы. Все колдуны, знахари и травники пытались выяснить причину недуга, и в один голос уверяли, что применение магии может только навредить. Матерь Вэй с ее великим даром ничем не может помочь внучке.

Сегодня утром она вновь пришла в себя. Возле ее кровати дежурила служанка, увидев что Хива очнулась, она засуетилась и дрожащим от волнения голосом затрепетала:

– Лежите смирно Хива, прошу вас, не шевелитесь, сейчас придет врач, – говорила она отпирая дверь.

– Комната заперта? – спросила Хива удивленно, и тут же поняла что ее голос прозвучал как то странно.

Служанка открыв дверь зажгла факелы на бетонных перилах и вернулась в комнату.

– Сейчас, – торопливо говорила она, – Они очень скоро прибегут, вот уведите, – старалась успокоить, она пугала Хиву еще больше.

Хива замерла в ожидание, не понимая что происходит, и стала осматривать комнату, балдахины были не те что вчера, она не могла вспомнить когда их поменяли. Картины на стенах висели по другому, ее стол был в идеальном порядке, книг в шкафу стало заметно больше. Словом ее комната очень изменилась со вчерашнего вечера.

В комнату торопливо вошел пожилой мужчина в синем одеянии, следом двое его помощниц. Одна из них закрыли за собой дверь.

– Ну что? – спросил он со странным говором, – Как ваши дела?

Мужчина подошел ближе и наклонился. Вид у него был пугающий, волосы и глаза были абсолютно черными. На лбу красовалась татуировка, сделанная синими чернилами. Хива не могла вспомнить его, он точно был не из их леса.

– Хорошо, – ответила Хива, – А что происходит?

– Осмотрите ее, – приказал он помощницам, а сам уселся за ее стол, недалеко от кровати, – Видимо у тебя опять пропала память, – ответил он, раскладывая на столике всякие приборы из своего сундука, – Но не переживай это не на долго.

Хива заметила что у него не хватает большого пальца на обоих руках и поняла что он Ирруи. Люди и ирруи очень похожи, но Ирруи сотворены магией, в их происхождение всегда есть тайна создания, или загадка изменения. У них всегда есть какой нибудь магический дар или способность, и всенепременно необычная внешность. Ирруи имеют множество рас и происхождение, обитают в разных условиях, имеют разную историю и традиции, впрочем также как и люди.

– Часто случается так, – вновь заговорил лекарь, – Что после пробуждения вы не помните несколько предшествующих часов или дней, – пояснил он.

Служанки скинули одеяло и начали ощупывать Хиву. Это все было так странно и неожиданно что она не сразу заметила изменения.

Посмотрев наконец на свое тело, она вздрогнула.

– Я выросла! – вскрикнула она и вскочила с кровати.

Уклонившись от помощниц она рванула к большому зеркалу. В зеркале она не узнала себя.

К ней подлетели помощницы и хотели было схватить ее.

– Стойте, – рявкнул на них мужчина.

– На меня наслали заклятье? – вдруг сообразила она, и обернулась к доктору в надежде узнать ответ.

Неожиданно ей в лицо доктор сдул порошок с ладони, в носу зажгло и Хива чихнула.

– Что это? – возмутилась она, – Вы сума сошли? Мне нельзя всяких порошков, – озадачено говорила она, вытерла лицо руками.

– Это почему нельзя? Если бы не эти порошки, вы бы может и не очнулись, Хива Линау Ютан, – самоуверенно ответил доктор.

– Мужчина дал знак своим помощницам и они продолжили осматривать Хиву, щупая ее и трогая за все места. Она вывертывалась и сопротивлялась, они недовольно продолжали.

– Да что творится? – спросила она и остановилась, давая наконец себя осмотреть спокойно, – Меня заколдовали что ли? – спросила она у служанки которая глядя на происходящее, прикрывала рот рукой, – Сколько лет? – снова задала вопрос Хива.

– Милое дитя, – наконец решил пояснить все доктор, – Ты просто немного забылась, – спокойно продолжал он, – А какой день ты помнишь последним? – спросил мужчина отвернувшись к столу.

Он провел пальцами по всем разложенным предметом, и выбрал один из них. Длинный заостренный предмет.

Хиву испугал его вид и она вновь вывернулась и подбежав к служанке спряталась у нее за спиной.

– Что они хотят со мной сделать? – Хива испуганно вцепилась в плечи служанки и выглядывала из-за ее спины.

– Не бойся, Хива, – ласково ответила служанка и обернувшись обняла ее.

Хива дрожала всем телом, ее руки были холодными. Она была слаба для таких переживаний.

В комнату, резко распахнув двери вошла матерь Вэй.

– Хива, – радостно воскликнула она.

Хива кинулась в объятья бабушки.

– Вы чем ее так напугали? – строго спросила она у мужчины, – Покиньте комнату, поговорим снаружи, – приказала она и проводила Хиву до кровати.

Мужчина молча зашагал к двери, помощницы спешно собрали содержимое сундучка и выбежали следом, закрыв дверь.

Уложив Хиву в кровать матерь Вей села рядом.

– Ну что? Чего ты испугалась? – понимающе спросила она, – Это лекарь с земель Ладлии, он Ирруи. Но он единственный согласился помочь нам, – пояснила она.

Это объясняло его странный вид и говор.

– Остальные отказываются что то делать, – продолжала матерь Вей, – Видимо меня бояться, а этот уверен в своих знаниях, – рассказывала она гладя Хиву по руке, – Судя по твоим удивленным глазам, ты снова ничего не помнишь? Порошок что он дал тебе поможет. Всегда помогал, постепенно ты все вспомнишь.

– Я помню, что старший брат Жон, гостит у нас, – вспомнила Хива, – И мы с ним вчера ходили на Зеркальный пруд, – объяснила Хива.

– Жон? – удивилась матерь Вей, – Да он не был у нас, лет пять, – добро улыбнулась она, – Тебе видно приснилось, – сказала она поправляя одеяло.

– Нет, я помню точно, – ответила Хива, – А через неделю он хочет поехать к дяде Заку, а вы нас с ним пускать не хотите, – обиженно сказала Хива.

– К Заку? – насторожилась матерь Вей.

– Верно, – прошептала служанка, – Так и было, – сказала она глядя на матерь Вей, – Так было, – повторила она и подошла ближе.

– Что ты хочешь сказать? – переспросила матерь Вей.

– Так и было четыре года назад, когда у нас гостил Жон, – объяснила она.

Матерь Вей поняв ее и тяжело вздохнула. Хива еще не понимая что происходит удивленно смотрела на нее, в надежде услышать объяснения.

– Бедное мое дитя, – жалобно сказала матерь Вей, – Ты думаешь что тебе пятнадцать, – наконец сказала она, – Но тебе уже девятнадцать, милая. А через неделю ваше двадцатилетие, будет Вече. Завтра День Начала Ветров, в замке собираются гости, и Умани с дядей приехали.

– Двадцать? – тихо повторила Хива.

Она не понимала этого. В ее голове так свяжи были воспоминания вчерашнего дня. Дня когда ей было лишь пятнадцать и она гуляла с Умани и старшим двоюродным братом Жоном по берегу Зеркального пруда.

– Мне пора идти Хива, – с досадой сказала матерь Вей вставая с кровати, – Сегодня трудный день, я не могу сидеть около тебя все время.

Она поцеловала Хиву в щёку и направилась к двери.

– Отдыхай пока, – обернулась она в дверях, – Ты все вспомнишь, – печально улыбнувшись сказал она и закрыла двери.

– Меня зовут Аурина, – напомнила служанка, – Если хочешь поспи, – предложила она.

Медина помотала головой. Спать ей не хотелось, она лежала и боялась пошевелиться. Она зажмурилась пытаясь что то вспомнить.

– Обычно вам помогают молитвы духам, – сказала служанка, – Вы помните молитвы?

Хива радостно поднялась.

– Правда? – спросила она и подойдя к шкафу взяла книгу.

Тут же она поняла что знала где она лежит. Открыв нужную страницу она вспомнила молитву и начала читать наизусть, держа в руках книгу. Она почувствовала прилив сил, такой как в священном месте, когда она чувствовала духов рода. При рождении Хива была одарена магическими силами и благословлена самой матерью Вэй. Это означало что она станет старейшиной рода Ютан, самой могущественной чародейкой. Духи рода всегда сопутствовали ей, и она всегда общалась с ними. Ее брат напротив, магическими силами не обладал, но всегда чувствовал сильную связь с Хивой.

Молитва помогла лишь успокоиться. Хива положила книгу на стол и села на кровать.

– Ваши волосы растрепались, – заметила служанка, – Давайте я переплету косы, – предложила она.

Хива соглашаясь кивнула. Аурина поставило стул напротив большого зеркала в углу комнаты. Хива подошла к стулу и взглянула в зеркало. Она не узнавала себя, ей показалось что она не похожа на себя. Ее взгляд был взрослым, чужим. Хива села. Аурина начала распускать волосы, и тут Хива заметила что они не все светлые как были. Кое где пробивались темные волоски. Она подошла ближе к зеркалу и стала их рассматривать.

– Не смотри, – сказал Аурина и достала какой то порошок из шкафа, – Они снова потемнели, – вздохнула она.

– Что это? – удивилась Хива, – Снова?

Служанка усадила ее на стул и стала выбирать темные волосы, нанося на них порошок, от которого они светлели.

– Почему они темнеют? – спросила озадаченная Хива.

– Никто не может сказать.

Хива взяла из рук служанки банку, и рассмотрела порошок.

– Он смывается, – заключила она, – И что будет если я смою его? Как много у меня темных волос?

– Вы вспомните, – ответила грустно служанка и начала заплетать косы.

Аурина заплела ее и уселась в кресло, взяв книгу. Хива не знала чем заняться, и подошла к окну.

Хива не могла понять что случилось. Она помнила лишь вчерашний день, в ее воспоминаниях он остался явственным и ярким. Теперь же за окном другая погода и другой год, и комната изменилась тоже. Нет ее детских рисунков, нет кукол, нет книг которые она читала. Вышивка не та, которую она любила, какие то серые узоры, вместо цветов и зверушек. Судя по всему, она понимала, что просто не помнит прошедших лет. Что произошло в эти годы, приходилось только годать. Ей было страшно. Целых четыре года, она не помнила себя. Так как ей теперь быть, как себя вести. Кем она стала за эти годы? Что нового узнала? Она стала кем то другим, не знакомым.

– А почему я была без сознания?

Аурина долго молчала наклонив голову, думая как ответить.

– Ты часто теряешь сознание, – начала Аурина протяжно, – Иногда на пару часов, иногда на больше времени. Бывает что очнувшись ты не помнишь какие то события, – будто неуверенно говорила Аурина, – Этот недуг преследует нас уже четыре года. Все очень обеспокоены. Матерь Вэй просит совета у духов, но они молчат…

– Молчат? – удивленно переспросила Хива.

Аурина махнула головой.

– Она просила помощи у других, – Аурина очень долго подбирала слова и говорила медленно обдумывая каждую фразу, будто боясь сказать лишнего, – Все настаивали не применять магию, а теперешний лекарь, предложил порошки. Он, – Аурина замолчала подбирая слова, – начал применять их, и ты лучше себя чувствовала.

– Что за порошки? – задумалась Хива, – Травы!? – ответила она сама себе.

Аурина молчала.

Хива вновь посмотрела в окно.

Она сново задумалась. Что такого могло случиться, что даже бабушка не смогла понять, и помочь? Она просто не могла представить. Какие то неизвестные чары, невозможно, бабушка самая могушественная чародейка. Может какая то болезнь? Но нет такой болезни, которую не помогли бы вылечить духи рода. Хива понимала что она слишком мала что бы найти объяснение случившемуся. Она все еще воспринимала себя пятнадцатилетней. Но она ничего не помнила. Ее обучали раньше, но дар чародейства и магии в полной мере приходит лишь в двадцать лет. А ей еще рано было заниматься магией. Вздрогнув она вспомнила что уже взрослая и ей скоро двадцать.

Ее раньше обучали лишь по общим вопросам. Ее вместе с другими детьми.

Она вдруг вспомнила о своих подругах.

– Лита и Зарина, сейчас тоже выросли, наверное стали такими красавицами!? – обратилась она к Аурине, – Можно с ними повидатся? – радостно говорила она.

– Нет, не стоит, не сейчас, – сразу осекла ее Аурина.

– Что ж, – расстроилась Хива и вновь отвернулась к окну.

Она понимала, что происходит что то очень странное. Она чем то больна, и не может ничего вспомнить. Она вдруг почувствовала как будто воспоминания возвращались, но это скорее были воспоминания чувства и эмоций. Она прислушалась к себе, это была настороженность и подозрительность. Она поняла что Аурина не уходит, а дверь заперта. Хива стала внимательно осматривать комнату.

Очень много книг стояло на полках, лежало на подоконнике и на тумбочке. Обычно они с Умани и другими детьми читали книги в библиотеке, или на занятиях, лишь изредка им разрешали брыть книги к себе. Но все эти книги, могли означать одно, Хива очень много времени проводила в комнате. На это указывало и другое. В комнате стоял холст для рисования, с красками, значит рисовала она тоже здесь. Но это так не удобно и не интересно. Почему? Рукоделия тоже было достаточно, вышивка, вязание и еще много чего лежало возле другого окна. И еще у шкафа стояла тележка с чайными принадлежностями. Все это было подозрительно.

– А почему я заболела? – решилась спросить Хива, – Когда я начала терять сознания?

– Когда? – удивилась вопросу Аурина, и явно растерялась, не найдя что ответить.

– Что было все эти четрые года? – уточнила она.

– Ах это, – облегченно улыбнулась Аурина, – Вы просто жили здесь как раньше, – убедительно ответила она.

Но Хива заметила фальшь. Она явственно почувствовала подвох. Что то от нее явно скрывали.

Через некоторое время Аурина предложила выйти на террасу, которая располагалось сразу за дверьми комнаты Хивы. Терраса была просторной, с парапетом по пояс и красивыми витыми колонами.

Они одели теплые плащи и вышли. С террасы был виден двор замка. От сюда можно было рассмотреть приходящих гостей.

– Я тоже должна присутствовать там, – заметила Хива.

– Не страшно, – ответила Аурина, – Если будет можно, тебе разрешать выйти к гостям.

– Разрешат? – удивилась Хива, – По традициям вся семья должна присутствовать, – возразила она.

– Верно, – улыбнулась в ответ Аурина.

Они неспешно прогуливались по террасе, Хива была задумчивой, к ней пришло какое то странное чувство, осознание того что она взрослая. А вместе с ним и тоска по чему то потерянному. Страх таившийся где то глубоко в глубине сердца. Она была полностью погружена в свои мысли и чувства. На террасе показалась матерь Вей.

– Как ты? – спросила она подойдя ближе.

– Нормально, – улыбнувшись ответила Хива.

– Я вижу что ты стала другой, наверное не помнить всего случившегося, лучший подарок для тебя, – не осторожничая сказала матерь Вей.

– Чего не помнить? – испуганно спросила Хива, – Что случилось?

– Не бери в голову, – улыбнулась матерь Вей, – Никто тебе не расскажет этого, если ты сама не вспомнишь, – сказал она и зашагала вместе с ними по террасе.

– Почему? Что за странные слова ты говоришь? Бабушка, – жалобно просила Хива, – Объясни что происходит.

– Я и сама не знаю, внучка. Ты моя гордость, я люблю тебя как свое дитя. Но что то я упустила, и все пошло не так. Прости свою бабку.

– Что не так?

– Сейчас я и вправду чувствую тебя былой, той что ты была в пятнадцать. Как же мне хочется чтобы ты оставалась такой чистой дитя всегда, – с грустью говорила матерь Вэй.

Она глубоко вздохнула и взяла Хиву за руки.

– Завтра состоится Совет Старейшин, – продолжила она, – Ты должна будешь показаться гостям.

– Но бабушка, разве мне не положено присутствовать и на пиру и на празднование? – обиженно спрашивала пятнадцатилетняя Хива, так любящая праздники.

– Прости, – ответила матерь Вей, – Ты должна быть смиренной и молчаливой, улыбаться когда нужно и быть тихой как мышь. Ты должна быть там, но ничем не выдавать своего присутствия. Ты сможешь, верно? Ты же моя умница? – просила матерь Вей, а Хива почувствовала презрении.

– Ты пытаешься обмануть меня? – удивилась Хива, – Ты скрываешь свои чувства, от меня? Я же тоже чародейка и могу их распознать, – говорила Хива, – Правда что то мне все же мешает. Может я ошиблась? – с надеждой спросила Хива.

– Мне очень сложно говорить все это, – призналась матерь Вей, – Сейчас не время, и все это бесполезно. Ведь ты вспомнишь все сама и поймешь меня.

Матерь Вей опустила руки.

– Я пожалуй пойду, – сказала она и дотронулась ладонью до волос Хивы.

– Но ты только пришла.

– Диас с Линау скоро навестят тебя, – сказала бабушка и пошла обратно.

– Что все это значит? – спросила Хива Аурину, стоявшую на террасе. Та молча наклонила голову и не ответила ей.

– Пойдемте погуляем по саду? – предложила она

Они спустились в сад, на который выходили окна из ее комнаты. Хива замечала перемены которые произошли за четыре года которых она не помнит. Деревья стали выше, клумбы изменились и весь облик замка казался другим.

Обедала Хива в одиночестве. Аурина хранила молчание и не отвечала на ее вопросы. Из далека доносились звуки музыки. Хива очень злилась и не понимала почему ей нельзя туда.

После обеда, она ходила по комнате не зная за что взяться, рассматривала все и по понемногу начинала вспоминать что и как она делала.

Встав у зеркала, она вновь стала разглядывать себя. В детстве волосы казались светлее, может это потому что они выкрашены тем порошком, подумала Хива. Ее лицо тоже было не таким белоснежным. Ресницы казались темнее, и она выглядела болезненно. В пятнадцать она была полноватой, а теперь пухлых щек не было, и даже ее руки казались ей чужими.

В комнату вошли отец и мать.

– Вы пришли, – обрадовалась Хива, – Почему я не похожа на себя? – обратилась она к ним не отрываясь от зеркала.

Отец подошли к ней и встали позади нее, тоже разглядывая отражение.

– Ты всегда говорил что я буду очень красивой, – обратилась она к отцу, – Но мои веснушки, как ты и говорил пропали, я не верила тебе тогда, – Хива радостно улыбалась отцу в отражение зеркала.

– Твои веснушки пропали в семнадцать лет, – сухо ответил отец.

Хива растерянно обернулась и посмотрела на него.

– Ты же не подведешь нас на совете? – спросил он.

– Ты очень красива доченька, как ты себя чувствуешь? – перебила его Линау.

– Я хорошо, – улыбнулась ей Хива, – А вы ни капли не изменились. – заметила она.

Линау робко обняла дочь за плечи, и глядя в ее отражение сказала:

– Ты прелестный цветок Хива, и мне кажется что ко мне сегодня вернулся не только сын.

Хива удивилась, задумалась, не понимая почему отец с матерью так серьезны.

– Даже не помню когда в последний раз я видела эти искры в твоих глазах, – продолжала Линау, – Диас, ты видишь ее глаза? – обернулась она к мужу.

– Да Линау, вижу. Может все это к лучшему, – ответил Диас.

– И вы о том же, да что это значит? – спросила Хива обернувшись.

– Не думай об этом, дочка, – погладила ее по волосам Линау, – Будь собой, но старайся все же не выдать наш небольшой секрет, мы еще не знаем что всему этому причина, так что…

– Хорошо мама, но почему ты сказала что к тебе вернулся сын, Умани разве куда то уезжал?

– Бабушка тебе не говорила? – спросил отец.

– Нет, ничего, – ответила Хива.

– Ну значит пока не стоит, не думай ни о чем, все будет хорошо, до встречи на совете, – сказала Линау и поцеловала дочь в щёку.

– Не подведи нас Хива, – повторил отец и они ушли.

Хива осталась стоять посреди комнаты в полной растерянности.

Она снова пробовала читать молитвы, молилась духам. Чувствовала их поддержку, но в то же время что то тяжелое лежало на сердце.

Вечером служанка ушла и Хива услышала как ее комнату закрыли на ключ. Сердце заколотилось. Она вдруг поняла что помнит как каждый вечер ее запирали, а утром она ждала когда же услышит этот звук открывающегося замка.

Ночью Хива не могла уснуть. Ей было страшно и одиноко. Слишком больно было понимать что ее оставили одну после всего случившегося. Ей ничего не объяснили, а родители и бабушка вели себя очень странно. Она почувствовала вину за что то и поняла что это чувство ей очень знакомом, это чувство она знает и помнит. Она не сдержала слез. Успокоить ее было не кому. За окном бушевал ветер, и началась гроза. Хива в порыве чувств распахнула окно, дождь заливал в комнату. Почувствовав капли на лице Хива высунулась в окно и подставила лицо дождю. Он смывал ее слезы, и ей становилось легче.

Успокоившись она закрыла окно и решила переодеться. Мельком она заметила отражение в зеркале. Ее волосы на половину были черными, как будто волосы пожилой женщины которая стала седеть. Она не ожидала увидеть такое. Краски было гораздо больше чем она думала. Смотря на себя в зеркало, к ней вернулись воспоминания некоторых дней. Она находиться в этой комнате, и занимается рукоделием или рисует. Ее книги, она кинулась к шкафу, все верно тут нет познавательных книг, только рассказы и выдуманные истории. В воспоминаниях промелькнул миг как она спорит с бабушкой, что она хочет читать другие книги. Но ей запретили. Вспомнилось что везде ее сопровождает Аурина. Ей не разрешают покидать замок, а видится с родителями и бабушкой она очень редко.

Все это было так странно и не понятно. Хива растерянно сидела на кровати и все пыталась понять когда все началось. Она читала молитвы и ложилась на кровать пытаясь уснуть, но сон не приходил. Так в мученьях и сумбурных вспышках воспоминаний прошла ночь.

Утром она услышала тот самый звук отпирания двери. Вошла Аурина.

– Как вы спали? – спросила она и взглянув на Хиву поняла, – Вам не удалось, – грустно заметила она, – Что же делать. Вы опять так плохо выглядите, – сказала она закрывая дверь.

– Зачем вы ее запираете? – спросила Хива, – Я что по вашему убегу? – гневно заметила она.

Аурина промолчала. Она стала торопясь накрывать на стол.

– Ты проголодалась?

Хива промолчала. Она видела что для Аурины все привычно и она вполне довольна происходящем. Хива села за стол прямо в ночной сорочке.

Ей казалось что она хочет есть, но сделав пару укусов от пирожка она почувствовала что не хочет.

– Съешьте побольше, Хива, – попросила служанка, – Сегодня такой день, вам нужно много сил.

Хива не стала спорить и попытаться съесть еще. Но вскоре она почувствовала тошноту, запахи казались ей противными. Она встала и открыла окно, что бы подышать воздухом.

Они стали выполнять утренние обряды, принятие ванны, краска волос Хивы и заплетание косы. Также сегодня служанка нанесла на лицо Хивы непонятную мазь что бы оно стало светлее, и синяки под глазами, появившиеся за ночь, не были столь заметны. Одевшись в красивое праздничное платье Хива почувствовала слабость. Голова закружилось и она испугалась что вновь потеряет сознание. Она прилегла на кровать и не на долго уснула. Сквозь сон она услышала разговор служанки и того странного лекаря. Он настаивал что ее надо разбудить, а Аурина запрещала ему. Хива открыла глаза.

– Ну вот, очнулась, – махнул на нее рукой сказал лекарь.

Хива встала с кровати, Аурина вооружилась расческой стала поправлять ее волосы.

– Она так редко спит, а вы ее будите, – недовольно говорила она лекарю.

– Совет вот вот начнется, – говорил он, – не хватало что бы она опадала, – говорил она смешивая на столе какие то травы, – Зажмурьтесь мадам, – сказал он Хиве собираясь вновь осыпать ее порошком.

Хива послушалась, порошок полетел на лицо, она почувствовала жжение в носу и чихнула.

– Я буду на совете не далеко от вас, – сказал он, – Если что.

Он собрал все свои принадлежности со стола и вышел.

– Вы пойдете без меня, – заметила Аурина, – Я провожу вас лишь до входа в зал советов.

– Я могла бы и сама до него дойти, – огрызнулась Хива.

– Ну вот, – разочаровано сказала служанка, – Вы вновь стали дерзить.

Хива посмотрела на нее удивленно. Она вспомнила что на самом деле недолюбливает ее. И что ей не нравиться ее общество. Вспомнила что бабушка говорила ей что она грубиянка и ведет себя дерзко и не покорно. Конечно, подумала Хива, быть запертой и при этом не дерзить, кто на это способен.

Аурина подготовила ее к выходу. Они вышли на террасу. Служанка поправила капюшон Хивы натянув его ниже, что бы не было видно лица.

Зал советов находился в центральной части замка. Хива проходила по залу с колоннами, который вел в зал советов, в нем всегда было темно и мрачно, вдруг из-за колонны показался силуэт.

– Это ты Умани? – сразу поняла Хива, – Здравствуй, – обрадовалась она и подошла ближе, – Ты стал таким высоким? – осматривая брата говорила Хива, глаза медленно привыкали к полумраку, но Хива уже могла видеть его лицо, – Ты стал взрослее, впрочем как и я. Так странно, – вслух рассуждала Хива, – Почему не зашел ко мне в комнату? Я тебя ждала.

Умани молча смотрел на нее.

– Теперь мы меньше похожи, – заметила она.

– Я это вижу, – наконец заговорил он, – Что с твоим носом? Он такой узкий, не похож на мой, – растеряно говорил Умани, – И почему ты ниже меня? Это все та странная болезнь?

– Наверно, – ответила Хива, – Я не помню, – призналась она.

Умани продолжал осматривать сестру и взял ее руки.

– Холодные, – заметил он.

– Я не могу вспомнить тебя, где ты был все это время?

– У дяди Зака, в Плачащем лесу, – сухо сказал он, – Меня отправили туда четыре года назад, вчера я приехал на вече.

– В моей памяти мы виделись недавно, и ты дергал меня за косички, а теперь мы так повзрослели, – беззаботно ответила она.

– Ты и правда ничего не помнишь? Это не справедливо, – рассержено заявил Умани.

– Знаешь, теперь мне кажется что и того что я помню лучше не знать, – призналась она, – А что все таки произошло? Ты то мне скажешь? – с надеждой просила она.

– Конечно, – улыбнулся Умани, – Ты должна знать. Я скажу тебе то что никогда не расскажут тебе родители с бабушкой, – смело сказал он, – Ты же моя любимая сестра, что бы там не случилось.

Хива почувствовала тепло и доброту в его голосе, она обняла его.

– Все это ужасно не справедливо, – заметил Умани гладя сестру по спине, – Мы были так дружны в детстве, ты была для меня самым лучшим другом. А нас так жестоко разлучили, – говорил Умани тоскливо.

– Ну все, – сказал Умани и взял сестру за плечи, – Хватит грустить.

– Спасибо Умани.

Послышались шаги, в колонный зал зашел еще кто то.

– Пойдем, – сказал Умани и взял сестру под руку.

Они направились в зал советов. По дороге договорились встретиться у восточной башни после собрания.

Зал Советов был украшен, на стенах висели корзины с цветами, на полу расстелили праздничные ковры. Скамьи на которых сидели гости были направлены к сцене, на которой за одним полукруглым столом собирались старейшины.

Умани выпустил руку Хивы и пошел к гостям один. Их появление не вызвало никакой реакции. Хива старалась не смотреть ни на кого, так как боялась не узнать или не вспомнить кого то из присутствующих. Гости уже начали рассаживаться, скамьи стояли так чтобы семьи располагались по старшинству и все члены были рядом.

Она осторожно словно тень прошла к своему семейству. На длинной скамье сидели ее родственники, она поклонилась им всем вместе и увидев что место рядом с отцом и матерью свободно, прошла и села с ними. Следом за ней к ним подошел Умани, мест рядом больше не оставалось, были только в конце скамьи. Отец сидел насупившись, осмотревшись обратился к дочери.

– Тебе не жалко брата?

– Что? Почему я должна его жалеть? – удивилась Хива, – Я первая заняла место, – обижено заметила она, не понимая упрека, – Просто нужно было раньше приходить. Мы же не какие-то Синегары, что бы мужчинам делать привилегии, – торжественно закончила она, потом вспомнила что нужно вести себя тихо, замолчала.

Подумав еще раз она спросила отца:

– Или, ты хочешь сказать что вы оставили это место для него?

– Твое место около матери Вей, – недовольно ответил отец.

– Она не помнит этого, Диас, – возразила Линау.

Хива посмотрела на брата, он пожал плечами.

– Его не было дома четыре года, – продолжал бурчать Диас, – Мой сын что должен стоять у стеночки?

– Она просто не помнит, будь помягче, – отвечала Линау.

– Нужно просто сказать прямо! – не выдержала Хива и встала.

Она поняла что лучше сделать как ее просят, она осмотрелась, свободных мест по близости не было, у нее в голове пронеслась мысль «Хиве Диас Ютан на семейной скамье нашлось место в самом конце». Даже будучи внутри пятнадцатилетней она поняла что что-то здесь не так, она развернулась и пошла обратно, села на самый край скамьи. Она огляделась, и поняла что это только ее кошмар и не у кого до нее нет дела. Как же так, ведь когда ей было пятнадцать все были так приветливы с ней. Ей гордились и хвастались, а сейчас на нее не обращают внимания.

Неожиданно Хива почувствовала напряжение во всем теле и у нее закружилась голова. Также внезапно все закончилась, ей даже на секунду показалось что она вспомнила что то важное, но нет, ничего нового в голову не приходило.

Собрание началось, заговорили старейшины. От громких басистых голосов у Хивы зашумело в ушах. Она стала искать глазами лекаря, но не находила его. В глазах стало темнеть, но сознание оставалось. Она держалась и старалась сидеть не выдавая своего самочувствия. Ей было жутко и страшно, она не понимала что происходить, будто духи предков играют с ней, лишая то слуха то зрения. Она стала про себя читать молитвы, и постепенно ей становилось лучше. Она не помнила, присутствовала ли раньше на собраниях, в ее воспоминаниях день Начала Ветров это праздник, с большим пиром и плясками.

На сцене говорил ее дядя Зак, Хива стала вслушиваться.

– …никто не может понять что они ищут, и что им нужно, – сурово говорил он, – Их нападения не закономерны и не имеют смысла, но они стали происходить все чаще. Еще пять лет назад, в ночи прогремела яркая молния, она ударила на вершине гор города Коллоса. Еще тогда я говорил что это не добрый знак. Больше тысячи лет от туда не было вестей. Некогда великий и могущественный город, был центром прекрасной страны Арании. Те места были прокляты всеми живыми существами, жители бежали в страхе, страна была осуждена и сожжена дотла. С тех пор никто не приближался к ней, со всех сторон город Коллос зарос непроходимым лесами и болотами. А в ту ночь, город ожил, из темных недр родились черные духи, его народ жаждет мести. Дети леса лишь слышали о черных духах. О том как те спускаются с гор Колоса, и нападали на ближайшие поселения. Они внушают плохие мысли, терзают и мучают всех кого удается заполучить. Пришло время вмешаться в это, чем дольше мы не причастны к этому, тем дольше будут страдать невинные Каприанцы!

Дядя закончил и сел на свое место. Хива понимала о чем идет речь, когда то она читала о стране Арании, которая была по соседству с Анамией и Каприей, совсем не далеко от Долгунного леса. Но эти земли пустовали и их территории прибирали к рукам соседние страны. Она так же слышала о печальной участи ее обитателей, но теперь речь шла о странных черных духах, и Хива не представляла кто это такие.

– Давайте рассуждать здраво, – заговорил другой старейшина, – На наши земли никто не нападал, нам не угрожали. Но мы должны понимать что это неизбежно, – грозно говорил он, – Этих тварей все больше, война с каждым днем набирает новые обороты. Мы не можем просто наблюдать…

У Хивы снова зашумело в ушах. Она разозлилась, ей было интересно узнать что говорят старейшины, но в ушах стоял звон. Было очень важно выдержать время пока идет слушания. Время от времени ее тело сжимало тисками, и голова то начинала кружиться то переставала. Еще несколько раз она могла услышать части разговора старейшин, но понять о чем шла речь не получалось. Все свои силы она тратила на то что бы держаться спокойно и не выдавать своего самочувствия.

Наконец два мучительных часа закончились, и объявили конец вече. Оставалось дождаться пока выйдет достаточно людей, чтобы не быть в числе первых. К Хиве подходили какие-то люди и говорили: до свидания, до встречи, приходи на чай, давно не виделись. Но Хива не могла различить лица, теперь перед ее глазами все расплывалось, и все что она могла это улыбаться и кивать.

Наконец она решилась и постаралась встать. К ее удивления когда она встала не было головокружения, она наоборот почувствовала себя лучше. Набравшись смелости и сил она торопясь пошла к выходу направляясь в свою комнату. У выхода из колонного зала ее встретила Аурина, они молча сопровождала ее.

Идти было не далеко, через горбатый мост, несколько шагов по двору и несколько пролетов лестницы на третий этаж. Хива чувствовала слабость и боялась свалиться на глазах у гостей. Наконец они вышли на террасу и направились к комнате. Из далека доносилась музыка, во дворе сразу под террасой спорили служанки. Тяжело вздохнув Хива почувствовала слабость и присела на кресло возле комнаты. С головокружением пришла какая-то тоска, тревога, она вновь почувствовала себя старше. Она засмотрелась в даль, там виднелись горы верков, над ними нависали темные туи, а правее было светлее, но что то ей не нравилось в этом белом небе. Ощущение чего-то страшного все нарастало, и стало таким близким что заставило Хиву встать.

– Где и с кем сейчас идет война? – спросила она Аурину.

– У западных границ Арании с Каприей, постоянные стычки с черными духами Колосса, – и он махнула головой как раз в ту сторону куда засмотрелась Хива.

– Ясно, – с облегчением вздохнула она, – значит это лишь мои способности, я не совсем могу их понять, – поняла свои чувства Хива, – Там совсем рядом границы Каприи, поэтому старейшины так озабочены.

Аурина улыбнулась и стала открывать двери в комнату.

– Я хочу прогуляться, – сказал она вспомнив что договорилась встретиться с братом.

– Но вы плохо себя чувствуете, – недовольно возразила Аурина.

Хива вдруг вспомнила как много раз пыталась сбежать от нее. Но Аурина была не простой женщиной, она всегда могла поймать ее, выкручивала руки и вела обратно в комнату. Воспоминания разочаровали Хиву, она думала как бы схитрить.

– Разрешите я заберу свою сестру погулять? – вдруг раздался голос Умани.

Аурина от удивления не нашла что сказать. Умани взял сестру под руку и направился к северной башне. Аурина последовала за ними.

Хива вспомнила о своем любимом месте в замке, крыши северной башни, которая возвышалась над всем лесом. Она любила туда забираться, крыша была плоской и от туда хорошо был виден лес и зеркальный пруд.

– Совет прошел нормально? – спросила она брата, – Ничего особенного не случилось?

– Все нормально, – ответил он, – Мы наконец выступим на войне, – довольно добавил он.

– Я не понимаю что за война, – заметила Хива, – Не помню, – она чувствовала поддержку брата, но на душе было безрадостно и уныло, она была отстраненной. Ей хотелось убежать от своих эмоций, спрятаться.

– Вот уже пятый год, демоны угасшего Коллоса рыщут вблизи границ Арании. Так говорят, но никто точно не знает от куда они берутся, ведь Арания большая, а Коллос всего лишь бывшая разрушенная столица. Никто не понимает что им нужно, – Умани говорил с озабоченным видом, – Еще их называют черными духами, говорят они не имеют телесной оболочки, такие вот ирруи. Посылают свои тени ко всем соседям, особенно много нападений в лесах Анамии. А теперь их нападения стали все чаще и все безжалостней. Никто не знает на что еще они способны, – объяснял Умани.

Подойдя ближе к башне они поднялись по витой лестнице на верх. На площадке никого не было. Они медленно вышли на нее и осматривались вокруг, Умани довольно улыбался.

– Ну как? Вспомнила что-нибудь? – спросил он.

– Нет, расскажи наконец что происходит?

– Я так скучал по этому месту, – сказал Умани, – Думал что расплачусь когда заберусь сюда вновь, – улыбнулся он, – Помнишь как мы любили играть здесь?

– Помню, – тоскливо улыбнулась Хива.

– Вспомни как мы ходили сюда в пятнадцать! Нам разрешали здесь нести дозор, – говорил он уже серьезно, – Тогда в лесах развелось много диких волков, и нам доверили эту башню. Нужно было просто стоять и смотреть по сторонам, – пытался напомнить он.

– И что случилось? – насторожилась Хива.

Умани присел на парапет.

– Я думаю ты вспомнишь сама, – сказал он, – Это я должен спросить у тебя, что же тогда случилось?

– Это после этого тебя отправили к дяде? – поняла Хива, – А я стала болеть.

– Кажется так, – согласился брат и продолжил, – Мы были очень напряжены, казалось волки прячутся под каждым кустом. У меня в руках был лук, я уже был готов прицеливаться…

Голос брата стихал, у нее перед глазами пронеслись воспоминания «… брат молод, ему пятнадцать, он сосредоточен и всматривается в даль. Все ее чувства тоже на приделе, она чувствует что-то странное в лесу слева, уже ушло, пропало. Снова с право, вот оно, кто-то бродит совсем рядом…», голос брата вновь зазвучал громче.

– Мы увидели стаю диких коршунов, размером с волка, вдалеке. Они так редко залетают в наши края что мы с тобой не сразу поняли кто это. Мы бы не справились с ними, они летели прямо на нас. Тут самое опасное место, самая высокая башня. Сигнальный рог был у тебя, – продолжал рассказывать Умани.

«… у нее в руках тяжелый сигнальный рог, она уже поняла что им угрожает опасность. Она готова подать сигнал, но вдруг отвлекается на брата, смотрит как он увлечен, какой мужественный и сосредоточенный. Ее сознание теряется, и она забывает что происходит и где они.

– Ты такой красивый Умани! – говорит она глядя на него.

– Хива дуй в рог, – нервно отвечает брат, – Это дикие коршуны с земель Ладлии, я уверен.

– Брат, ты так прекрасен, – снова началось наваждение, – Я люблю тебя!

Умани удивленно смотрит на нее и не понимает что происходит, он кидается к ней что бы вырвать сигнальный рог. Дует сильный порыв ветра…»

Хива снова стоит на крыши, но уже без сигнального рога в руке, приходит в себя, все спокойно. Никаких коршунов, взрослый брат смотрит на нее в ожидание. Сердце бешено колотиться.

– Я не понимаю что на меня нашло?

– Ты призналась мне! – подтвердил Умани, – В самый не подходящий момент, ты вдруг ляпнула эти слова!? – возмутился Умани, явно рассержено.

– Я не понимаю, – растерялась Хива, – Но ничего же не случилось, все обошлось?

– Конечно, нас страховали два стражника, они не дали утащить меня коршуну. Но я получил приличные шрамы во всю спину. Я прикрывал тебя, пока ты как заколдованная смотрела на меня. Будто и нет никаких коршунов. Вспоминаешь? И после всего ты потеряла сознание тогда.

Хива молча покачала головой, вспоминая как Умани истошно кричит вырываясь из когтей коршуна, тот бьет крыльями, а ее сознание пропадает, когда она видит двух стражников.

– С тех пор мы не виделись и не говорили. Я до сих пор не знаю что это было? – объяснял спокойно Умани, – Меня выходили и сразу же отправили к дяде. Стражники все слышали и рассказали родителям и бабушке. Тебя заперли в комнате, и не выпускали. Это ты помнишь?

Хива пыталась вспомнить, но ничего не получалось, ей приходилось верить его словам.

– Ты не понимаешь? – спросил Умани, – Скажи мне наконец что на тебя нашло? Ты и правда призналась мне в любви?

– Что? – удивилась Хива и посмотрела на Умани, – Я никогда не испытывала тех чувств. Умани что за глупость? – усмехнулась Хива.

– Я рад что ты так говоришь, – признался облегченно Умани, – А то они все думают не весть что. Надеюсь когда воспоминания полностью вернуться, ты не изменишь свой ответ, – с надеждой сказал он.

– Я пытаюсь понять что это было, – растерянно говорила Хива, – Это похоже на колдовство, как наваждение какое то. Я была не своя.

– Охотно верю, – улыбнулся Умани, – Я всегда говорил им что что-то было не так.

– Бабушка же наверняка нашла след чужой магии? Она должна была хотя бы попытаться.

– В том то и дело, – вздохнул с грустью Умани, – Она искала, но ничего не нашла. Поэтому они все были так напуганы.

– Напуганы? – удивилась Хива, – Но даже если так, что плохого в любви? Мы же совсем еще дети. Были, – печально поправила она себя.

Хива снова почувствовала головокружение, она пошатнулась и схватилась за рукав брата.

– Что опять плохо?

Хива подняла голову и лицо брата вдруг исчезло, все вокруг почернело, она потеряла сознание.

Умани подхватил сестру и рванул вниз по лестнице, он торопился отнести ее в комнату, ему на встречу шла Аурина с матерь Вэй. Они ни чего не спрашивая сопроводили их до комнаты.

Он положил ее на кровать и сел рядом.

– Вот ты где, – послышался голос отца за спиной.

– Она снова, как и тогда потеряла сознание, – тихо сказал Умани.

Хива в этот момент в своих грезах летела в глубокую темную яму. Она упала на дно и наяву резко вскочила открыв глаза, напугав всех в комнате.

– Хива, все в порядке, – успокоил ее брат, – Ты чего, приляг.

Но Хива спустила ноги и села рядом пытаясь успокоиться.

– Твои глаза, – вдруг заметил Умани заглядывая в ее лицо, – Что с ними?

– Что? – удивилась Хива глядя на испуганного брата. Она подлетела к зеркалу. Ее глаза стали черного цвета и от этого ее лицо стало совсем другим, она в ужасе обернулась к бабушке. Та изменилась в лице и сердито сдвинула брови. Она схватила Умани за руку и вытолкала из комнаты.

– Не входи сюда, мы сейчас выйдем, – сказала она и захлопнула двери, оставив его на террасе.

– Как это возможно? – спросил Диас.

– Как видишь возможно, – сказала матерь Вэй.

– Но она вряд ли способна на такое!

– У нее великий дар, она пошла в меня, и я знаю все на что она способна. Но сотворить такое, – матерь Вэй подошла ближе разглядывая Хиву, – Тут нужно подумать.

– Вы думаете я сама это сделала? – удивилась Хива, – Но бабушка я не знаю что происходит, – в отчаяние Хива заплакала. Ее бабушка смотрела на нее как на чужую.

– Пойдем, не нужно на долго оставлять его одного, – ответила матерь Вэй и пошла к двери.

– Мы оставим ее одну? – спросил Диас.

– Ты что? – обернулась матерь Вэй, – Хочешь пожелтеть ее? Может поговоришь сначала с сыном? – злобно сказала она и вышла.

Отец последовал за ней.

Хива осталась стоять вся в слезах в пустой комнате. Аурина тоже вышла и закрыла дверь на ключ.

Она не знала что делать. Умани явно не сказал ей всего что знает. Она кинулась к двери.

– Откройте! – крикнула она барабаня по двери кулаками, – Умани, не уходи. Умани нам снова не дадут увидится, – кричала она изо всех сил.

Но за дверью было тихо.

Плача Хива вернулась в кровать, обида и злость смешались воедино. Она захотела, что бы все ее эмоции исчезли, все что роились в груди, там не было ничего хорошего. Она взяла книгу с молитвами и стала искать что то подходящее. В глазах все двоилось, но она настойчиво продолжала, и наконец нашла что нужно. Молитва о сне. Она начала читать ее собираясь с последними силами и не заметила как потеряла сознание или уснула.

Матерь Вей собрала сына с невесткой и внуком у себя в комнате. Все были обескуражены и нервничали, ждали что же она скажет.

– Ну что Умани, как тебе новая сестра? – неожиданно спросила матерь Вэй, усаживаясь в свое любимое кресло.

– Что это за вопрос? – удивился Умани.

– Матерь Вэй, что опять произошло? – растерянно обратилась к ней Линау, – Что происходит с Хивой? – чуть не плача спрашивала она.

Матерь Вэй многозначительно молчала.

– Давайте все же позовем ее? Пора уже поговорить с ней на чистоту, сколько это может продолжаться, – предложила Линау.

– Нет, им нельзя встречаться, – резко ответила матерь Вэй.

– Да ну хватит уже, – возмутился Умани, – С чего бы? Что случиться то?

– Может ты ошиблась? – с надеждой спросила Линау.

– В том то и дело, – ответила спокойно матерь Вэй, – Даже я не в силах понять что происходит. Если бы я была столь же наивной как ты, любимая моя Линау, – с грустью продолжала Вей, – но я не могу забывать и о том что она сама могла все это подстроить.

– Что подстроить? О чем вообще речь? – перебил их Умани.

– Умани, – вмешался Диас, – Мы подозреваем ее в любви к тебе. Но судя по всему она была безответной. Теперь видимо она каким то образом меняет свою внешность, что бы влюбить тебя, – пояснил он Умани, – Поэтому мы отправили тебе подольше из дома, – говорил отец, – Теперь видимо нужно отправить ее.

– Да что за бред вы несете? – возразил Умани, – Больше всего меня поражает ваша уверенность. Она несчастная сбитая с толку невинная девочка, ей нужна поддержка. Она то и дело теряет сознание, не понимает что происходит, а вы обвиняете ее непонятно в каких силах. Почему все это происходит с нами, – тихо сказал Умани, – Я уже не маленький ребенок, я тоже вижу что происходит во круг. И это просто ужасно так поступать с ней! – грозно возмутился Умани.

В комнате было дико холодно. Умани стала пробивать мелкая дрожь.

– Ее лицо не показалось тебе хоть на мгновение красивым? – лукаво спросила бабушка.

Умани задумчиво сдвинул брови.

– Она стала совсем чужой, – ответил он быстро, – Сестра близнец была гораздо симпатичнее, с сарказмом сказал он и подошел к окну.

За окном погода портилась, небо затягивало темными тучами.

– Все в этом мире знают ужасную история короля и королевы демонов, – начал говорил Диас, – Они были правителями древний цивилизации Арании, и были не просто мужем и женой но и братом с сестрой. Их кровь позволяла им стать одним целым и обладать безграничной магической силой, эту силу сложно обуздать, и в итоге она привела их к краху. Они уничтожили страну, и породили демонов, которые до сих пор обитают в недрах сгоревшего Коллоса.

– Я знаю эту история, – ответил Умани, когда отец закончил, – Если вы не забыли у дяди я обучался истории и прочитал много свитков, я прекрасно помню эту часть, этих двоих еще называют отцом и матерью демонов. Вы что правда думаете что я не знаю что они были не просто братом и сестрой, – надменно говорил Умани, он обернулся, – Я знаю что они были близнецами, так же как мы с Хивой. Только вот при чем тут они? – повысил голос он.

– Их магия уничтожила все, – продолжил отец, – Именно магия близнецов! Во все времена после этого, близнецов разделяли, чаще даже убивали одного, но те времена прошли, да и близнецы в наше время большая редкость. И сейчас когда война набирает обороты, вы двое пугаете нас, как страшный кошмар в жаркий день.

– Ах вот к чему вы, – наконец понял Умани, – Мы что так похожи на поклонников темных сил? Матерь Вей!? Неужели вы бы не заметили в младенцах такой гадости? – возразил Умани.

– Я не увидела ничего, и сейчас не вижу. Это меня и пугает, – с досадой ответила матерь Вей, – А призывать на помощь других магов я просто не могу, я не хочу терять ни одного из вас.

– Вот почему вы не убили ее тогда, – злобно напомнил Умани, – Жалко было? А теперь жалко убивать меня? – с недоверием спрашивал он. Он вновь отвернулся, за окном начиналась гроза. Он представил что Хива сейчас одна в своей комнате и ей ничего не объясняют, он безумно хотел помочь ей, но понимал что его не подпустят к ней. Его негодование возрастало. В комнате было тихо.

– Что бы вы знали, – заговорил Умани, – Я действительно люблю ее, больше кого либо, – сказал он специально что бы напугать родню. Он обернулся. Линау прикрывала рот рукой от удивления, – Люблю как сестру, как лучшего друга. Но я не чувствую к ней той любви, которой вы так боитесь, – закончил он и зашагал к выходу.

Ночью Хиву разбудил звук отпирания двери. Дверь открылась и факелы на террасе осветили лекаря и его помощниц.

– В чем дело? Зачем вы здесь? – тут же спросила Хива.

Ей не ответили. Они вошли в комнату и стали собирать вещи. Лекарь разложил свои приборы.

Хива поняла что ей не собираются ничего разъяснять. Набравшись смелости она взяла расческу со стола и подошла к зеркалу, якобы причесаться. В отражении по прежнему была незнакомка. Чужие глаза смотрели на нее. Хива при свете тусклой лампы поняла что ее волосы почернели еще больше. Она увидела на стеллаже ножницы и резким движением, как смогла резанула косу. Одно движение, два, но к ней не кинулись отнимать ножницы, на нее лишь несмело косились. Она распустила теперь уже короткие волосы по плечи, и выбрав небрежно клок волос со лба, сделала себе челку, что бы не видеть свои глаз. Глядя на свое отражение она не сдержала слез, они тихо катились по щеке. Хива вспомнила что на ней еще остался тот крем. Который делал ее лицо светлее. Она подошла к умывальнику и умылась. Волосы она стала расчесывать смоченной расческой, и порошок начал смываться. Закончив она вновь подошла к зеркалу, распущенные темные волосы придавали ей злобный вид, черные глаза поблескивали от света лампы. Лицо было болезненным и темным, щеки впалые и ей показалось что даже вырез глаз стал чуть раскосым. Она вновь не сдержала слезы и отвернулась, по телу пробежала дрожь. В голове не укладывалось то что происходит, она растеряно смотрела на помощниц лекаря, которые складывали ее вещи в мешки.

– Оденьте это, – кинув ей темное плате сказала одна из них.

Хива послушалась и зайдя за перегородку стала переодеваться. Платье оказалось темно синего цвета. Она не носила такие раньше, ей как и маме шили нежные и светлые платья. А темные одеяния носили лишь в траурные дни. Она вышла, в дверях стоял лекарь.

– Пойдемте, – сказал он и зашагал по террасе.

– Куда? – удивилась Хива.

Ее подтолкнула одна из помощниц и она пошла за ним. По дороге она поняла что они направляются к воротам. Лекарь показал ей стеклянный пузырек, наполненный порошком.

– Знаете как пользоваться? – спросил он и сунул его в мешок который несла его помощница.

Тут Хива наконец поняла что ее хотят куда то отправить, прочь из дома.

У ворот стояла запряженная карета, а возле нее Матерь Вэй и Линау, обе в черных плащах.

– Видимо вы кого-то потеряли? – подойдя ближе спросила Хива, сдерживая эмоции.

Ей ничего не ответили. Служанка уложила мешок в карету и они с лекарем отошли подальше.

– Не узнаете меня? – усмехнулась Хива, – Верно. Вы кажется потеряли свою дочь, мадам, – обратилась она к матери.

Линау промолчала и лишь опустила взгляд.

– Мы отправим тебя в школу Астомия, – тут же сказал она Хиве, строго. Так как никогда не разговаривала.

– Что? Школа магии? Мама, я знаю про эту «школу». Туда отправляют непутевых ведьм, и тех кто безумен. Там учат не пользоваться магией, а наоборот. И она находится безумно далеко, – возмущалась Хива, ее голос дрожал, и руки тоже. Она боялась.

– Так решено, ты должна Хива, – сдержанно настаивала Линау.

– Если вы отправляете меня в место больше похожим на тюрьму, может скажите хотя бы за что? – продолжала возмущаться Хива, – Взгляни на меня? Что со мной? Кто я теперь? Почему все молчат, ответь хоть ты мне, – рыдая Хива кинулась матери в колени.

– Тебе лучше оставаться в неведении, дочка, – спокойно продолжала она, поглаживая Хиву по волосам, – Уезжай и забудь обо всем что знала, начни новую жизнь, поверь нам, так будет лучше для всех, – продолжала убеждать ее Линау.

– Новую жизнь? Там? – подняла заплаканное лицо Хива, – Мама ты прощаешься со мной, но у тебя нет и слезинки! Каким же чудовищем я являюсь в твоих глазах? – не понимая происходящего, кричала Хива.

– Нет дочка, ты очень хорошая девочка. В 15 лет, ты была ангелом, – продолжала спокойно говорить Линау.

– Это все бабушка, – наконец поняла Хива, – Она сделала так чтобы ты оставалась равнодушной, – Хива взглянула матери в глаза, и увидела там безмятежность, – Так поручила бы вышвырнуть меня из дома служанкам, – говорила Хива, не сдерживая слезы.

– Ты поедешь туда инкогнито, – продолжала Линау, никто не должен знать из какой ты семьи, и особенно почему тебя туда отправили.

– Да я сама не знаю почему, – Хива хватала руки матери, но та прятала их, – Мама, не выгоняйте меня, я не сделала ничего плохого, я не хотела ничего плохого…

– Теперь тебя зовут Синби Вэй Сакхан! Повтори свое новое имя.

– Почему? Почему … – захлебываясь слезами умоляла Хива, – Почему бабушка не поможет и мне, так же как тебе? Я тоже не хочу чувствовать эту боль! Мама, я помню, что смена родового имени значит что вы отрекаетесь от меня, я не произнесу его, я не согласна.

– Ступай, ты должна Хива, – спокойно продолжала Линау, – Пожалуйста сделай это сама, – сказал она и на мгновенье Хиве показалось что она заплакала.

Хива вновь упала на колени перед матерью, обнимала ее.

– Наберись сил, – давясь словами сказала Линау.

Хива собралась и прекратила плакать. Она понимала что если она не сделает этого сама, ее либо заставят силой, либо заколдуют и она под действием чар, сделает все что угодно. Она поднялась с колен и не глядя на мать уверено села в карету и захлопнула дверь.

– Пообещай сменить имя, – строго сказала матерь Вей.

– Я непременно возьму себе новое имя, – собрав последние силы, громко сказала Хива, – Но не скажу его вам, что бы вы, даже если захотите найти меня, не смогли, – сказала она и облокотилась на спинку дивана, так что ее не было видно в окно.

Карета сдвинулась с места. Хива вновь не смогла сдержать слезы. Она ужасно злилась на бабушку, за то что она не помогла ей пережить все это, так же как Линау.