Агент Ватикана

© Ольга Евгеньевна Сквирская, 2020

ISBN 978-5-4498-2251-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Агент Ватикана

Некоторые имена и географические названия изменены. Все совпадения с реальными людьми давайте считать случайностью.

– Как трудно католику в православной стране устроиться на работу, – жалуюсь я старинной знакомой. – После работы в католических СМИ меня никуда не берут.

– Да ладно! Подумаешь, тоже мне, «агент Ватикана», – усмехается та.

Напрасно.

– Самый что ни на есть агент Ватикана, – грустно подтверждаю.

– Неужели? – женщина перестает улыбаться. – А как ты туда попала?

О, это длинная история.

Специально для Ватикана

…Передача новостей в Ватикан в конце 90-х выглядела так: в час назначенный, в Новосибирске, в мужском монастыре, раздавался звонок:

– Чао, можно Лелю?

На том, итальянском, конце провода меня ожидали с включенным микрофоном и записывали новости с голоса.

В конце я обязательно должна была прибавить: «Из Сибири – специально для Русского канала Ватиканского радио» – и представиться.

Интернет только-только завоевывал холодное сибирское пространство, компьютеры стоили нереально дорого, файлы хранились на дискетах, стационарные телефоны стояли далеко не у всех, «новые русские» держали связь через пейджеры, а про мобильники и смартфоны народ еще слыхом не слыхивал.

За каждую новость Ватиканское радио платило мне по пять долларов. Как накапливалась солидная сумма, конверт с хрустящими зелеными бумажками с оказией передавали в Новосибирск, через очередного католического священника-миссионера.

К сожалению, мне ни разу не довелось услышать саму себя: чтобы поймать сигнал Ватиканского радио в Сибири, требовался какой-то особенный приемник. В других странах, говорят, с этим было проще, и некоторые священники и монахини меня опознавали при встрече. Надо же, удивлялась я, кто-то это слушает!

История одной новости

Леденящие душу истории, – из тех, что предпочитают светские СМИ, – случались нечасто. В основном католические события состояли в том, что священники собрались на молитвенную встречу, или приходские семьи приступили к духовным упражнениям, или в рамках благотворительной акции бомжам раздали новогодние подарки, или прошла конференция богословов, на какую-нибудь заумную тему.

Отец Войцех, основатель католической киностудии и мой наставник, называл всю эту скучную лабуду «пожеланием счастья» – ничего острого, критичного, скандального.

Увы, это вовсе не значит, что не было скандалов. К сожалению, за всеми этими беспонтовыми новостями стояли бесконечные церковные интриги на ровном месте. Процесс журналистики, под руководством иезуитов, выглядел более бурно и авантюрно, чем беззубый результат.

…Эту новость хотели заполучить все подряд информационные агентства.

Еще бы, воздвигнут первый католический Кафедральный собор за время существования СССР и СНГ. Не это ли знак того, что религиозные преследования – христиан вообще и католиков в частности – остались в прошлом! Свобода совести, воплощенная в камне! Точнее, в красном кирпиче.

Наконец, десятого августа тысяча девятьсот девяносто восьмого года, в день престольного праздника, Кафедральный собор Преображения Господня в Новосибирске собрались освятить.

И тут срочно потребовался профессиональный журналист из своих, из католиков, который написал бы новость для христианского информационного агентства.

Брат Дамиан, сотрудник киностудии «Кана», заочно свел меня с московским руководителем «Благовест-инфо». Я пообещала тому прислать заметку об освящении первого в России Кафедрального собора.

Но это еще не все.

– Как напишешь текст, дай мне. Я переведу на польский и заодно пошлю на Ватиканское радио, – попросил Дамиан.

– В Ватикане что, на польском вещают? – удивилась я.

– Там же разные каналы. На Польском канале мой друг работает, и мы договорились, что я буду ему поставлять новости. Кстати, там и Русский канал есть! – хлопнул себя по лбу Дамиан. – Поговорю с провинциалом, может, мы тебя и туда пристроим. Лишние денежки не помешают, – совсем не по-монашески подмигнул брат Дамиан.

…Никогда еще в столице Сибири католики не привлекали такого внимания со стороны властей, прессы и простых горожан. Все, у кого предполагались католические корни, – а таких в Сибири полно, – посчитали своим долгом прийти на праздничную Литургию, хотя бы из любопытства. Конечно, все не поместились в храме. Для заполнивших церковный двор гостей вывесили большой белый экран. На него шло изображение с видеокамеры Шурика, – тот снимал Мессу с органного балкона.

– Леля, проводите в храм депутата Я-ского, – кинулся ко мне задерганный настоятель.

Депутата с польской фамилией и шляхетской внешностью я сразу опознала по плакатам, развешенным по всему городу.

Я провела его с дочкой на балкон, где еще можно было кое-как разместиться. Несмотря на католический облик, растерянный депутат совершенно не знал, как себя вести. Зато всю Мессу толкал под бок свою девочку и шипел: вставай на колени, вставай давай!

Лично я была озабочена сбором информации, даже стоя на коленях. Сколько людей присутствует на Мессе? Из каких городов приехали паломники? К каким организациям принадлежат сестры-монахини и священники? Какие СМИ зарегистрировались в курии? Но самое трудное для меня – разобраться со всякими нунциями, генеральными настоятелями, провинциалами и прочими заморскими гостями, среди которых добрая половина – крупные католические шишки. Как их правильно назвать по именам и должностям, да чтобы не перепутать?

Выяснилось, что в курии не так-то просто получить от чиновников нужную информацию. А ты кто такая?.. На каком основании?..

Ничего не поделаешь, решила я, придется обратиться за помощью к отцу Станиславу. Это новый директор киностудии «Кана», нервный всклокоченный бородач лет пятидесяти, похожий на библейского пророка. Теперь он вроде как мой начальник. Вот и пусть объяснит сотрудникам курии, что я интересуюсь не из чистого любопытства.

– Новость? Какое агентство?.. Дай мне его координаты. А почему именно ты?.. – вдруг заявил отец Станислав, глянув на меня сверху вниз. – Дамиан тебе поручил?.. Дамиан тут никто. А я, может, захочу поручить это кому-нибудь другому?

– За это отвечаю я! – повысила я голос. – В конце концов, это не самодеятельность какая: заказчики за это платят деньги.

Никакие доводы не помогли: этот иезуит при мне действительно велел написать новость одной даме из своей свиты. Та, правда, не очень поняла, что и как, но не посмела отказать своему кумиру.

– Хорошо, попробую, когда время будет, – неуверенно пообещала она.

Милая женщина не знала, что надо подорваться и бежать за информацией, чтобы не опоздать. Для любого репортера «вовремя» – это «вчера».

Первым возмутился директор «Благовест-инфо». К вечеру он позвонил прямо в монастырь.

Трубку взял отец Станислав:

– …Новость?.. Да, я как раз собирался для вас сделать новость, но та журналистка заявила мне, что я отбираю у нее хлеб.

– При чем тут хлеб?! Мы из-за вас держим ленту новостей! Мы ждем из Сибири новость, а ее до сих пор нет!

– Ничего не знаю. Я не собираюсь отбирать чужой хлеб, – и положил трубку.

Мне об этом звонке он, конечно, не сообщил!

…Хорошо, что ночью я находилась в студии, – мы срочно монтировали наснятый материал, пока отец Станислав сладко спал в своей постели. Поэтому на сей раз трубку сняла я…

Минут пять я выслушивала сплошной гневный ор из «Благовеста», затем долго оправдывалась, наконец, пообещала срочно отправить новость.

Слава Богу, мои связи в католическом мире не исчерпывались отцом Станиславом, и нашлись добрые люди, которые помогли раздобыть нужную информацию. Так что на этот раз мне удалось послать по электронной почте сообщение в «Благовест-инфо».

Меня простили, попросили и завтра отписаться по итогам праздничной Конференции.

Но возникли новые препятствия.

Правда, отец Станислав больше не претендовал на право участвовать в журналистике, зато офисный компьютер с электронной почтой, один на весь монастырь, находился в его распоряжении.

– Мне новость надо отправить в агентство, – сообщила я. – Это срочно. Пустите, пожалуйста, за компьютер!

Я получила разрешение перенести текст с дискеты в почту, оставалось только кнопочку нажать.

– Я сделаю это вечером, – заявил Станислав.

– А нельзя ли прямо сейчас?

– Нет. Обычно я оправляю все сразу, за один раз.

– Но…

– Сказал, отправлю вечером.

Спорить было бесполезно.

…Легко догадаться, что отец Станислав не нажал на кнопку и не отправил почту, как обещал! Информация не дошла, и меня во второй раз чуть не прокляли в «Благовест-инфо» за то, что я их подвела.

Это был тот случай, когда слово «иезуит» максимально соответствовало тому эмоциональному наполнению, которое вкладывается в это определение в русской обыденной речи.

В защиту иезуитов скажу, что такое совпадение случается не часто.

Русские в Ватикане

Со временем я догадалась, что Русский канал Ватиканского радио – это небольшая комната со звукозаписывающей аппаратурой. Весь штат состоял из двух человек: американца отца Джеймса, католического священника восточного обряда, и пожилой дамы по имени Анна Андревна (да-да, именно так).

Русская католичка по вероисповеданию, она родилась в Харбине в семье эмигрантов из России, поэтому у нее было раритетное старомосковское произношение, как во МХАТе. Мой русский язык ее шокировал. Слова иностранного происхождения в текстах новостей ее просто коробили.

– Леля, ну как Вы говорите! Что еще за «министранты»!

– А как?

– Конечно, служки.

– Но здесь их никто так не называет.

– Вы сами должны бороться за чистоту русского языка! Вспомните Чехова, Толстого, Достоевского!

Пожилая дама на полном серьезе считала, что лучше меня разбирается в современном языке страны, в которой ни разу не была.

Не реколлекции, а духовные упражнения. Не новиций, а «пОслушник», – с ударением на первый слог. Не духОвник, а духовнИк. Не Святой Отец, а Святейший Отец. Не Понтифик, а Римский Папа. И так без конца.

Анна Андревна заставляла меня по нескольку раз переписывать новости, с поправками. Не знаю, понимали ли после этого смысл радиослушатели.

Саботаж

Говорят, это была идея самого Епископа – передавать в Ватикан новости из Сибири.

Но если вы думаете, что это облегчало мне задачу, то это не так. Все священники и монахини молчали, как партизаны.

Получив от Епископа любезное разрешение связываться с Ватиканом по телефону курии, я было обрадовалась, но зря. В назначенное Римом время, в два часа, все сотрудники уходили из офиса на обед.

Договориться с монахинями, чтобы по понедельникам те находили способ запустить меня вовнутрь, оказалось неразрешимой проблемой. Несколько раз я натыкалась на запертые двери.

Это были немецкие молодки из Караганды, выросшие в условиях подполья. Сестрички хлопали своими добрыми голубенькими глазками, кивали, но делали по-своему. По какой-то причине они единодушно саботировали весь процесс.

Другая беда, которая пришла, откуда не ждали, – это цензура. Епископ пожелал самолично вычитывать мои новости, при том, что те безобидны до тоски зеленой. И пусть бы себе просматривал, лишь бы вовремя. А то ведь Его Преосвященство обставил дело так, что все это надо лично мне. Так что за ним приходилось изрядно побегать.

В результате к моменту записи я часто была так взвинчена, что оговаривалась на ровном месте, и недовольной Анне Андревне то и дело приходилось меня перезаписывать.

Однажды перед эфиром мне так и не удалось разыскать Епископа. На свой страх и риск я прочитала по телефону непроверенные новости.

Только я закончила, как в офис курии вошел Епископ.

Ему уже доложили, что я общаюсь с Ватиканом.

– У Вас был эфир?

Я кивнула.

– Вы что, прочитали непроверенные новости?

– Да.

Епископ с облегчением улыбнулся:

– Слава Богу.

Вот и пойми их.

А бывало и так.

– Отец Епископ, какие новости в курии?

– Никаких новостей. Извините, мне не до новостей, я занят: спешу на важную встречу с представителями Каритас из Рима.

– Ну вот, а говорите, что никаких. Это же и есть новость!

– Вот видите, Леля, – Епископ строго глянул на меня сквозь очки, будто бы это я прозевала новость.

Иногда мне казалось, что новости епархии Владыка узнает из информации Ватиканского радио.