Человек изначальный. Из пены морской

Антропологи и брахиаторы

В свое время Ф. Бэкон выделил четыре «призрака», мешающие познанию. Первый из них – это «призрак рода»: при изучении чего угодно мы преломляем знание через собственную природу, которая в данном случае выступает в качестве кривого зеркала. Это особенно актуально при изучении других животных. Ученые отличаются от прочих людей тем, что делают поправки, учитывающие искажения, но антропологов, как известно, среди ученых нет. У них своя, далекая от науки тусовка. Среди них почему-то укоренено мнение, что брахиация – это плохо, неудобно, что каждая обезьяна только и мечтает избавиться от нее. Это типичный «призрак рода».

Прежде чем приветствовать переход к прямохождению, надо обосновать отказ обезьян от брахиации, а это затруднительно, потому что передвижение в лесу с опорой на три точки гораздо выгодней, чем двуногое. Во-первых, брахиатор одинаково мобилен как в горизонтальной плоскости, так и в вертикальной. Во-вторых, он не теряет в скорости по сравнению с двуногим, а, скорее, даже выигрывает, во всяком случае, на спринтерских дистанциях, а стайерских дистанций в джунглях нет. Об этом свидетельствуют наблюдения за шимпанзе в зоопарках, где они содержатся в обширных вольерах. Лично наблюдал в зоопарке Сантьяго (Чили), где вольер метров сто на сто, следующую картину. Обезьянам кинули большую связку бананов, килограммов на пять (нарочно кидают большими связками, чтобы обезьяны побегали). Один шимпанзе схватил всю связку и… в мгновение ока оказался на другом конце вольера! Стометровку с грузом брахиатор преодолел быстрее многих двуногих бегунов и уж точно – любого кабинетного антрополога! Вот бы Лавджою на это посмотреть! Но, видимо, этот ученый слишком умен, чтобы обращаться к практике, и так все знает, стратег.

Ничто не мешало самцам-брахиаторам носить угощение для подруг, используя три точки опоры. Они могли бы делать это при желании быстрее двуногих соперников, потому что в лесу в основном спринтерские дистанции и верхолазанье.

При передвижении по кругу брахиация гораздо эффективней двуногости, а ведь в лесу в основном передвигаться приходится по кругу, обозначенному полянами. Самые быстрые спортсмены – шорт-трекисты – являются брахиаторами. Бегущий человек не может мгновенно развернуться на 180 градусов, а брахиатор может. Иногда это спасало жизнь, давая возможность предотвратить удар сзади. У брахиации столько преимуществ, что объяснение, чем она досадила обезьянам, просто невозможно. Единственный аргумент – это личное мнение человека, в котором криво зеркалит «призрак рода». Вот антрополог думает: «А ну, если я встану на три точки? Неудобно как-то… Лекции с кафедры читать, как обезьяна, не имея ног, на двух ногах по саванне с малюткой на руках пошла!» Но у тех обезьян, которые по кафедрам с умным видом не шмыгают, более лестное мнение о брахиации, и оно не поменялось до сих пор.

В заключение обзора гипотетики, пытающейся объяснить переход к прямохождению, приведу мнение Я.Линдблада о смысле этого ключевого события симиальной концепции антропогенеза: «Подумайте сами, как должна была эволюционировать обезьяна, чтобы выдержать превращение из мирного лесного жителя, в основном неплотоядного примата, в плотоядного хищника, обитающего в столь резко отличной от прежней среде, как опаленная солнцем саванна? Во имя здравого смысла ей следовало бы сохранить защитный волосяной покров, а для преследования быстроногих обитателей саванны остаться верной стилю бега на четырех ногах. Конечности должны были сравняться или почти сравняться по длине; вместо этого чрезвычайно длинные руки и короткие ноги лесной обезьяны претерпели прямо противоположное изменение, и у нас, безволосых прямоходящих приматов, – длинные ноги и короткие руки. Для умерщвления добычи требовались длинные острые клыки, как у леопарда, а не сравнительно маленькие редуцированные пеньки, какими обзавелись гоминиды. Успешным продуктом мутации, скорее, стало бы существо, подобное павиану, с огромными зубами и более длинным носом (вместо все более плоской морды), с густой шерстью, почти равными по длине конечностями и более горизонтальной осанкой» (Линдблад, 1991, с. 69).

Если исключить пассаж о носе, который у павиана сам по себе не велик, он просто выдвинут далеко вперед вместе с частью морды, обеспечивающей «волчий захват», необходимый обезьянам саванн для борьбы с хищниками открытых пространств, то Линдблад, безусловно, прав. Во всяком случае, контраргументов у антропологов нет.