ОглавлениеНазадВпередНастройки
Шрифт
Source Sans Pro
Helvetica
Arial
Verdana
Times New Roman
Georgia
Courier
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
© Михаил Трещалин, 2020
ISBN 978-5-4498-2169-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Михаил Трещалин
Я не просто грустен,Я – февраль…
Стихи, поэмы
Однажды журналистка районной газеты спросила меня:
– Как вы сочиняете стихи?
– Я их не сочиняю вовсе. Мне их диктует кто-то свыше, а я только записываю.
«Я не просто грустен, я – февраль» это сборник стихотворных произведений, созданных за всю мою жизнь. В сборнике представлена как чистая лирика, так и гражданские стихи. Произведения крупной формы собраны в отдельном разделе. Я рискнул включить в книгу некоторые очень личные стихи.
Я, Михаил Дмитриевич Трещалин, родился в 1948 году в городе Малоярославце Калужской области в СССР. В настоящее время живу в городе Бологое Тверской области. Инженер. Пишу не только стихи, но и прозу. Много написал для детей.
Фото на обложке В. Селивановой
« Соцреализм…»
Соцреализм Не коснулся меня. Я не писал по его канонам. Лишь фанатизм Веры в правду огня Может поэту служить законом: Хочешь убить? Не убий! Хочешь солгать? Не лги! Хочешь украсть? Беги! Если писать? Люби! Если любить? Тогда Любовь на всю жизнь – всегда! Хочешь хотеть? Давай, Душу вложи, дерзай!
1. Пейзаж любви
Носило меня по России, Великой и необъятной…
* * *
Весло, и плеск воды, И скрип уключин. Еще до первого луча Чуть-чуть не час. В душе царит покой. Рассвету он созвучен. Рыбак, покой такой Возможен лишь сейчас.
Затон. Здесь поплавки Застыли недвижимо. Глянь, только гладь реки… Понять непостижимо, Где розова вода, Где пурпурен восход, А соловей в ветвях, Так за душу берет.
Очнись, мечтатель мой. Вокруг унылый город, А за окном февраль, Метель и зимний холод, Поземкой злится даль, И плеск воды не скоро. Сковавший землю лед, Так за душу берет…
Бологое, 22.02.2006 г
* * * Трактор едет, трактор едет, Гусеницами скрипит, Трактор едет, трактор едет Очень громко тарахтит. В чистом поле трактор едет, Небо синее коптит. Трактор едет, трактор едет! Ну и мать его ети. Малоярославец 1967 г.
А мне до фонаря
Фонарик горит, тихонько поскрипывая. Что ты стоишь, башку задрав? Ты что, из деревни? Здесь электричество Просто забыл погасить домуправ.
Фонарик горит сиреневым светом, Может быть, этим летом свалится, А, может быть, будет встречать приветом, И ты под светом его измаешься.
Фонарик горит довольно ярко. В него ватт двести лампочка ввернута. Мне чудится, будто чуточку жарко, И мысли путаются, как у ребенка Малоярославец 1965 г.
* * *
Я помню этот день, этот час и мгновенье, Когда, словно летнего солнца кусок, Огонь твоих губ – поцелуй-сновиденье Мои необритые щеки обжег.
И черные тучи – обрывочки мыслей Поднялись, распутались, грянули в ряд И стайка невзгод, что жила той минутой, Исчезла, и счастье вернулось назад. Малоярославец 1965 г.
Портрет
Я пятый день тоскую… Моей любимой нет. По памяти рисую В душе моей портрет.
Я силюсь вспомнить губы, Вот их бы целовать, Но с болью стиснув зубы Приходится мне ждать.
Пишу с любовью очи, Стираю и опять О ней мечтаю ночи… Да как же не мечтать!
Крутые вижу плечи, Как пасмурный рассвет. На всем на белом свете Прекраснее их нет.
Я мучаюсь, рисуя, Кладу за штрихом штрих, Ужасно я тоскую, Хотя я ждать привык. Москва 1979 г.
В.С.С
Как за Рыбинским за морем, За рекою за Шексной, Мне на радость и на горе Вырос город молодой. Ветер северный уносит Рыжей тучей домен дым, Я отвечу, если спросят, Как мне город стал родным. В этом городе девчонка Ясноокая живет. Светлый локон пахнет тонко, Нежный голосок зовет. И за эту за девчонку, Что годами молода, И за чистый голос звонкий Все на свете я отдам. Ничего-то мне не надо, Лишь бы свет ее очей Был всегда со мною рядом, Рядом музыка речей. Как за Рыбинским за морем, За рекою за Шексной, Мне на радость, не на горе Вырос город молодой. В этом городе девчонка Только в юности жила, Нежно и совсем негромко Дорогим меня звала. И за эту за девчонку, Пусть прошли года, года И за чистый голос звонкий Все на свете я отдам. Москва 1979, Уссурийск 1981 г.
Приглашение в Бологое
На пути меж двух столиц У роскошного вокзала Бологое – место мало Разрастаться не спешит.
А вокруг все перелески В промежутках средь озер. Дятлы – клювы, как стамески, Свой заводят разговор.
Бологовцы чинно ходят По висячему мосту, Что за озеро уводит В рощу – дивну красоту.
А по озеру все стежки Разбежались в блеске льда, По линеечкам дорожки, Место ровное – вода.
Улицы у нас, поверь-ка, Хоть и плоские, кривы, А одна зовется Змейка, Убегает от «горы».
А гора – одно названье, Высота-то три вершка. Всюду здесь очарованье, А не горькая тоска.
Приезжайте в Бологое. После суеты столиц, Чудный край для вас откроет Лес в снегу и щебет птиц. Москва 1986 г.
« Подзык…»
Подзык. Ты это слово в словаре у Даля не найдешь, Зато к колодцу на горе наклонишься и пьешь
Родник — Он чист, как мысль дитя, И холоден, как лед. Из разных мест идет шутя Сюда попить народ.
Привык Я с юных детских лет Идти, бренча ведром, С улыбкою нести привет, Судьбой вперед ведом.
Возник В душе моей кошмар — Житейский поворот, Бегу я, словно на пожар — Подзык меня зовет.
Приник, Склонясь к струе твоей, Я жадно воду пью. Один из верных сыновей Твоих. Тебе пою,
Подзык. Бологое 1987 г.
« Андрею Растоцкому…»
Андрею Растоцкому
Кивер, ментик, ташка, шашка, Закрученных два уса, Пуншем залита рубашка, Да рубахою душа…
Был Давыдов ростом малый, И не вышел он лицом, Но притом был славный малый, Был, поверьте, молодцом.
И скажу я вам по чести: «Много подлости видал, Но своей дворянской чести Никому он не продал».
Пусть он не писал романы, Но от чудных тех стихов, Начиналися романы Пра-пра-бабок и дедов.
Их читайте, молодые, И от тех горячих слов Вспыхнут души огневые Жаром давних биваков. Бологое 1987 г.
Перед грозой
Пахнет черемухой душно и нежно, Застит глаза белоцветье святое. Всюду пространство лежит безмятежно, Скоро гроза – омовенье земное.
А на душе хорошо и светло, И ни малейшего нет огорченья. Западный ветер несет мне тепло. Ах, как хмельно в голове от цветенья…
Майские грозы напоят хлеба, Травы воспрянут – не скоро морозы. Приторно-сладко запахли луга, В их аромате застыли березы. Бологое 1987 г.
«Август. Сливы, помидоры…»
Август. Сливы, помидоры,Травы в росах по утрам.Где-то есть большие горы,Но не здесь, скажу я вам.
Здесь туманы на озёрахТихо спят и видят сны.Грусть в случайных разговорах:«Очень долго до весны».
Скоро первых уток стаяДружно полетит на юг,Но с собой, не приглашаяНикого, любезный друг.
По борам и по ледянам —Всюду белые грибы.Пробежишь по лесу рано,Не ищи другой судьбы.
И кончается навигация —Вот такая у нас ситуация…
« Бывают минуты слабости…»
Бывают минуты слабости, Когда вспоминать мне хочется, Годы той чистой радости, Где имя бывает без отчества,
Но время неумолимое По жизни меня уводит, Оно все бежит, незримое, И годы уходят, уходят.
Носило меня по России, Великой и необъятной, И жизнь была то счастливой, То трудной, то непонятной… Родная моя сторонка, К тебе так душа стремится, Стоит там кривая избенка, Которая с детства снится. Бологое 1987
« Не физик я и, в общем-то, не лирик…»
Не физик я и, в общем-то, не лирик, Скорей, во мне бурлит шальная кровь, Но счастлив я, поскольку в этом мире Живет большая чистая любовь.
Люблю морозы я и воющую вьюгу, Июльский зной и неба синеву, Я с юных лет люблю свою подругу, Люблю, люблю и этим лишь живу.
Люблю я птичий гам и благодать рассвета, В лесной тиши люблю искать грибы, Грозу люблю в жару, в начале лета — Не может лучше быть вот этакой судьбы,
Люблю детишек, брата, мать, Россию, Люблю сидеть у озера с удой. С такой большой любовью я осилю Все трудности, что посланы судьбой.
Но не люблю я трусость, ложь и хамство, Невежество ужасно не люблю, Всего же больше ненавижу пьянство… Души порыв – вот это я ценю.
Уже под сорок мне, я много видел в мире, С любовью всю страну изъездил поперек. Я счастлив, и всегда в любой моей квартире Горит любви неугасимый огонек. Рязань 1987 г.
Андрею Леонкину
Денис Давыдов был гусаром, И это все известно вам. Он саблею одним ударом Разил врага напополам.
Но это что за наважденье: Он пил, любил прелестных дам, Имел, представьте, увлеченье… Мог двинуть в гневе по зубам.
Но все прошло, как дождь из тучи, В наш век, как видно, не по нам Рубать врагов рукой могучей Сплеча наотмашь пополам.
Что до стихов — Здесь есть поэты, Те, что из рода простаков, Творят по-разному куплеты — Для чудаков…
А чудаки – они все те же Во все века, во все года, Нет, не исчезнут – есть надежда, А остальное – ерунда.
Денис Давыдов был поэтом. Кто не читал его стихов? Он сочинял свои памфлеты Для чудаков… Бологое 1987 г.
Кредо жизни
Простая арифметика — К чему мне энергетика, Заводов шум и дым?
Тепла немого надо бы, Иметь бы друга рядышком Да быть бы молодым.
Но как-то так случается, Что молодость кончается. Жизнь летам счет ведет,
Но кое-что сбывается, Из памяти стирается… Летит за годом год.
А в нашей жизни прошлое Лишь помнится хорошее, А не раздоров плач.
Простая арифметика — К чему мне энергетика, Ведь чаще нужен врач. Бологое 1987 г.
« Этот поезд скоростной…»
Этот поезд скоростной Гнал меня домой, домой. В тишину озер твоих — Глаз знакомых, дорогих.
Там шумит зеленый бор — Наших деток разговор… Сонечка и Ванечка Папу ждут, как праздничка.
Не длинна была разлука, Но скучаю: вот ведь штука, Я в столичной маяте По глубинке-простоте. поезд Москва – Ленинград 1987 г.
«Над нашим захолустным городком…»
Над нашим захолустным городкомВстаёт холодный, северный рассвет,И потянуло лютым ветерком,Как будто с полюса до нас дошёл привет.
Вот кромки туч лохматых, снеговыхОделись в нежно-розовый туман,И солнца зимнего скупой дрожащий лучПробился с робостью сквозь снега океан.
А я мечтаю о большой воде,Что отражает дивный летний зной,И синеву, где места нет беде,И цвет ромашки белой полевой.
Увы! Зима царит в моём краю.Восход здесь превращается в закат.Я рыбаков замёрзших узнаю,Тех самых, что над лунками сидят.
А я мечтаю о большой воде.Мне непременно нужен летний зной.Я думаю о всякой ерунде:О солнце, о ромашке полевой
И о волнах, волнах, волнах, волнах,Что наполняют душу до краёв,И так желанных западных ветрах —Вот в этом счастье скромное моё.
