Дама на ривере

Был шоколадный февральский вечер. Молодой человек приятной наружности лавировал среди сутолоки центральной улицы. Только что он проиграл в подпольном катранчике свои доходы на годы вперед, по какому поводу очень хотелось лечь в коричневый от грязи снег, свернуться клубочком вокруг фонарного столба, и ждать, когда начнут сниться сладкие сны.

Из меланхоличной нирваны молодого человека вывели турбулентные завихрения в людском потоке. Лица встречных граждан одно за другим озарялись глумливыми ухмылками и ернической мимикой. Разгадка массового оживления не заставила себя ждать. Навстречу двигалась, цепляя высокими каблуками тротуар, очень пьяная дама не менее приятной наружности. Наткнувшись на философический взгляд юноши, дама утратила равновесие и смачно брякнулась в прибордюрный сугроб, разметав фейерверк снежных брызг.

Попыталась встать, но в итоге лишь громогласно каркнула:

– Эх, мужики!

В толпе загоготали. Жизнерадостный народный смех вывел достославного юношу из меланхоличной нирваны. Он шагнул к падшей женщине, на мгновение погрузил свой благоразумный взор в ее дымящиеся пьяным угаром зрачки, подумал о том, что у него появился шанс провести предстоящую ночь не на сиротливой съемной койке, а на чистой постели в объятиях существа противоположного пола. Пусть и изрядно пьяного.

– Пардон, мадам! – под одобрительный гогот подхватил девушку под локти и выдернул из сугроба. Та с готовностью повисла на нем:

– Вызови таксо! К тебе? Ко мне? – вопрошала она через минуту в салоне наёмной тачки.

– К тебе! – что-то подсказывало молодому человеку, что дама беспризорна. То бишь, вероятность напороться на ревнивого мужа или борзого сожителя минимальны. Во всяком случае, свежие простыни и пьяная сексапильная тушка стоят риска.

Из «таксо» сексапильную тушку пришлось извлекать волоком. Руки противно скользили по мокрой и грязной шубе.

– Протри ей харю снегом! –посоветовал бомбила. Юноша сгреб с приподъездной лавки пушистую охапку и размазал по физиономии спутницы. У нее были горячие щёки и запекшиеся губы. В лифте она полезла целоваться.

События развивались по заезженному бесчисленным множеством амурных пар сценарию. Возле обшарпанной двери безмолвного жилища дама джокондовски улыбнулась и принялась тыкать ключом в замочную скважину. Внутрь ввалилась, теряя равновесие, налетая на косяки и зажигая везде свет. Увидев на пороге своего застенчивого спутника, прижала палец к губам, с интригующей хрипотцой пропела:

– Мне надо в душ! – и картинно уронила с плеч свою слипшуюся от грязи и мокрого снега шубку.

После того как дама скрылась в ванной, благонамеренный юноша переступил через лежащую на полу мохнатую амёбу шубы, заглянул в единственную комнату, убедился, что сюрпризы в виде ревнивых мужей, борзых сожителей и неврастеничных мамаш ему не грозят, и прошел на кухню. Заезженный бесчисленным множеством любовных пар сценарий он знал не хуже своей случайной знакомой и полагал, что встреча выходящей из душа фемины чашечкой дымящегося кофе обеспечит ему не только сеанс плотских утех на ближайшие 30-40 минут, но и возможность проживания в благоустроенной малонаселенной квартире неопределенно долгое время.

Кофе нашлось в кухонном шкафу. Прислушиваясь к умиротворенным всплескам воды в ванной, юноша принялся изображать из себя барристу, и тут случился полный абзац. Сквозь шум закипающего кофейника незадачливый соблазнитель услышал грохот открытой рывком входной двери, тяжелые шаги в коридоре. «Однако! Удачно я забыл снять пальто!» – грозный пришелец пнул с ходу мокрый комок шубы, рявкнул в пустоту комнаты:

– Лена! Ты где? – и ринулся на плеск воды в ванную комнату. – Ну что же ты! Опять напилась как свинья! – судя по шуму, третий лишний включил на полную мощность ледяную воду и с усердием поливал визжащую жертву:

– Ай! Дурак! Ты что, обалдел? Холодно же!

– Я тебе покажу «холодно»! – грозный пришелец усилием могучих мышц выкорчевал трезвеющую тушку из ванны и грохнул ее всеми четырьмя маслами на кафель пола. – Где ты взяла деньги? Опять бегала к cвоему? Насосала?

– Да пошел ты!

– Я тебе пойду! – дальнейший визг и грохот мослов подтвердили, что даму приятной наружности волоком затащили в комнату и начали неподецки воспитывать. Через минуту она только жалостливо ойкала и шептала:

– Убьешь, дурак!

«Ого! Так недолго и свидетелем по какой-нить серьезной статье пойти!» – подумал благовоспитанный юноша, выбрал среди набора кухонного инструментария скалку и обмотал ее кухонным же полотенцем.

В спальне грозный пришелец зажимал в углу между шкафом и кроватью сексапильную тушку. Ухватив за шевелюру, пригибал дамскую выю книзу и нахлестывал по щекам, возвращая трезвое восприятие мира. Девушка уже не ойкала и лишь шмыгала кровавой юшкой.

«Ой-ё-ёй!» – печально подумал благонамеренный юноша и опустил скалку на затылок пришельца. Тот задумался о тяжести совершаемого им деяния, опустился на пол и приник потной щекой к ворсу облезлого ковра.

– Кто он тебе? – выпавшая из боксерского клинча Ленка опустилась на пол и хрипло сопела. – Отец? Брат? Муж, любовник? – юноша попытался стимулировать умственную активность своей визави.

– Слышь! – скривилась та. – Лучше уйди сейчас!

– Вот те на! – нисколько не стушевался юноша. – А мне казалось, у нас столько общего! – Лена приподнялась и попыталась прикрыть дезабилье ладошками.

– Ты ничего не понимаешь!

– Да где уж мне?! – умозаключил юноша, но юная дама проявила истерические наклонности:

– Он меня убьет!

– Тоже мне, дон Хосе из оперы Бизе! – буркнул юноша, переворачивая носком изящного ботинка на спину жертву скалки с полотенцем.

– Венедиктина! – простонал тот, разлепляя спаянные болью вежды. – Ты? Как здесь очутился?

– Ба, Сла-авик! – пропел с утрированным кавказским акцентом юноша. – Знакомые все лица! Шел мимо, смотрю, вы тут в ладушки-оладушки играете. Вот, заглянул на огонек!

– Вы, типо, знакомы? – проскрипела, отправляясь на поиски халатика, Лена.

– А как же! – продолжал источать радушие юноша, названный Венедиктиной. – Учились вместе в универе. Этот миляга – Сла-авик Рякин! Душа социума и герой передовиц студенческой прессы! А ты – «убьет!»

– Так, значит, это ты где-то подцепил и напоил эту тварь? – проявил в портере признаки любопытства пришелец.

– Подцепил – да-с! А вот насчет напоил – увы-с! Не я-с! А ты-то, Сла-авик, тут с какого боку-припеку?

– Я не с боку! И не с припеку! Я эту гадину пою, кормлю и жить ей разрешаю! –оратор свирепо раздул пористые крылья мясистого носа.

– Сутенер что ли? – деловито осведомился юноша приятной наружности.

Налившись праведным гневом, Сла-авик вскочил и бомбической ракетой кинулся на обидчика. Тот умело ткнул его кулаком под дых и тренированным жестом завернул руку за спину.

– Лена! Открой пошире дверь! – скомандовал юноша приятной наружности и пинком выпроводил бывшего однокурсника на лестничную площадку.

– Что ты наделал! – прошептала, запахивая халатик, девушка Елена.

– Ради тебя я готов на все! –ответил юноша Венедикт, распахивая на девушке халат и месмеризируя трепетными пятернями эрогенные выпуклости и впуклости сексапильной тушки. – Отключи дверной звонок, а тот этот Славка задолбал!

Раздача

Столь сумбурно начавшийся вечер имел продолжением тусклое и тоскливое утро. Нельзя выбрасывать человека из квартиры женщины, на которую тот имеет виды, не отобрав у него предварительно телефон. Невыспавшийся майор, глядя с отвращением на бланк протокола, в третий раз спрашивал:

– Значит, вы утверждаете, что проникли в квартиру гражданки Семихатько с целью интимных отношений?

– Однозначно! – отвечал молодой человек побитой наружности.

– А каким образом там оказался гражданин Рякин?

– Вошел. В дверь!

– Зачем?

– Полагаю, тоже с целью интимных отношений!

– А почему он ушел?

– Не знаю. Наверное, захотел вызвать полицию.

– Зачем?

– Чтобы обеспечить себе доступ к интимным отношениям.

– То есть, вы его насильно заставили уйти?

– Нет. Он сам, – улыбался Венедикт, припоминая, что вздорный характер бывшего однокурсника не позволит тому признать, что его пинком выпроводили из квартиры то ли жены, то ли любовницы, то ли просто женщины, на которую он имеет виды.

– А почему не пустили его обратно?

– С целью интимных отношений! – после этого признания товарищ майор впадал минуты на три в задумчивость, потом в очередной раз предлагал:

– Так! Давайте начнем сначала! Вы утверждаете, что познакомились с гражданкой Семихатько на улице и ранее знакомы не были?..

На шестом заходе в тему в кабинет майора ввалился Славка Рякин.

– Ну, Венедиктина, ты попался! – жизнерадостно сообщил он. – Ленка на тебя такую заяву накатала! – судя по тому, насколько свойски он держался в майорском кабинете, здесь он был за своего человека. – Будто ты силой вломился в ее квартиру и изнасиловал, – Сла-авик швырнул на стол майору исписанную аккуратными дамскими каракулями бумажку, и тот даже слегка оживился.

– Не катит! – потянулся на жестком арестантском стуле юноша побитой наружности. – Абсолютно обоюдное согласие! Водила, который нас подвозил, подтвердит, что девушка сама меня пригласила.

– Ты ее избил! – не унимался бывший однокурсник.

– Акт медицинской экспертизы?

– Не выпендривайся, Венедиктина! Чтоб тебя посадить, никакой медицинской экспертизы не понадобится! Пластиковый пакет на тыкву, электрошокером по яйцам – сам чистосердечное подпишешь!

– Товарищ майор! – пастушеской свирелью взвыл подозреваемый по ст. 131. – Вас не оскорбляет тот факт, что гражданин Рякин использует органы правопорядка для сведения счетов с человеком, которому отдала перед ним предпочтение девушка?

Товарищ майор отвел глаза и хмыкнул. Рякин взорвался:

– Гнида ты, Венедиктина! За что надумал уцепить! Да не хочу я тебя засадить, не менжуйся! Наоборот, пришел, чтобы на поруки тебя, дерьмо такое, взять! Вон, майор объяснит!

Сотрудник полиции хмыкнул еще раз:

– Вячеслав Петрович организовал в нашем районе типа исправительной коммуны. В каком-то смысле, ашрам для тех, кто оступился, но кого еще можно спасти. Никаких особых ограничений, но меру своим поступкам придется соблюдать. Очень настоятельно рекомендую принять предложение Вячеслав-Петровича…

– Соглашайся, Венедиктина! – наседал Рякин. – Я за это утро всю твою подноготную вызнал.

– М-да? – юноша приятной наружности уныло глянул на бывшего однокурсника.

– Смотри сам! Завод, на который ты пристроился после универа, накрылся медным тазом. Поверить в то, что можно заработать на жизнь фрилансингом, может только дурак. Которым ты и оказался. Жена тебя выгнала, чтобы не кормить зря. Последние полгода живешь тем, что подъедаешь объедки из буфета в покерном притоне. Когда пускают за стол, обыгрываешь по мелочи лохов. Но вчера просрал всю свою жизнь. Почек не хватит, чтоб расплатиться. Тебе или в ванну ложиться венки резать, или ко мне на полный пансион. Майора, вон, попросим провести с твоими кредиторами разъяснительную беседу. Чтоб не мешали новую жизнь начать. Мол, нехорошо экс-технолога по переработке пластмасс в покера обыгрывать и долгами обуживать. Он это умеет! – майор оловянистым взглядом зыркнул на юношу приятной наружности.

– Где его вчера подрали? В Гурьевке, что ль?

– А, может, лучше венки порезать? – улыбнулся Венедикт. – Что там у тебя – на полном пансионе?

– Поживешь – узнаешь! Все равно деваться тебе некуда!

– И за что же мне такая благодать?

– А за то, что пять лет вместе учились. И даже, вроде, приятелями числились! – Рякин выдержал паузу и набычился. – Кому, если не мне, теперь из тебя человека делать? На, подписывай! –Рякин достал из подмышечной папки листок бумажки с гербовыми завитушками по краям. Венедикт пробежал глазами заглавные строчки: «Заявление. Настоящим прошу принять меня в Общественную организацию «Касса взаимопомощи Российской народной общины Ленинского района города…», – поскреб небритую щеку и взял ручку.

– Так-то лучше, – примирительно пробурчал майор. – Заявку-то выбросить? – спросил, наблюдая, как молодой человек побитой наружности подписывает заявление о вступлении в общину «Ленинского района».

– Оставь на всякий случай, – буркнул Рякин. – Нужен же этому оглоеду стимул начать новую жизнь!